Синфиотли остался у Сигмунда и на следующее утро получил от него то
же приказание: испечь хлеб. С тревогой возвращался домой последний из
Вольсунгов. Он боялся, что и на сей раз найдет это приказание
невыполненным, но, как только Сигмунд переступил порог землянки, он увидел
на вывороченном пне, служившем ему вместо стола, большой, хорошо
испеченный хлеб.
- Когда я начал месить тесто, - сказал Синфиотли, - в муке что-то
зашевелилось, но я закатал это что-то в тесто и испек тебе хлеб с
начинкой.
- Молодец! - воскликнул Сигмунд, радостно обнимая мальчика. - Ты
выдержал испытание и теперь останешься у меня. Но есть этот хлеб я тебе
все-таки не дам, - добавил, он смеясь, - потому что то, что ты закатал в
тесто, была ядовитая змея. Я настолько силен, - продолжал он, - что ни
один яд не может причинить мне вред, но ты - Вольсунг только наполовину и
не можешь вынести то же, что и я. Да и никто не сможет, - заключил он свою
речь.
С этого дня Синфиотли остался у Сигмунда и вскоре полюбил его больше,
чем родного отца. Сигмунд и сам привязался к мальчугану. Он водил его на
охоту, учил, как обращаться с оружием, и вскоре сделал из него искусного
воина. Исполняя наказ Сигни, он старался воспитать в Синфиотли любовь и
уважение к знаменитому роду Вольсунгов и ненависть к предателю отцу.
Синфиотли был столь же честен и прям, как и храбр, и испытывал глубокое
отвращение ко всякому коварству. Поэтому, когда он узнал о гибели деда и о
страшной судьбе братьев своей матери, он тут же поклялся, что отомстит за
них Сиггейру, и Сигмунд знал, что он сдержит свою клятву.
Шли годы, и Синфиотли из мальчика превратился в настоящего богатыря.
Во время своих странствований по окрестностям королевского замка они
с Сигмундом часто сталкивались с небольшими отрядами гаутландских воинов и
всегда одерживали победу. Однако Сигмунд по-прежнему откладывал месть
Сиггейру. Он все еще не был уверен в силе Синфиотли, пока один случай не
убедил его в том, что эта сила мало уступает его собственной.
Как-то раз во время охоты они с Синфиотли наткнулись на небольшую
лесную хижину. В ней спали два каких-то незнакомца, а над их головами
висели волчьи шкуры. Не зная, что эти шкуры волшебные и каждый кто их
наденет, на десять дней превратится в волка, Сигмунд и его питомец шутки
ради накинули их на себя и в тот же миг стали волками. Несколько дней
бегали они вместе по лесу, стараясь не попадаться на глаза охотникам, а
потом решили отправиться в разные стороны. На прощание Сигмунд сказал
Синфиотли, что если тот встретит врагов и их будет больше семи, он должен
будет позвать его на помощь; если же врагов будет только семь или меньше,
то вступить с ними в борьбу. Через несколько времени Синфиотли встретил
одиннадцать гаутландских воинов, однако он не стал звать Сигмунда, а,
бросившись на них, убил одного за другим всех одиннадцать. После этой
битвы он так устал, что лег на землю и сейчас же заснул. Тут его нашел
Сигмунд и по лежащим вокруг трупам гаутландцев догадался, что Синфиотли
нарушил его приказание. Непослушание юноши рассердило франкского богатыря,
но он невольно восхищался его храбростью и силой и решил, что теперь на
него вполне можно положиться. Поэтому, когда истекло десять дней и они с
Синфиотли снова превратились в людей, Сигмунд обратился к своему
воспитаннику и сказал:
- Ты доказал на деле, что можешь сражаться, как настоящий Вольсунг.
Пора нам навестить Сиггейра и воздать ему должное за все то зло, которое
он причинил нашему роду.

МЕСТЬ СИГМУНДА
Сиггейр уже давным-давно забыл и думать о Вольсунгах и не ждал
нападения врагов, но и в самом замке и вокруг него всегда было много
воинов, поэтому Сигни посоветовала брату напасть на него ночью. За
несколько часов до наступления темноты оба богатыря вооружились с головы
до ног и отправились в путь. Невдалеке от замка они встретили Сигни.
- Нам нужно поторопиться, - сказало она, - ворота замка запираются на
ночь, и вы должны войти в него сейчас. Я спрячу вас в кладовой. Там вы
дождетесь, пока все заснут, и тогда пройдете к Сиггейру.
Сигмунд молча кивнул головой. Он предпочел бы встретиться с королем
Гаутланда днем и в открытом бою, но у него не было другого выхода.
В одном месте лес почти вплотную подходил к самому замку. Сюда и
привела Сигни своих спутников. Притаившись в кустах, они дождались минуты,
когда во дворе замка никого не было, а потом быстро вбежали в ворота и
спрятались в кладовой, небольшом строении, вплотную примыкавшем к стене,
за которой находились королевские покои. Здесь Сигмунд и Синфиотли
притаились за большими бочками с пивом, а Сигни, убедившись в том, что в
замке все спокойно и что никто ничего не заметил, прошла в свою комнату.
Сигмунду уже казалось, что их ждет удача, но случилось так, что как
раз в этот вечер старшему сыну Сиггейр захотелось пить и он зашел в
кладовую нацедить себе пива. Нагнувшись у одной из бочек, он вдруг
заметил, что из-за нее высовывается чья-то нога. Стараясь не шуметь, он
осторожно выпрямился и увидел за бочками шлемы двух воинов. Королевич со
всех ног кинулся к отцу, и богатыри не успели опомниться, как в кладовую
ворвалась стража.
Сигмунд и Синфиотли яростно защищались, но в тесной и узкой кладовой
они не могли свободно действовать своими мечами. Поэтому, убив с полдюжины
гаутландцев, они были наконец обезоружены и взяты в плен.
Удивление Сиггейра при виде Сигмунда, которого он считал давно
умершим, могло сравниться лишь с его гневом, который еще больше возрос,
когда во втором пленнике он узнал Синфиотли.
- Я не знаю, как тебе удалось избежать моей мести, Сигмунд, и
переманить на свою сторону моего сына, - мрачно сказал он, - но я знаю,
что на этот раз ты последуешь за своими братьями и захватишь с собой этого
змееныша, изменившего родному отцу. Пусть ваша смерть будет примером того,
как король Гаутланда умеет расправляться со своими врагами.
И действительно, казнь, которую придумал для своих пленников Сиггейр,
была ужасна.
Невдалеке от замка находился небольшой каменистый холм. В нем была
выкопана глубокая яма, посередине которой установили гранитную плиту,
разделявшую ее пополам. Сигмунда и Синфиотли посадили по разные стороны от
этой плиты, после чего яму закрыли слоем толстых бревен. Сверху, на
бревна, Сиггейр приказал насыпать большую груду камней, которые должны
были возвышаться как вечный памятник его мести врагам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58