Катя посетила Саввинскую 19 марта. 20 марта утром Михаил отнес в милицию заявление. 28 марта, в день, когда скончалась последняя жертва Катиных квартирных притязаний, появился рапорт. В нем лениво констатируется, что скандалы и драки из-за квартиры и раздела лицевого счета продолжаются около трех лет...
Полагаю, что после вынесения приговора в отделении милиции особо отличившиеся должны быть награждены или хотя бы поощрены ценным подарком.
* * *
Есть в этой трагедии человек, судьба которого воистину не поддается описанию. Я говорю о матери Михаила, Раисе Ивановне Лисичкиной.
Как вы помните, Раиса Ивановна по чистой случайности задержалась в гостях у своей старой подруги, которую поехала навестить, поскольку подруга не выходит на улицу. Она говорит: "Миша избаловал меня, я хотела поехать домой на машине". А машины в воскресенье, 19 марта, не оказалось, потому что вернувшийся на Саввинскую Михаил застал дома рыдающих детей и Светлану, трясущуюся от случившегося. Кроме того, Светлана уже ела отравленную пищу. И Михаил сказал матери, что приедет за ней завтра. Она осталась у подруги и тем самым спаслась. Несомненно, она стала бы пятой жертвой. Сейчас ей кажется, что она пережила собственную смерть.
Похоронив Мишу, его жену и малышей, она - на каком она свете? На том или на этом?
Без прописки, без жилья, без сына и без всякой надежды на будущее.
По справедливости квартиру, которая явилась причиной ужасающего преступления, следовало бы принудительно разменять, одну половину выделив Юре, сыну Кати и Михаила, а вторую половину - Раисе Ивановне.
Во время одного из заседаний суда Катя спросила Раису Ивановну:
- Где вы сейчас живете?
- На кладбище, - ответила Раиса Ивановна.
- А кто сейчас живет в моей квартире?
- Миша...
Скоты, вы не устали убивать
Теперь мне кажется, что я вздрогнула. Да, именно так. Елена Владимировна Петренко, которую я никогда не видела, опаздывала на встречу. Я силилась разглядеть её из дальнего конца коридора - нет, вроде опять не она. И вдруг я увидела женщину, которую окружало разряженное пространство. Точно она движется в стеклянном аквариуме. В полном коридоре ни один человек не оказался поблизости от этой худенькой фигурки. Я машинально отметила это, и все. Потом пришлось вспомнить.
Зимой 1993 года она была у мужа в Америке. В её квартире жила сестра Таня, красивая, яркая, веселая 27-летняя женщина. У Тани, как и у Елены, был ребенок, на время Лениной командировки детей отвезли к бабушке; теперь уж можно сказать - не отвезли, а спрятали от смерти. Потому что людей, которые убили Таню, присутствие детей в квартире остановить бы не могло.
В милиции сразу сказали: убил кто-то свой. Потому что дверь она открыла сама, а гости наведались поздно. Разве чужим она бы открыла дверь в такое неурочное время, незадолго до полуночи?
Свой?
Убил?
Для того чтобы эти два слова вместились в сознание, нужно сделать над собой усилие. Особенно если ты не затворник, не бука, привык жить на виду и дверь в твой дом открыта для всех в любое время, - кого называть первого, пускай мысленно? Подругу, с которой 15 лет делишься всеми тайнами? Другую, такую сердечную, с тремя малышами, о которых ты знаешь не меньше, чем о своем ребенке? Но, конечно, - свой. Об этом говорят даже тапочки, которые так и остались за столом, за которым она сидела в последние минуты жизни.
Игорь Владимирович Лендьел родился в апреле 1959 года в Ужгороде. В этом городе фамилия Лендьел знакома многим, поскольку отец Игоря был ректором Ужгородского университета.
Надо думать, что в этой семье вряд ли перебивались с хлеба на воду, в Закарпатье в былые времена народ славился необычайным хлебосольством и простодушием. В детстве мне доводилось много раз слышать от родителей, как они приехали в Ужгород, а там никто дверей не запирает, велосипеды чуть не среди улицы стоят - никто пальцем не тронет, - изо всех окон пахнет знаменитой колбасой с чесноком. Несмотря, однако, на всю патриархальность родных мест, Игорь Лендьел приехал в Москву отнюдь не в качестве провинциала-недотепы. Закончил институт, женился на очень симпатичной девушке Лизе, у них родились дети. Говорят, что он - очень хороший отец, со всеми тремя детьми возился, как иная мамаша не возится, - и на горшки сажал, и носы вытирал... Ну и кормить детей тоже надо. И Игорь занялся ремонтом квартир. В этом полезном деле ему помогал родственник, Александр Сидей, уроженец славного города Чоп Ужгородского района. Сидей на восемь лет моложе, образование - среднее, женат. Ну и вот - стали ремонтировать квартиры. А у Сидея большая была надобность в постоянном заработке, поскольку его единственный ребенок родился с пороком сердца, и кто видел когда-нибудь этих мертвенно-бледных детей с голубыми губами, тот знает, что это за лихо.
Ремонт квартир - как вирусный грипп. Клиенты, если им угодить, передают мастеров своим друзьям, а те в свою очередь - своим. И поэтому не было ничего удивительного, когда сотрудник института ИНИОН, 37-летний Николай Вахатов, поинтересовался у соседки по дому, хорошо ли ей сделали ремонт работавшие у неё парни, - ему надо застеклить лоджию, да и ещё кое-что сделать. Соседка порекомендовала бригаду Лендьела. Так Лендьел и Сидей впервые вошли в квартиру Вахатова.
Николай жил в квартире вместе с женой, Просветовой. Все знавшие Вахатова люди - друзья, сослуживцы, соседи, - все отзывались о нем, точно вторили друг другу: был незлобив, открыт, ярко талантлив. И доверчив добавим от себя.
Лендьел и Сидей делали у Вахатова ремонт несколько месяцев. За это время они привыкли друг к другу. Это значит, что работники присмотрелись к имуществу хозяев квартиры, к видеотехнике, а главное - к облигациям, которые Вахатов беспечно хранил на самом что ни на есть видном месте, на тумбочке в коридоре. Что же касается Вахатова - он писал философские статьи, компьютерные программы, читал бесчисленные замысловатые книги, жена его училась на последнем курсе института, и можно биться об заклад, что они вмешивались в работу нанятых ими мастеров ровно настолько, насколько это было с их точки зрения вежливо, - ну работают люди, и хорошо.
План, который разработали Лендьел и Сидей, был в своем роде художественный, но говорит это не о склонностях к поэзии и романтике, а всего-навсего о том, что это была проба пера. То, что они придумали, с точки зрения профессионала-бандита не выдерживает никакой критики, о чем ниже, но на то оно и начало, чтобы на нем учиться и делать выводы.
Итак, погожим весенним утром Вахатов ушел на работу, а Просветова осталась дома, причем договорилась с подругой, что та зайдет к ней часа в три. Лендьел явился утром, и тут кто-то позвонил и сказал, что Просветову срочно вызывают в институт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154