..
В тюрьме минули жизни годы,
В неволе стынет моя кровь...
Ну где ж ты, счастие, застряло,
Одна из тысяч добрых звезд?
И вот ко мне она упала...
Уже на зоновский погост...
Гитара смолкла, он уронил на нее голову, тяжело вздохнул. Я не стал мешать его раздумьям, тихо ушел из бригадирской.
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Вышел Батя вслед за майором, замкнул дверь и подался на восьмой полигон, пытаясь хоть как-то успокоить колотившую его дрожь.
На полигоне подскочил к Крохе, стропившему сваю, отцепил крюк, прихватывающий монтажку снаружи, подвел его с внутренней стороны.
- Сколь можно толковать, чтоб так не прихватывал? Мало вам, долбакам, смертей?! - крикнул в голос, замахиваясь на тщедушного Кроху.
Увидев его почти животный страх, одернул себя, скривился, постучал пальцем по лбу:
- Сорвется же. Думай, дурак...
Зайдя в слесарку, бросил Дергачу:
- Вибраторов по одному осталось на полигоне. Если завтра выйдут из строя...
- Шлангов нет! - перебил его Дергач. - Все дырявые. - Голос его сорвался.
Видать, достала бесхозяйственность и его, молчаливого и нелюдимого всегда, со дня прихода в Зону. Над ним смеялись, подтрунивали, но он словно набирал воды в рот, старался от всех спрятаться. От стыда.
Ведь все знали и каждую минутку помнили, за что он, Дергач, сидел, и при случае всегда любили ему об этом напомнить.
- Не могу я, Максимыч... - неожиданно с надрывом взвыл Дергач.
- Чего это ты? - удивился Воронцов.
- Убери меня от греха подальше, убери...
- Да ты толком расскажи!
- Устал я от всех. От жизни устал. Удушусь...
- Ладно, хватит нюни распускать... - отрубил Квазимода. - Кто тебя просил грех такой делать на воле? Это же надо - девочку насиловать? Дитя совсем.
- Не напоминай, бугор, не надо... - взмолился Дергач. - Опять ты не то говоришь. Думал, хоть ты поймешь, Батя... Говорят, ты человек, а ты...
- Что я, что? - взвился Воронцов. - Может, вахту открыть и выпустить тебя, господин инженер, на все четыре стороны? Гуляй...
- Не о том я, Иван Максимович... Житья мне здесь нет, совсем нет. Надо в другую зону. Или в побег уйду, может, убьют, отмучусь...
- Ну, чем я тебе могу помочь? - уже спокойнее ответил Воронцов. - Неси уж свой крест, не хнычь...
- Опять не то, не то... - Глаза у Дергача забегали, он то вздыхал, то с шумом выдыхал воздух. - Мать болеет, не простит. А в побег уйду, повинюсь, чтобы поверила мне...
- Ты хочешь сказать, что не виноват?
- Да не об этом я... - досадливо поморщился Дергач. - Даже если и не виновен, то не смогу уже доказать, - с трудом произнес он.
И понял Квазимода, отчего мается этот большой и слабый человек. Брезгуют им люди, все, и нет ему места среди них.
Не это ли и есть высшая мера, похуже расстрела?
- Сил уже нет... поговори за меня с майором, он тебя слушает. Что, мол, такой-сякой я, могу сорваться, может, уберут отсюда. Устал я от насмешек да издевок. В больничке санитаром был... еще терпел, а тут Волков меня кинул сюда... "Бабу-Ягу" мне грозит от воров сделать.
- А девочку... ты пожалел? - опять сурово и осуждающе проговорил Батя.
