Особенно его превосходительство капитан Волков. Этот не пожалеет...
НЕБО. ВОРОН
Вокруг не просто люди за колючей проволокой, должные вам беспрекословно подчиняться, но человеки, каждый из которых мечтает - каждый день, до исступления, к любым жертвам при том готовясь, - об одном - о свободе. А значит, и каждый здесь сидящий - вечный беглец, во сне и наяву.
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Волков, большой и осторожный, преувеличенно-вежливый, вошел, потупившись, в кабинет уже после отбоя. На Медведева было страшно смотреть: один день превратил его в усталого страдальца, казалось, не спавшего неделю.
- Ну? - Он уже не нашел сил казаться перед Волковым этаким бодрячком, как это было всегда.
- След нашли, направление - есть. - Волков замер, ожидая, видимо, бурных оваций в свой адрес.
Майор вздохнул, спросил ровно-спокойно:
- Все трое?
- Похоже.
- Похоже или трое?
- Ну... в общем. - Пожать лавры победителя капитану не удалось, отчего он нервно кашлянул и продолжил уже гораздо суше: - На восьмидесятом километре есть заброшенная избушка путевого обходчика...
- Валенкина этого...
- Возможно. Она уже разрушена. Подсушились они там - костерок оставили, поели: ребята банку из-под тушенки нашли.
- Почему вы думаете, что это их банка?
- Привезли и сверили с нашим НЗ на складе.
- Совпало?
Волков пожал плечами - еще бы.
- Ага, - противным голосом сказал старший по званию. - Не хочется никого с продсклада наказать, капитан?
- Хочется, - вздохнув, просто сказал Волков.
- Они у вас скоро весь запас тушенки к себе в бараки перетащат, - заметил равнодушно майор. - Продолжайте, - это он остановил сам себя, желчного и злого сегодня.
- Вот. Группа поиска двинулась на юг. Следы двоих, четкие следы, уходят к магистрали.
- А третий? - напрягся майор, всю усталость в один момент скинув.
- Третий, Кочетков, по-видимому, ушел в глубь леса.
- Кочетков? - эхом откликнулся майор.
- Ну да, - неуверенно кивнул Волков.
ВОЛЯ. МЕДВЕДЕВ
Ха, он же ничего не знает о свидании Дробницы с этим "дядей Сашей", отпустило меня. Иначе бы он сказал - "Дробница, пожалуй, ушел в лес".
Уже теплее. Давай, Волков, жми на Кочеткова. А Кляча мой будет, я его сам, гаденыша, вычислю. Только откололся от них не Кочетков, а Дергач...
Волков будто слышал, потер задумчиво короткую плотную буйволиную шею, продолжил монотонно и вяло:
- Кочетков Алексей. Два года как прибыл из зоны особого режима. Грабеж, разбой. Пятнашка. Последний раз на свободе был в побеге, еще в семьдесят третьем. На воле по-настоящему не был с той поры...
- С этим всем я ознакомлен, - перебиваю. - Что ты сам думаешь?
- Думаю, что хорошо, если бы он один ушел.
- Это почему? Еще трудней будет искать-то.
- Ну, искать-то трудней. Но если он второго с собой тащит в качестве "теленка", вы же понимаете: чем дольше мы его будем гонять, тем быстрее эта сука сожрет парня.
- Дробницу?
- Ну а кого же? Он на мясо его и взял.
- У него общий срок дикий какой-то, у Кочетка?
- Дикий... Для них - нормальный. Двадцать семь лет. Ну, это ладно бы.
- А что еще?
- У него три судимости за лагерные убийства...
- Сожрет, - соглашаюсь. - Но он вроде как сдружился в лагере с Дробницей.
- Это не в счет. На "бычка" и выбрал его. А того корми не корми - все одно тощий.
- Точно, - снова соглашаюсь. - Какой же Дробница теленок? Кости вонючие... Скажи вот мне, как же это... можно жрать?
