Он не только охранял вас и следил, туда ли вы едете,
но и присматривал за своими пони. Беорн вам друг, но своих животных он
любит, как родных детей. Вы даже не представляете, какое одолжение он
вам сделал, разрешив ехать на своих пони так далеко и так быстро.
- А как насчет лошади? - спросил Торин. - Вы, кажется, не
упомянули, что вы ее отсылаете.
- Я и не отсылаю.
- Как же ваше обещание?
- Это мое дело. Я не отсылаю лошадь оттого, что возвращаюсь на
ней сам!
Так они услыхали, что Гэндальф собирается бросить их на опушке
Черного Леса, и пришли в отчаяние. Но как его ни убеждали, решения он
не переменил.
- Обо всем этом мы договорились на Карроке, - возразил он. -
Спорить бессмысленно. Как я уже говорил, меня ждут неотложные дела на
Юге. Я и так из-за вас опаздываю. Может быть, мы еще встретимся до
конца приключения, а может быть, и нет. Это зависит от того, насколько
вы удачливы, отважны и сообразительны. Я посылаю с вами мистера
Бэггинса, ведь я вам не раз говорил, что он не так прост, как вы
думаете. Скоро вы в этом убедитесь. Так что не унывай, Бильбо, не
хмурься! Не унывайте, Торин и К! Экспедицию затеяли вы сами. Думайте
все время о сокровищах, которые вас ждут, и выбросьте из головы лес и
дракона! По крайней мере - до завтрашнего утра!
Наутро он повторил то же самое. Пришлось им наполнить мехи водой
из прозрачного родника, бившего у самого входа в лес, и расседлать
пони. Поклажу они поделили между собой поровну, но Бильбо счел свою
долю невыносимо тяжелой, ему совсем не улыбалось тащить тюк на спине
много миль.
- Не волнуйтесь, - утешил его Торин. - Тюк полегчает слишком
скоро, еще захотите, чтобы мешки стали тяжелее, когда провизия начнет
подходить к концу.
Наконец они простились со своими пони и повернули их головами к
дому. Те весело затрусили обратно, явно радуясь тому, что оставляют
позади мрак Черного Леса. Бильбо мог бы поклясться, что в ту минуту,
как пони повернули к дому, от леса отделилась темная фигура, схожая с
медвежьей, и пустилась за ними вслед.
- До свиданья! - сказал Гэндальф Торину. - Всем, всем до свиданья!
Идите через лес прямо, не сходите с тропы, а то вряд ли найдете ее
снова и вряд ли выйдете из Черного Леса. В таком случае ни мне, ни кому
другому вас больше не видать.
- А нам обязательно идти через лес? - простонал хоббит.
- Да, обязательно! - отрезал волшебник. - Или вы идете насквозь
через лес, или откажитесь от сокровищ. Да я и не позволю вам теперь
пойти на попятный, мистер Бэггинс. Мне стыдно за вас! Как вы можете
даже думать так? Теперь вы отвечаете передо мной за всех гномов.
- Нет, нет! - начал оправдываться Бильбо. - Вы меня не так поняли.
Я хотел сказать - нет ли дороги в обход?
- Есть, если тебе хочется топать лишние двести миль к Северу, а
потом вдвое больше к Югу. Нет, уж лучше держитесь лесной тропы, не
падайте духом, уповайте на будущее, и, если вам невероятно повезет, вы,
может быть, и выйдете в один прекрасный день из леса и увидите впереди
Длинное Болото, а за ним - возвышающуюся на Востоке Одинокую Гору, где
живет старина Смог. Будем надеяться, что он вас не ждет.
- Утешили, нечего сказать, - проворчал Торин. - До свиданья! Не
хотите идти с нами, так лучше уж поезжайте. Хватит разговоров!
- Тогда до свиданья, и пусть свидание состоится! - произнес
Гэндальф и, повернув лошадь, поехал на Запад. Но он не мог утерпеть,
чтобы не сказать самых последних напутственных слов. Он повернулся и
приставил ладони ко рту.
- До свида-а-анья! Пожа-а-алуйста, осторо-о-ожней! Не сходи-и-ите
с тропы-ы ! - донеслось до них еле слышно.
Затем Гэндальф пустил лошадь галопом и скрылся из виду.
- До свиданья, до свиданья, скатертью дорога! - проворчали гномы,
сердясь еще больше оттого, что отъезд Гэндальфа их ужасно огорчил.
Предстояла самая опасная часть путешествия. Каждый взвалил на плечи
тяжелый тюк и кожаный мешок с водой, потом они повернулись спиной к
солнечному свету и вступили в Черный Лес.














ГЛАВА 8 . Пауки и мухи

Они вошли в лес, словно в мрачный туннель, пройдя гуськом
под аркой, которую образовывали два высоких дерева, склонившихся друг к
другу, - такие старые и настолько задушенные плющом, что на ветках лишь
кое-где виднелись побуревшие листочки. Вскоре дневной свет остался у
входа в лес, далеко позади, словно яркая светящаяся дырочка. Узкая
тропинка вилась между стволами. Тишина сделалась столь глубокой, что
звук шагов гулко отдавался в лесу и казалось, деревья нагибаются и
прислушиваются.
Когда глаза их привыкли к полумраку,они стали кое-что различать по
сторонам в темно-зеленом сумраке. Иногда тоненькому солнечному лучику
удавалось прорваться сквозь листву и спутанные ветки. Но это было
редко, а потом и вовсе прекратилось.
В лесу прыгали черные белки. Зоркие и любопытные глаза Бильбо,
освоившись в темноте, подмечали, как, вильнув пушистым хвостом, белки
удирали с тропинки и прятались за стволы. В подлеске, в плотных слоях
сухих листьев слышались шорох, возня, шныряние и ворчание.Но кто
издавал все эти звуки,Бильбо не мог разглядеть. Что было самое
противное - так это паутина: густая, необыкновенно толстая, она
протягивалась от дерева к дереву, оплетала нижние ветки по обе стороны
тропы. Тропу паутина не пересекала нигде, по волшебной ли причине или
по какой другой - неизвестно.
Прошло немного времени, и они возненавидели лес так же горячо, как
ненавидели гоблинские туннели; им казалось, что из него уже никогда не
выбраться.
Под лесной полог не проникало ни единого дуновения чистого
воздуха, там навсегда застыли духота, темнота и тишина. Даже гномов это
угнетало, хотя они и привыкли работать в шахтах и подолгу жили под
землей. А уж хоббит - даром что жил в норке - любил проводить летние
дни на воздухе и теперь совсем задыхался.
Хуже всего было ночью. Тьма становилась непроглядной, и это не
преувеличение - они действительно ничего не видели. Нет, пожалуй,
неправда, что ничего: они видели чьи-то глаза. Ночью в окружающей тьме
начинали вспыхивать огоньки, на путников нацеливались пары глаз -
желтые, красные, зеленые, - потом исчезали и возникали уже в другом
месте. Порой огоньки сверкали откуда-то сверху, с веток, и это было
очень страшно. Но больше всего Бильбо не нравились отвратительные,
бледные, выпуклые глаза. "Как у насекомых, - думал он, - только что-то
чересчур большие".
Ночью они не мерзли, но все же сначала пытались поддерживать
сторожевой костер. Вскоре, однако, пришлось от костров отказаться, так
как стоило зажечь огонь - и из темноты на путешественников со всех
сторон начинали пялиться сотни и сотни глаз, хотя сами обладатели глаз
оставались невидимыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70