отодвинув занавеску, она поняла, что они мчатся по лесу. Сен-Жермен? Но ему, кажется, полагалось сделать круг и доставить ее назад. Неужели он затеял какие-то козни?
Всецело сосредоточившись на том, чтобы не вывалиться из экипажа, Мариса потеряла счет времени. К нестерпимой головной боли теперь прибавилась боль во всем теле. Они все неслись вперед, словно спасаясь от своры чертей, выпущенных в погоню за ними самим владыкой преисподней. Мариса ждала, что у них вот-вот отвалится колесо или экипаж опрокинется на крутом повороте. Тогда все кончится – может, это и к лучшему. Он удерет, оставив ее погибать под обломками кареты.
Внезапно карета остановилась. Это было так неожиданно, что Мариса еще какое-то время держалась за поручни, боясь даже подумать, что произошло и что ждет ее теперь.
Дверца кареты резко распахнулась, и ее выволокли наружу. Она не держалась на ногах.
– Быстрее, черт побери! Они не должны нас настигнуть.
Ее потащили с дороги в густой кустарник, цеплявшийся за ее юбки. Карета тут же с грохотом свернула куда-то за угол и пропала из виду.
В темноте раздавались зловещие звуки ночного леса: треск сухих сучьев, шорох сухой листвы под ногами, ее собственное учащенное дыхание. Где-то поблизости подала голос сова, и Мариса вскрикнула от неожиданности.
Доминик не остановился, но она почувствовала (не увидела, а именно почувствовала), как он оглянулся через плечо.
– Веди себя примерно и дальше, не то я заткну тебе рот кляпом!
У нее не хватило дыхания, чтобы ответить, к тому же она боялась оступиться. Стоило ей споткнуться, как ее безжалостно волокли дальше в темноту; она не сомневалась, что, упади она, ее потащили бы лицом по земле.
Как раз в тот момент, когда она почувствовала, что не может сделать больше ни шагу, они выбрались на небольшую поляну. Привязанная к колышку лошадь вскинула при их появлении голову.
Доминик легко запрыгнул в седло и швырнул – другого слова не подберешь – Марису перед собой. Лошадь понеслась вперед. Мариса обреченно жмурилась, когда они каким-то чудом проскакивали между тесно стоящими стволами деревьев. Она бы закричала, возмутилась, но рука у нее на талии превратилась в стальной зажим, грозивший перекрыть ей дыхание. Она могла только хрипеть, как смертельно раненный зверь.
Они все мчались и мчались вперед, по чащобе и по полянам, в безумии света и теней… Впоследствии Мариса могла только гадать, что с ней приключилось: то ли она действительно лишилась чувств, то ли это ей только показалось.
Мариса поняла, что они приближаются по покрытой гравием аллее к небольшому домику, по виду скромной вилле с неярко освещенными окнами. Доминик снял ее с лошади и поднялся с ней по невысоким мраморным ступенькам к двери, распахнувшейся словно по мановению руки. Супруг перенес ее через порог, как настоящую новобрачную, смущенно прижимающуюся головой к его плечу.
Поняв, что происходит, Мариса напряглась и попыталась освободиться от цепких рук.
– Решила очнуться и оглядеться? Тем лучше. Ты тяжелее, чем можно подумать, а я не галантный сэр Уолтер Рейли.
Ее опустили, вернее, бросили на атласный диван с изогнутой спинкой. Столь бесцеремонное обращение вывело ее из себя:
– Ты!.. Что ты себе позволяешь?
– Приберегите свои упреки на потом, мадам! Сперва отпустим слуг. А пока я рад приветствовать вас в этом убежище молодоженов. Боюсь, что по сравнению с Мальмезоном вилла покажется вам тесноватой, но здесь мы по крайней мере сможем провести часок-другой наедине.
На смуглом лице сверкнула белозубая усмешка. Небрежно сбросив с плеч тяжелый плащ, Доминик Челленджер шагнул навстречу человеку с подносом.
– Рад тебя видеть, Дональд, старый мошенник! Вино – это как раз то, что мне сейчас требуется!
– Дональд?
Глаза Марисы расширились от удивления и облегчения. Дональд неумело поклонился, ставя поднос на столик.
– Мисс… Или мэм? А может, миледи? Все забываю, как правильно к вам обращаться.
Знакомый скрипучий голос возродил в ее памяти прошлое. Она ждала, что он вот-вот назовет ее «бедной девочкой» и перестанет разыгрывать подобострастие. Обычно опущенные уголки его рта уже были готовы приподняться в улыбке, но Доминик перебил его:
– Благодарю, Дональд. Хватит и этого. Не сомневаюсь, что ты подготовил комнаты. Теперь можешь отправляться на боковую. Передай остальным, что они тоже свободны. Моя маленькая новобрачная и я хотим побыть одни. Не правда ли, ma chere?
Его взгляд свидетельствовал о том, что сладкий голос произнес очередную ложь. Несмотря на утомление, Мариса задрожала всем телом и умоляюще посмотрела на слугу:
– Прошу вас, не уходите! У меня еще не было возможности вас поблагодарить…
– Дональд! – зловеще прикрикнул Доминик.
Дональд пожал плечами и бросил на испуганное юное создание виноватый взгляд.
– Ничего! Я сделал все, что смог. Благодарить меня не за что. Но, – он покосился на капитана, с недовольной миной ожидавшего его ухода, – если вам что-нибудь опять понадобится, то я с радостью…
Он поспешно покинул комнату, хлопнув дверью сильнее, чем требовалось.