- А толстого никто никогда и не тащит. Худой-то ни за что не догадается, что он и есть "бычок", худой - покладистый. Он думает, что его пахан за заслуги берет в побег.
- Верно... Ближайшее жилье в эту сторону...
- Километров четыреста, - со значением сказал Волков.
- Сожрет, - задумчиво мотнул я головой, обрел второе ночное дыхание. Оцепление на вокзале есть. Поезд со вторых суток на третьи. Будем ждать.
Волков кивнул. Достал из бушлата две бутылки пива, поставил на стол.
- Да ты что? - удивился я.
- В третьем отряде отобрал. Там у меня стукачок.
- Пьют...
- Пьют, - подтвердил капитан. - И нам дают.
- Думал ли ты, Николай, что их пивом будешь побираться? - вздыхаю.
- Прямо уж - побираться... - обиделся Волков. - Отобрал. Не положено. Не Швеция. Не будете, что ли? Я к тому, что на свое-то пиво денег нет... грустно заметил Волков, открывая бутылки.
- Буду... - зло говорю.
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Наутро они снова сидели напротив друг друга - с красными от недосыпа глазами, но - свежие, с мокрыми после душа головами.
- Давай сообразим, - поднял палец майор.
- Давайте, - согласился и с ревом зевнул Волков.
- Ну что за воспитание? - сморщился майор.
- Я не нарочно, - совсем по-детски оправдался капитан. - Ладно... больше не буду.
- Итак, зачем пошел в побег Дробница? У него пятерик впереди, много...
- У них другая логика, он сказал дружкам, что очень ему пирожки с повидлом на воле понравились, на пирожки и дернул, - поджал губы в ниточку капитан, отчего вздувшиеся щеки отчетливей обозначили полноту смуглого лица.
Медведев в который раз отметил эту смуглость, произнес отрешенно:
- Так ты не хохол, что ли, капитан?
- А? - не понял тот.
- Чего ж ты такой копченый весь? Ты не хохол?
- Ладно, так и быть... цыган я. Довольны, товарищ майор? - устало кивнул Волков.
- Ну уж... - протянул, усмехнувшись, майор. - У цыган глазищи во! показал руками шары. - А у тебя... - Чуть не ляпнул: как у хряка.
Волков повертел своими маленькими карими глазками почти без ресниц.
- Не похож? - спросил с надеждой.
- Не-а, - жестко ответил майор. Волков сдался:
- Ладно, мавр я. У нас в Житомире намешано корней... чукча я! Давайте закончим, товарищ майор. Дробница идет к двоюродной сестре, набивалась ему тут на свиданку. Пока я ее не трахнул, не отстала. Фамилия по бывшему мужу Мерзлякова. Такая же шалава, как и он. Лишили материнства за пьянки, дочку отправили в детдом. Там у нее уже ждет его, бегливого, засада... - поджал он тонкие свои, не идущие к большому лицу губы.
- Все трахаешь? - устало вздохнул майор. - Не боишься?
- Да это же дешевки... - махнул рукой капитан.
- Ясно... Как ты ими не брезгуешь? И потом ложишься к жене в постель... Вот это мне не ясно и никогда не пойму... - Медведев не мигая смотрел в полутемное еще окно, в наступающий рассвет.
Там горела мертвенно-сизыми огнями, топорщилась горбами проволоки главная межа, вокруг которой кипели все страсти Зоны, имя которой - запретка. Шестиметровая запретная полоса, вышариваемая щупами прожекторов, что будет сниться десятки лет всем, кто побывал здесь; веха, что делит два мира свободу и несвободу. Преодолевший запретку - смельчак, гордость Зоны, воплощение ее неизбывной мечты...
- Вот как они прорыли эти двадцать метров, а? - озадаченно спросил капитан. - Это же фактически на наших с вами глазах. При этом кто-то должен был постоянно входить в кабинет этого... - прищелкнул пальцами - забыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146