- Ладно! Откроюсь тебе, как перед Поморником исповедался и... Мамочкой нашим два года назад, перед его болезнью. Он поверил мне и спасал... Так вот, пахан, не убивал и не насиловал я никого, родной мамой клянусь. - Он резко перекрестился. - Машеньку я любил как дочь, а она выросла без отца и тянулась ко мне... дачи наши были рядом, она часто заходила, помогала прибраться, работящая девочка была, чистая... Я к тому времени развелся, жена забрала квартиру, машину и меня выперла через суд на улицу... жил на даче, она и к даче подбиралась, адвоката наняла, стерва редкая... Нашу дружбу с Машей никто из соседей по даче не мог понять, грязно подкалывали, особенно старался один мясник райкомовского магазина, ее матери доложил; слава богу, ее мать была женщиной умной и все поняла, не перечила. И вот однажды рано утром, в субботу, я уехал электричкой в город на сверхурочную работу в институт, возвращаюсь еще засветло... дверь в дачу растворена, я спокойно захожу. Маша знала, где лежит ключ, я ей разрешал читать книги, у меня там были остатки хорошей библиотеки, что сумел спасти от бывшей жены. А она еще теплая на кровати, вся в крови... зарезана. Я ее давай тормошить, искусственное дыхание делать, измазался в крови ее... чуть умом не тронулся, бегал по соседям, у мясника только был телефон - не пустил, гад. Я пока на станцию, то да се... мясник уже позвонил, брали с автоматами, били зверски... Никаких оправданий никто не принял... Да, я забыл сказать, что бывшая жена моя - судья... Вот и все... Я уже на этапе все проанализировал и понял, кто ее убил... Мясник, он был любовником моей жены, потом ее бросил... Поймали в магазине за растрату, и вдруг дело замяли, выпустили из следственного изолятора... Моя сука взяла его на крючок и все это придумала, чтобы дачу забрать и навсегда от меня избавиться. Мамочка делал два года назад запрос, пришел ответ из суда, что мои документы сгорели... Поверь мне, Кваз, хоть ты поверь, как на духу говорю!
- Верю... а что же ты раньше мне не сказал, воровским бы сходняком тебя помиловали, и живи спокойно.
- Когда Мамочка болел, я открылся Волкову, он меня в стукачи на чай таскал... Он заржал и не поверил... издевался, а теперь меня настоящим скотом сделал... слаб я духом, побоялся отказать. Сюда на "общак" бросил из больнички...
- За что ж он тебя так? Колись...
- Не могу... Если узнает, голову отвернет...
- Колись, легче будет, у меня твоя тайна умрет...
- Филина он мне приказал травануть, а мензурку тот бес так подменил, а я не засек... Вот главный врач наш и кинул копыта... грех я на душу взял... ненавидел я этого Филина, он больше всех измывался надо мной и грозился правилкой. Бес попутал... Волк так припер, хоть на колючку с током кидайся... жалею сейчас, невинный человек погиб...
- От, сука, волчара... - скрипнул Кваз зубами. - И ты не мог отказаться?!
- Не мог, так взял на испуг... сломался я.
- Ладно, ответит он за все... Тебе "Бабы-Яги" не будет, твердо обещаю... Ты нам нужен как живой свидетель, если это понадобится...
- Вот поэтому он меня и грохнет, - обреченно прошептал Дергач. - А ты не будь чистоплюем, помоги мне. Ты все же начальство.
- Ты все сказал? - вздохнул тяжко Воронцов.
- Вот, и ты такой же - "все сказал"... - передразнил он интонацию Ивана. Нет, не все! Значит, не хочешь человеку помочь? Хорошо. Уйду тогда в побег, помяни вот это мое слово.
И отошел.
Постоял Иван, подумал. Ну и беги - решил, кому от этого хуже и лучше кому, кроме тебя? Беги...
Вдруг Дергач нерешительно вернулся и долго, испытующе глядел в лицо Кваза. Наконец сказал:
- Подрываю с зоны я, Батя, тебя-то надо предупредить, не сдашь...
- Как подрываешь... в каком смысле? Двое уже подорвали, один в деревянный бушлат, второй на кичу полосатую. Подрывальщики хреновы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
В тюрьме минули жизни годы,
В неволе стынет моя кровь...
