- Дело хозяйское, товарищ майор... - осторожно заметил Шакалов. - Но я после пенсии сюда ни ногой. Хватит, насмотрелся на этих мазуриков! - Гаркнул: - Стой нормально! - боковым зрением уловив шевеление в углу. - Подывытесь...
Медведев обернулся, чтобы полюбоваться. Спины над чахлыми ягодицами осужденных вздулись и покраснели до синевы, словно пороли их нещадно кнутом.
Подойдя ближе, майор усмотрел на телах в синюшно-красных отеках свежие наколки: у двоих - кресты с распятием Христа, у третьего - большой полумесяц и маленькую мечеть под ним.
- Вчера же всех осматривали. А за ночь уже намалевали! - развел руками, надуваясь от злости, прапорщик.
Медведев озабоченно кивнул ему, еще раз оглядел красноспинных.
- Фамилия? - спросил спину - обладательницу полумесяца.
- Цесаркаев, - весело ответила с кавказским акцентом спина.
- Почему не крест? - задумчиво спросил Медведев.
- Мусулманын, гражданын началнык... - обидчиво протянула спина.
- Ну да... В изолятор! - кивнул конвою. - И сколько таких? - обернулся Медведев к Шакалову.
- Да с полсотни уже набралось. Но это последние...
Цесаркаева вывели, а Медведев рассматривал следующую спину - сгорбленную, стариковскую.
Шакалов возмущенно помотал головой:
- Это вообще отдельный случай... Кукушка, повернись!
Дед повернулся, и взорам предстал большой портрет генералиссимуса Сталина. Человеческая плоть словно изгоняла "вождя народов" - грудь по татуировке была изрезана, шрамы только-только зарубцевались.
Медведев, наклонив голову, рассмотрел сморщенный лик вождя, поднял глаза на седовласого ухоженного старика Кукушку. Тот смотрел чистыми голубыми глазками - ну прямо ангел...
- Чего это ты вдруг? - осторожно спросил майор, показав на сурово хмурившегося вождя, поросшего седым волосом на впалой груди зэка. Одевайся...
- Дак я сводил ее, - радостно сообщил старик. - И крест на спине... тоже сводил.
- Тоже... мусульманином заделался! - выдохнул Шакалов.
Кукушка реплику пропустил мимо ушей, продолжал говорить деловито-рассудительно, одновременно неспешно одеваясь:
- Это я в тридцать седьмом наколол. Чтоб не расстреляли. Тогда ведь как было: если... он у меня на сердце, - показал на грудь, - стрелять, значит, не будут. А теперь-то зачем? На волю скоро. Вот ляписом и ножичком решил свести со своего сердца мавзолей. Не совсем удачно, согласен.
- А крест зачем сводил?
- Я свой крест уже относил... - серьезно ответил зэк.
- Никто не спасался... никаким портретом, - вставил злой Шакалов. Расстрел - и хана.
- Спасался, еще как спасался, - упрямо, надув губы, как маленький ребенок, возразил дед.
- В санчасть, - показал Медведев на него вошедшему конвоиру, тот грубо подтолкнул на ходу одевающегося старика. - Повернулись! - приказал остальным. - Фамилии?
- Бакланов... Кочетков... Синичкин... - нестройно ответили голые.
У последнего спина была чистая, Медведев, оглядев его, отметил: наколка-родинка на щеке, припухла красно-синяя точка. Майор знал, что этот знак на щеке означает приниженность в среде заключенных.
Синичкин странно тушевался под внимательным взглядом майора.
- Ты чего? - спросил, заметив это, Медведев. - Ну, кто тебе ее поставил? указал на "родинку".
Худощавый, женственно мягкий в движениях, чуть жеманный, Синичкин совсем растерялся, покраснел; заходили руки, приоткрылась нагота, которую он старательно прятал. Бакланов и Кочетков, стоявшие спокойно и открыто, ехидно улыбались.
- Что за смешки? - перевел на них суровый взгляд Медведев.
Лица у обоих мгновенно стали отсутствующими.
- Опустили они его, вот что... - безразлично махнул рукой Шакалов, - вот и пометили. Ему через три дня выходить, воля тоже пидоров должна знать...
- По делу можно, товарищ прапорщик? Без комментариев... - раздраженно махнул на него майор. - Доложите об осужденном.
- Можно и по делу, - обиделся Шакалов, продолжив жестко: - У него срок был два года. Говорят, сознательно сел, чтобы здесь погулять с мужиками.
- Это как? - не понял Медведев.
- Работать, видать, не хотел.
- Кем же вы работали? - оглядел фигуристого красавца Медведев.
- Учителем... - хрипло сказал тот, отвернув голову.
- Во-во. Бального танца! - поднял указательный палец Шакалов. - Детей портил, - резюмировал он, - за то и сел.
- Танцуете? - без улыбки спросил Медведев. Двое рядом стоявших голых зэков прыснули.
Синичкин покраснел, гордо и красиво повел головой:
- Н-нет.
- Кликуха Мотылек, все порхает, - оглядел бычьим взглядом учителя балета Шакалов. - Тут тоже... мотыля, наверно, бо-о-льшого поймал...
Опять залыбились, еле сдерживая смех, зэки, стоявшие рядом с закатившим мокрые глаза, от унижения и злости уронившим безвольно руки, смирившимся со всем Синичкиным.
- Да прекратите вы! - раздраженно бросил Медведев Шакалову. - Ясно. В изолятор! - приказал, отворачиваясь от голышей. - И врача туда вызовите.
Когда зэки оделись и тронулись к выходу, Медведев окликнул старого знакомого:
- Кочетков! Я ж помню письма от матери твоей, помню...
Кочетков, остановившись, набычился:
- Умерла мать...
Медведев оглядел его - вдруг сразу сгорбившегося и ставшего рыхлым. Поморщился, как от боли.
- Да? А жена... дети?
Кочетков неопределенно пожал плечами. Бакланов смотрел на Медведева, криво сморщившись: мол, чего пытаешь, курва, человека?
- Вижу, за два года ничего в тебе не изменилось, жаль... - сказал после паузы Медведев. - Помню, как объяснял ты на политзанятиях, кто такой козел... Помнишь?
Уходящий Синичкин вздрогнул, Бакланов подозрительно посмотрел на Кочеткова. Медведев поймал этот взгляд.
- Раньше, как я помню, вы все дрались, а теперь - не разлей вода? оглядел обоих.
Бакланов опустил глаза, пожал плечами - как хочешь думай, начальник, твое право.
- Так вот, объяснял ты нам, что козел - это тот, кто ведет баранов на бойню. На мясокомбинатах ты это видел. Козлы, значит, - предатели. Это ты относил ко всем активистам... Ты - не баран, не козел... Ты себя волком звал. Ах, как страшно! - язвительно помотал головой Медведев.
Кочетков стоял не двигаясь, кажется, готовый броситься на майора.
- Этакий продолжатель волчьего племени воровского... - Медведев презрительно оглядел его. - Ну, что молчишь, волчара?
- Не буду я вам говорить ничего, - не поворачивая головы в сторону Медведева, пробасил Кочетков.
- А то, что вы здесь предателей воспитываете, которые жрут друг друга, как в волчатнике, это без вопросов, - неожиданно звонким голосом встрял Бакланов и стал пялиться на Медведева взглядом - дерзким, ненавидящим.
- Вломить? - уверенно спросил Шакалов, показывая дубинкой на говоруна.
Майор еле заметным движением головы запретил, медленно оглядел Бакланова с ног до головы, что-то себе отметив.
- В изолятор. Бакланову еще пять суток.
- Во-от.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146