По какой причине эти "другие" были вскоре отпущены, освобождены от уголовной ответственности и названы "не установленными следствием лицами"?..
Это не единственный вопрос в этой истории. Не единственный и даже не главный. Потому что, попав в ИВС ОВД "Строгино", Никонов, Цыган и Смирнов узнают, что их подозревают в совершении разбойных нападений на квартиры. Какие квартиры? Разные. Интересней - не какие, а сколько. Ни много ни мало - двадцать "эпизодов".
Немного о квартирных кражах. Для сыщиков квартирные кражи - такая бяка, что и слов не подобрать. Убийства в смысле раскрываемости по сравнению с квартирными кражами - просто прелесть что такое. Там хоть что-то удается сделать. А квартиры... Да и сами подумайте: небось когда идут "бомбить" квартиры, прессу не собирают. То есть свидетелей в подавляющем большинстве случаев нет.
Идем дальше. Предположим, находят в квартире следы. Отпечатки пальцев, обуви. И куда с ними? К начальнику МУРа? Не примет. Хорошо, если эти отпечатки принадлежат какому-нибудь Васе Гнилому или Хачику Ереванскому, то есть людям в своем "деле" известным и находящимся в пределах видимости сыщиков. А что, если это "гастрольная бригада"? Если это стая заезжих блатных средней руки? Их деятельности может быть положен конец только в одном случае: если попадутся с поличным.
Или еще: если краденые вещи всплывут на черном рынке, который, как известно, нынче не тот, что был вчера. Раньше продать можно было все и деятельность барыг, промышлявших торговлей краденым, была более или менее на виду. Теперь же каждый действует на свой страх и риск. Что-то "толкнет" знакомым, с чем-то встанет у магазина или на рынке притулится. Но не поставишь же на каждом рынке или у магазина переодетого опера! Чем ценней вещь, тем больше риск "залететь" с ней. Я уж не говорю об иконах и редких ювелирных изделиях. Тут рынок более или менее локальный, а умный вор берет под заказ. Все остальное уходит как вода в песок, потому что все мы живем в эпоху Великого Ширпотреба, и чайники, утюги, кожаные пальто и телевизоры у нас примерно одинаковые.
Что же делать сыщикам?
Первый и самый надежный способ улучшить показатели, которых, как вы, очевидно, догадываетесь, никто не отменял, - не принимать заявления о краже. Ограбленным популярно объясняют, что раскрыть кражу наверняка не удастся. Зачем тогда поганить и без того малопривлекательный пейзаж лишней, ненужной бумажкой? Люди уходят ни с чем.
В иных случаях, когда у сыщиков есть ощущение, что кража может "пойти", стало хорошей традицией договариваться с потерпевшими о процентах со сделки. Мы ваши телевизоры найдем, а вы нам один отдадите.
Но что делать, если кражи продолжаются, а показатель раскрываемости как был едва заметен, так и остался? Очень просто. Слава богу, изоляторы временного содержания, как и тюрьмы, у нас не пустуют. Попался, скажем, человек с поличным. Почему бы ему не пойти навстречу товарищам из милиции и не взять на себя пяток-другой замшелых "висяков"? Ему все равно сидеть, а милиции приятно. А если милиции приятно, то и потерпевшим может быть приятно: уж из пяти-то телевизоров какой-то они опознают как свой. Ведь на бытовой технике зарубки топором не делают. Ну и славно. Потерпевшие успокоились. Им вернули вещи (их ли, не их - какая уж им разница), милиции тоже хорошо, а обвиняемый - ну что обвиняемый? Судьба у него такая. И единственная надежда у обвиняемого - на суд. Который с каждым эпизодом будет разбираться подробно, вызовет потерпевших, огласит материалы дела, протоколы опознаний и очных ставок...
Но вернемся к нашим героям. Вместо потерпевших по делу о нападении на квартиру Никонова они превратились в обвиняемых по делу о квартирных разбоях. Измайловский суд начал слушать дело по обвинению Никонова, Цыгана и Смирнова в апреле 1997 года.
В начале предварительного следствия Никонов и Цыган признали себя виновными во всех разбойных нападениях на квартиры, которые "предложила" милиция. Никонов признался в двадцати, а Цыган - в восьми разбойных нападениях. Признания были написаны ими собственноручно, но вот незадача из уголовного дела они исчезли. Таким образом в суд поступили материалы на четыре эпизода, один из которых - нападение на бывших "афганцев" и заслуженных людей, сутенеров И. Могилу и В. Буланцева.
Председательствовала на процессе судья Ванина.