Ну где ж ты, счастие, застряло,
Одна из тысяч добрых звезд?
И вот ко мне она упала...
Уже на зоновский погост...
Гитара смолкла, он уронил на нее голову, тяжело вздохнул. Я не стал мешать его раздумьям, тихо ушел из бригадирской.
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Вышел Батя вслед за майором, замкнул дверь и подался на восьмой полигон, пытаясь хоть как-то успокоить колотившую его дрожь.
На полигоне подскочил к Крохе, стропившему сваю, отцепил крюк, прихватывающий монтажку снаружи, подвел его с внутренней стороны.
- Сколь можно толковать, чтоб так не прихватывал? Мало вам, долбакам, смертей?! - крикнул в голос, замахиваясь на тщедушного Кроху.
Увидев его почти животный страх, одернул себя, скривился, постучал пальцем по лбу:
- Сорвется же. Думай, дурак...
Зайдя в слесарку, бросил Дергачу:
- Вибраторов по одному осталось на полигоне. Если завтра выйдут из строя...
- Шлангов нет! - перебил его Дергач. - Все дырявые. - Голос его сорвался.
Видать, достала бесхозяйственность и его, молчаливого и нелюдимого всегда, со дня прихода в Зону. Над ним смеялись, подтрунивали, но он словно набирал воды в рот, старался от всех спрятаться. От стыда.
Ведь все знали и каждую минутку помнили, за что он, Дергач, сидел, и при случае всегда любили ему об этом напомнить.
- Не могу я, Максимыч... - неожиданно с надрывом взвыл Дергач.
- Чего это ты? - удивился Воронцов.
- Убери меня от греха подальше, убери...
- Да ты толком расскажи!
- Устал я от всех. От жизни устал. Удушусь...
- Ладно, хватит нюни распускать... - отрубил Квазимода. - Кто тебя просил грех такой делать на воле? Это же надо - девочку насиловать? Дитя совсем.
- Не напоминай, бугор, не надо... - взмолился Дергач. - Опять ты не то говоришь. Думал, хоть ты поймешь, Батя... Говорят, ты человек, а ты...
- Что я, что? - взвился Воронцов. - Может, вахту открыть и выпустить тебя, господин инженер, на все четыре стороны? Гуляй...
- Не о том я, Иван Максимович... Житья мне здесь нет, совсем нет. Надо в другую зону. Или в побег уйду, может, убьют, отмучусь...
- Ну, чем я тебе могу помочь? - уже спокойнее ответил Воронцов. - Неси уж свой крест, не хнычь...
- Опять не то, не то... - Глаза у Дергача забегали, он то вздыхал, то с шумом выдыхал воздух. - Мать болеет, не простит. А в побег уйду, повинюсь, чтобы поверила мне...
- Ты хочешь сказать, что не виноват?
- Да не об этом я... - досадливо поморщился Дергач. - Даже если и не виновен, то не смогу уже доказать, - с трудом произнес он.
И понял Квазимода, отчего мается этот большой и слабый человек. Брезгуют им люди, все, и нет ему места среди них.
Не это ли и есть высшая мера, похуже расстрела?
- Сил уже нет... поговори за меня с майором, он тебя слушает. Что, мол, такой-сякой я, могу сорваться, может, уберут отсюда. Устал я от насмешек да издевок. В больничке санитаром был... еще терпел, а тут Волков меня кинул сюда... "Бабу-Ягу" мне грозит от воров сделать.
- А девочку... ты пожалел? - опять сурово и осуждающе проговорил Батя.
