Не увидать ее корней,
Вершина выше тополей,
Все вверх и вверх она идет,
Но не растет.
- Ну, это легко, - сказал Бильбо. - Наверное, гора.
- Иш-ш-шь как прос-с-сто догадалс-с-ся! Пус-с-сть у нас-с-с будет
с-с-состязание! Ес-с-сли моя прелес-с-сть с-с-спрос-с-сит, а он не
отгадает, моя прелес-с-сть его съес-с- ст. Ес-с-сли он с-с-спросит
нас-с-с, а мы не догадаем-с-с-ся, мы с-с-сделаем то, что он прос-с-сит,
хорош-ш-шо? Мы покаж-ж-жем ему дорогу, моя прелес-с-сть.
- Согласен, - сказал Бильбо, не-смея отказаться и отчаянно пытаясь
придумать загадку, которая бы спасла его от съедения.
На красных холмах
Тридцать белых коней
Друг другу навстречу
Помчатся скорей,
Ряды их сойдутся,
Потом разойдутся,
И смирными станут
До новых затей.
Вот все, что он сумел из себя выжать, - слово "съесть" мешало ему
думать. Загадка была старая, и Голлум, конечно, знал ответ не хуже нас
с вами.
- С-с-старье! - прошипел он. - З-з-зубы! З-з-зубы, моя
прелес-с-сть! У нас-с-с их ш-ш-шес-с-сть!
Затем он задал вторую загадку:
Вез голоса кричит,
Без зубов кусает,
Без крыльев летит,
Без горла завывает.
- Минутку!-вскричал Бильбо, в чьих ушах по-прежнему звучало
"съесть". К счастью, нечто подобное он когда-то слыхал и теперь напряг
свою память и ответил: - Ветер, разумеется, ветер!
Он был так доволен собой, что следующую загадку сочинил сам.
"Пускай помучается, мерзкое создание", - подумал он.
Огромный глаз сияет
В небесной синеве,
А маленький глазок
Сидит в густой траве.
Большой глядит - и рад:
"Внизу мой младший брат!"
- С-с-с, - просвистел Голлум. Он так давно жил под землей, что
забыл про такие вещи.
Но когда Бильбо уже начал надеяться, что гадкое существо
проиграло,Голлум вызвал в памяти те далекие времена, когда он жил с
бабушкой в норке на берегу реки.
- С-с-с, моя прелес-с-сть, - просвистел он, - одуванчик, вот какой
с-с-смысл.
Но такие будничные заурядные надземные загадки ему надоели. К тому
же они напомнили ему о тех днях, когда он был не такой одинокий, не
такой противный, не скрывался, не таился. И у него испортилось
настроение. И еще он проголодался. Поэтому на сей раз он загадал
загадку покаверзнее :
Ее не видать
И в руки не взять,
Царит над всем,
Не пахнем ничем.
Встает во весь рост
На небе меж звезд.
Все начинает
И все кончает.
На несчастье Голлума, Бильбо когда-то слыхал что-то вроде этого, и
во всяком случае отгадка окружала его со всех сторон.
- Темнота! - выпалил он, даже не почесав в затылке и не приставив
пальца ко лбу.
- Без замков, без засовов дом, слиток золота спрятан в нем, -
сказал он просто так, чтобы оттянуть время, пока не придумает что-то
поистине неразрешимое. Он считал загадку достаточно затасканной и
постарался выразить ее хотя бы новыми словами. Но для Голлума она
неожиданно оказалась трудной. Голлум свистел и шипел, пыхтел, но никак
не мог догадаться.
Бильбо уже начал терять терпение.
- Ну, так что же? - сказал он. - По звукам, которые ты издаешь,
можно подумать, что ответ - "кипящий чайник".
- Порас-с-скинуть мозгами, пус-с-скай дас-с-ст нам время порас
-с-скинуть, моя прелес-с-сть.
- Ну? - повторил Бильбо, сочтя, что дал достаточное время
"порас-с-скинуть". - Говори отгадку.
И тут Голлум вдруг вспомнил, как в детстве воровал из гнезд яйца
и потом, сидя на бережке, учил свою бабушку высасывать их.
- Яйт-с-са. - прошипел он. - Яйт-с-са, вот как! - И поскорее
загадал:
Без воздуха живет она
И, как могила, холодна,
Не пьет, хотя в воде сидит,
В броне, хотя и не звенит.
Теперь Голлум, в свою очередь, считал загадку ужасно легкой,
потому что ответ был вечно у него на уме. Просто в эту минуту его так
разволновала загадка про яйца, что труднее не придумывалось. Но бедняге
Бильбо она показалась неразрешимой, он ведь старался, когда мог, не
иметь дела с водой. Вы-то, конечно, знаете ответ или просто догадались,
так как сидите себе с комфортом дома и никто вас не собирается съедать.
Бильбо откашлялся разок-другой, но ответ не явился.
Вскоре Голлум начал посвистывать от удовольствия, обращаясь к
самому себе:
- Интерес-с-сно, вкус-с-сный ли он? С-с-сочный ли? Можно ли его
с-с-схрупать?
Он снова начал таращиться на Бильбо из темноты.
- Минутку! - взмолился хоббит, дрожмя дрожа. - Полминутки! Я -то
дал тебе время пораскинуть мозгами.
- Пус-с-сть пос-с-спеш-ш-шит, пос-с-спеш-ш-шит! - проговорил
Голлум и начал перебираться из лодки на берег, поближе к Бильбо. Но
едва он опустил свою тощую паучью лапу в воду, оттуда выскочила
испуганная рыба и плюхнулась прямо Бильбо на ногу.
- Ух! - вскрикнул он. - Какая холодная, липкая! - И тут его
осенило. - Рыба! - закричал он. - Рыба, рыба!
Голлум был страшно разочарован. А Бильбо, не теряя ни минуты,
задал новый вопрос, так что Голлуму - хочешь не хочешь - пришлось
залезть обратно в лодку и думать дальше.
Две ноги
На трех ногах,
А безногая в зубах.
Вдруг четыре прибежали
И с безногой убежали.
Он выбрал не самое удачное время для этой загадки, но уж очень он
торопился. В другой раз Голлуму пришлось бы поломать себе голову, но
сейчас, когда только что шла речь о рыбе, "безногая" угадалась довольно
легко, а остальное пошло как по маслу: "Человек сидит на табурете и ест
рыбу. Прибежала кошка, утащила рыбу". Голлум решил, что подоспело время
спросить что-нибудь действительно непосильное и устрашающее. И вот что
он спросил:
Уничтожает все кругом:
Цветы, зверей, высокий дом,
Сжует железо, сталь сожрет
И скалы в порошок сотрет,
Мощь городов, власть королей
Его могущества слабей.
Бедняга Бильбо сидел и перебирал в уме имена всех чудовищ и
страшилищ, о которых слыхал, но никто из них не натворил стольких
ужасов сразу. У него было чувство, будто ответ совсем не про чудовищ и
он его знает, но голова у него отказывалась варить. Он впал в панику, а
это всегда мешает соображать. Голлум опять перекинул лапы за борт,
спрыгнул в воду и зашлепал к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70