Судья Ванина благоговеет перед правоохранительными органами, а выпады в сторону милиции просто делают ей больно. Поэтому ей трудно было воспринимать рассказы обвиняемых о том, что их избивали в ИВС ОВД "Восточное Измайлово", трудно было терпеть вопросы, направленные против сотрудников милиции, и она сделала все возможное, чтобы свести на нет все, что могло хоть как-то опорочить святых из Измайлова, Строгина и из МУРа.
По словам Никонова, физическое давление на него прекратилось, как только его перевели из ИВС в Бутырскую тюрьму, и там на первом же допросе он от своих "признательных" показаний отказался. Он сказал также, что в ИВС Саидов и Киселев объяснили ему, что, если он возьмет на себя несколько "висяков", они помогут ему в дальнейшем. А поскольку его били, выбирать не приходилось.
Два года адвокаты упрашивали судью Ванину допросить Киселева. Видно, совсем совесть потеряли. Киселев - сотрудник МУРа. Проститутки рассказывали, что на "вызовы" их возили на машине Киселева. Ведь вот вызови его в суд - его там начнут расспрашивать, пристанут с глупостями и с вопросами, как он оказался в квартире Никонова после того, как молодые люди не расплатилась за вторую жрицу любви. Могут и обидеть. А в МУРе и так некомплект. Нет, Ванина Киселева в обиду не дала и в суд его не вызвала.
Доказательства по трем нападениям на квартиры похожи, как спички из одного коробка, поэтому поговорим об одном - ну, допустим, о нападении на квартиру Горячевых (фамилия изменена) на Шелепихинском шоссе.
Из квартиры похитили бытовую технику, деньги и ювелирные украшения. Согласно обвинительному заключению, Никонов и неустановленные лица проникли в квартиру, а Цыган ждал возле дома в машине.
Доказательствами по этому эпизоду суд признал первоначальные признательные показания Никонова и Цыгана на предварительном следствии, о происхождении которых уже шла речь выше, а также видеомагнитофон, о котором стоит поговорить подробней.
В квартире у знакомой Цыгана Ани Любимовой был проведен обыск, во время которого нашли видеомагнитофон. Магнитофон этой же марки был похищен в квартире Горячевых. И сколько Сергей Цыган ни объяснял, что этот видеомагнитофон ему дал на время Никонов и он взял его, когда пошел в гости к Ане, чтобы посмотреть фильм, что у Никонова есть все документы и куплен он на Митинском рынке, - все без толку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Это не единственный вопрос в этой истории. Не единственный и даже не главный. Потому что, попав в ИВС ОВД "Строгино", Никонов, Цыган и Смирнов узнают, что их подозревают в совершении разбойных нападений на квартиры. Какие квартиры? Разные. Интересней - не какие, а сколько. Ни много ни мало - двадцать "эпизодов".
Немного о квартирных кражах. Для сыщиков квартирные кражи - такая бяка, что и слов не подобрать. Убийства в смысле раскрываемости по сравнению с квартирными кражами - просто прелесть что такое. Там хоть что-то удается сделать. А квартиры... Да и сами подумайте: небось когда идут "бомбить" квартиры, прессу не собирают. То есть свидетелей в подавляющем большинстве случаев нет.
Идем дальше. Предположим, находят в квартире следы. Отпечатки пальцев, обуви. И куда с ними? К начальнику МУРа? Не примет. Хорошо, если эти отпечатки принадлежат какому-нибудь Васе Гнилому или Хачику Ереванскому, то есть людям в своем "деле" известным и находящимся в пределах видимости сыщиков. А что, если это "гастрольная бригада"? Если это стая заезжих блатных средней руки? Их деятельности может быть положен конец только в одном случае: если попадутся с поличным.
Или еще: если краденые вещи всплывут на черном рынке, который, как известно, нынче не тот, что был вчера. Раньше продать можно было все и деятельность барыг, промышлявших торговлей краденым, была более или менее на виду. Теперь же каждый действует на свой страх и риск. Что-то "толкнет" знакомым, с чем-то встанет у магазина или на рынке притулится. Но не поставишь же на каждом рынке или у магазина переодетого опера! Чем ценней вещь, тем больше риск "залететь" с ней. Я уж не говорю об иконах и редких ювелирных изделиях. Тут рынок более или менее локальный, а умный вор берет под заказ. Все остальное уходит как вода в песок, потому что все мы живем в эпоху Великого Ширпотреба, и чайники, утюги, кожаные пальто и телевизоры у нас примерно одинаковые.
Что же делать сыщикам?