- Ладно! Откроюсь тебе, как перед Поморником исповедался и... Мамочкой нашим два года назад, перед его болезнью. Он поверил мне и спасал... Так вот, пахан, не убивал и не насиловал я никого, родной мамой клянусь. - Он резко перекрестился. - Машеньку я любил как дочь, а она выросла без отца и тянулась ко мне... дачи наши были рядом, она часто заходила, помогала прибраться, работящая девочка была, чистая... Я к тому времени развелся, жена забрала квартиру, машину и меня выперла через суд на улицу... жил на даче, она и к даче подбиралась, адвоката наняла, стерва редкая... Нашу дружбу с Машей никто из соседей по даче не мог понять, грязно подкалывали, особенно старался один мясник райкомовского магазина, ее матери доложил; слава богу, ее мать была женщиной умной и все поняла, не перечила. И вот однажды рано утром, в субботу, я уехал электричкой в город на сверхурочную работу в институт, возвращаюсь еще засветло... дверь в дачу растворена, я спокойно захожу. Маша знала, где лежит ключ, я ей разрешал читать книги, у меня там были остатки хорошей библиотеки, что сумел спасти от бывшей жены. А она еще теплая на кровати, вся в крови... зарезана. Я ее давай тормошить, искусственное дыхание делать, измазался в крови ее... чуть умом не тронулся, бегал по соседям, у мясника только был телефон - не пустил, гад. Я пока на станцию, то да се... мясник уже позвонил, брали с автоматами, били зверски... Никаких оправданий никто не принял... Да, я забыл сказать, что бывшая жена моя - судья... Вот и все... Я уже на этапе все проанализировал и понял, кто ее убил... Мясник, он был любовником моей жены, потом ее бросил... Поймали в магазине за растрату, и вдруг дело замяли, выпустили из следственного изолятора... Моя сука взяла его на крючок и все это придумала, чтобы дачу забрать и навсегда от меня избавиться. Мамочка делал два года назад запрос, пришел ответ из суда, что мои документы сгорели... Поверь мне, Кваз, хоть ты поверь, как на духу говорю!
- Верю... а что же ты раньше мне не сказал, воровским бы сходняком тебя помиловали, и живи спокойно.
- Когда Мамочка болел, я открылся Волкову, он меня в стукачи на чай таскал... Он заржал и не поверил... издевался, а теперь меня настоящим скотом сделал... слаб я духом, побоялся отказать. Сюда на "общак" бросил из больнички...
- За что ж он тебя так? Колись...
- Не могу... Если узнает, голову отвернет...
- Колись, легче будет, у меня твоя тайна умрет...
- Филина он мне приказал травануть, а мензурку тот бес так подменил, а я не засек... Вот главный врач наш и кинул копыта... грех я на душу взял... ненавидел я этого Филина, он больше всех измывался надо мной и грозился правилкой. Бес попутал... Волк так припер, хоть на колючку с током кидайся... жалею сейчас, невинный человек погиб...
- От, сука, волчара... - скрипнул Кваз зубами. - И ты не мог отказаться?!
- Не мог, так взял на испуг... сломался я.
- Ладно, ответит он за все... Тебе "Бабы-Яги" не будет, твердо обещаю... Ты нам нужен как живой свидетель, если это понадобится...
- Вот поэтому он меня и грохнет, - обреченно прошептал Дергач. - А ты не будь чистоплюем, помоги мне. Ты все же начальство.
- Ты все сказал? - вздохнул тяжко Воронцов.
- Вот, и ты такой же - "все сказал"... - передразнил он интонацию Ивана. Нет, не все! Значит, не хочешь человеку помочь? Хорошо. Уйду тогда в побег, помяни вот это мое слово.
И отошел.
Постоял Иван, подумал. Ну и беги - решил, кому от этого хуже и лучше кому, кроме тебя? Беги...
Вдруг Дергач нерешительно вернулся и долго, испытующе глядел в лицо Кваза. Наконец сказал:
- Подрываю с зоны я, Батя, тебя-то надо предупредить, не сдашь...
- Как подрываешь... в каком смысле? Двое уже подорвали, один в деревянный бушлат, второй на кичу полосатую. Подрывальщики хреновы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146