Первый и самый надежный способ улучшить показатели, которых, как вы, очевидно, догадываетесь, никто не отменял, - не принимать заявления о краже. Ограбленным популярно объясняют, что раскрыть кражу наверняка не удастся. Зачем тогда поганить и без того малопривлекательный пейзаж лишней, ненужной бумажкой? Люди уходят ни с чем.
В иных случаях, когда у сыщиков есть ощущение, что кража может "пойти", стало хорошей традицией договариваться с потерпевшими о процентах со сделки. Мы ваши телевизоры найдем, а вы нам один отдадите.
Но что делать, если кражи продолжаются, а показатель раскрываемости как был едва заметен, так и остался? Очень просто. Слава богу, изоляторы временного содержания, как и тюрьмы, у нас не пустуют. Попался, скажем, человек с поличным. Почему бы ему не пойти навстречу товарищам из милиции и не взять на себя пяток-другой замшелых "висяков"? Ему все равно сидеть, а милиции приятно. А если милиции приятно, то и потерпевшим может быть приятно: уж из пяти-то телевизоров какой-то они опознают как свой. Ведь на бытовой технике зарубки топором не делают. Ну и славно. Потерпевшие успокоились. Им вернули вещи (их ли, не их - какая уж им разница), милиции тоже хорошо, а обвиняемый - ну что обвиняемый? Судьба у него такая. И единственная надежда у обвиняемого - на суд. Который с каждым эпизодом будет разбираться подробно, вызовет потерпевших, огласит материалы дела, протоколы опознаний и очных ставок...
Но вернемся к нашим героям. Вместо потерпевших по делу о нападении на квартиру Никонова они превратились в обвиняемых по делу о квартирных разбоях. Измайловский суд начал слушать дело по обвинению Никонова, Цыгана и Смирнова в апреле 1997 года.
В начале предварительного следствия Никонов и Цыган признали себя виновными во всех разбойных нападениях на квартиры, которые "предложила" милиция. Никонов признался в двадцати, а Цыган - в восьми разбойных нападениях. Признания были написаны ими собственноручно, но вот незадача из уголовного дела они исчезли. Таким образом в суд поступили материалы на четыре эпизода, один из которых - нападение на бывших "афганцев" и заслуженных людей, сутенеров И. Могилу и В. Буланцева.
Председательствовала на процессе судья Ванина.
Судья Ванина благоговеет перед правоохранительными органами, а выпады в сторону милиции просто делают ей больно. Поэтому ей трудно было воспринимать рассказы обвиняемых о том, что их избивали в ИВС ОВД "Восточное Измайлово", трудно было терпеть вопросы, направленные против сотрудников милиции, и она сделала все возможное, чтобы свести на нет все, что могло хоть как-то опорочить святых из Измайлова, Строгина и из МУРа.
По словам Никонова, физическое давление на него прекратилось, как только его перевели из ИВС в Бутырскую тюрьму, и там на первом же допросе он от своих "признательных" показаний отказался. Он сказал также, что в ИВС Саидов и Киселев объяснили ему, что, если он возьмет на себя несколько "висяков", они помогут ему в дальнейшем. А поскольку его били, выбирать не приходилось.
Два года адвокаты упрашивали судью Ванину допросить Киселева. Видно, совсем совесть потеряли. Киселев - сотрудник МУРа. Проститутки рассказывали, что на "вызовы" их возили на машине Киселева. Ведь вот вызови его в суд - его там начнут расспрашивать, пристанут с глупостями и с вопросами, как он оказался в квартире Никонова после того, как молодые люди не расплатилась за вторую жрицу любви. Могут и обидеть. А в МУРе и так некомплект. Нет, Ванина Киселева в обиду не дала и в суд его не вызвала.
Доказательства по трем нападениям на квартиры похожи, как спички из одного коробка, поэтому поговорим об одном - ну, допустим, о нападении на квартиру Горячевых (фамилия изменена) на Шелепихинском шоссе.
Из квартиры похитили бытовую технику, деньги и ювелирные украшения. Согласно обвинительному заключению, Никонов и неустановленные лица проникли в квартиру, а Цыган ждал возле дома в машине.
Доказательствами по этому эпизоду суд признал первоначальные признательные показания Никонова и Цыгана на предварительном следствии, о происхождении которых уже шла речь выше, а также видеомагнитофон, о котором стоит поговорить подробней.
В квартире у знакомой Цыгана Ани Любимовой был проведен обыск, во время которого нашли видеомагнитофон. Магнитофон этой же марки был похищен в квартире Горячевых. И сколько Сергей Цыган ни объяснял, что этот видеомагнитофон ему дал на время Никонов и он взял его, когда пошел в гости к Ане, чтобы посмотреть фильм, что у Никонова есть все документы и куплен он на Митинском рынке, - все без толку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154