Глава 17
Где-то размеренно стучали часы, но Мариса понятия не имела, который час. Она заставила себя съесть кусочек холодного мяса и выпить бокал хереса, и то лишь потому, что опасалась, что в противном случае ее накормят и напоят насильно.
После ухода недовольного Дональда Мариса и Доминик Челленджер не обменялись и двумя словами. Доминик пребывал в таком сумрачном настроении, что Мариса не осмеливалась к нему обращаться. Вопросы застревали у нее в горле. Зачем он привез ее в эту глушь, на самом деле похитив? Теперь они муж и жена… Что он станет с ней делать? Она спохватилась, что впервые осталась с ним с глазу на глаз после роковой ночи, когда произошла их «помолвка»: рядом все время находился кто-то еще, что придавало Марисе уверенности. Но и тогда она давала ему знать о своей ненависти. Уж не об отмщении ли помышляет он теперь? Если да, то какая месть ждет ее?
Расположившись на слишком узком диване, она усиленно делала вид, что не испытывает неудобства; от ее внимания не ускользнуло, что он пьет гораздо больше, чем ест, и не перестает хмуриться. Он почти не обращал внимания на ее присутствие, разве что побуждал есть и пить; потом настал момент, когда она, решив, что он задремал – настолько долго он не отводил взгляд от огня, – попыталась было уйти.
– Сядь! – прикрикнул он.
Она подчинилась, опасливо косясь на него. Одному Богу известно, что у него на уме. Чего он дожидается?
Судя по всему, он дожидался, пока она окончательно одеревенеет от вынужденной неподвижности и свалится с неудобного дивана. Молчание казалось бесконечным. Ее волнение достигло предела: ей казалось, что еще немного – и она закричит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Всецело сосредоточившись на том, чтобы не вывалиться из экипажа, Мариса потеряла счет времени. К нестерпимой головной боли теперь прибавилась боль во всем теле. Они все неслись вперед, словно спасаясь от своры чертей, выпущенных в погоню за ними самим владыкой преисподней. Мариса ждала, что у них вот-вот отвалится колесо или экипаж опрокинется на крутом повороте. Тогда все кончится – может, это и к лучшему. Он удерет, оставив ее погибать под обломками кареты.
Внезапно карета остановилась. Это было так неожиданно, что Мариса еще какое-то время держалась за поручни, боясь даже подумать, что произошло и что ждет ее теперь.
Дверца кареты резко распахнулась, и ее выволокли наружу. Она не держалась на ногах.
– Быстрее, черт побери! Они не должны нас настигнуть.
Ее потащили с дороги в густой кустарник, цеплявшийся за ее юбки. Карета тут же с грохотом свернула куда-то за угол и пропала из виду.
В темноте раздавались зловещие звуки ночного леса: треск сухих сучьев, шорох сухой листвы под ногами, ее собственное учащенное дыхание. Где-то поблизости подала голос сова, и Мариса вскрикнула от неожиданности.
Доминик не остановился, но она почувствовала (не увидела, а именно почувствовала), как он оглянулся через плечо.
– Веди себя примерно и дальше, не то я заткну тебе рот кляпом!
У нее не хватило дыхания, чтобы ответить, к тому же она боялась оступиться. Стоило ей споткнуться, как ее безжалостно волокли дальше в темноту; она не сомневалась, что, упади она, ее потащили бы лицом по земле.
Как раз в тот момент, когда она почувствовала, что не может сделать больше ни шагу, они выбрались на небольшую поляну. Привязанная к колышку лошадь вскинула при их появлении голову.
Доминик легко запрыгнул в седло и швырнул – другого слова не подберешь – Марису перед собой. Лошадь понеслась вперед. Мариса обреченно жмурилась, когда они каким-то чудом проскакивали между тесно стоящими стволами деревьев. Она бы закричала, возмутилась, но рука у нее на талии превратилась в стальной зажим, грозивший перекрыть ей дыхание. Она могла только хрипеть, как смертельно раненный зверь.
Они все мчались и мчались вперед, по чащобе и по полянам, в безумии света и теней… Впоследствии Мариса могла только гадать, что с ней приключилось: то ли она действительно лишилась чувств, то ли это ей только показалось.
Мариса поняла, что они приближаются по покрытой гравием аллее к небольшому домику, по виду скромной вилле с неярко освещенными окнами. Доминик снял ее с лошади и поднялся с ней по невысоким мраморным ступенькам к двери, распахнувшейся словно по мановению руки. Супруг перенес ее через порог, как настоящую новобрачную, смущенно прижимающуюся головой к его плечу.
Поняв, что происходит, Мариса напряглась и попыталась освободиться от цепких рук.
– Решила очнуться и оглядеться? Тем лучше. Ты тяжелее, чем можно подумать, а я не галантный сэр Уолтер Рейли.
Ее опустили, вернее, бросили на атласный диван с изогнутой спинкой. Столь бесцеремонное обращение вывело ее из себя:
– Ты!.. Что ты себе позволяешь?
– Приберегите свои упреки на потом, мадам! Сперва отпустим слуг. А пока я рад приветствовать вас в этом убежище молодоженов. Боюсь, что по сравнению с Мальмезоном вилла покажется вам тесноватой, но здесь мы по крайней мере сможем провести часок-другой наедине.
На смуглом лице сверкнула белозубая усмешка. Небрежно сбросив с плеч тяжелый плащ, Доминик Челленджер шагнул навстречу человеку с подносом.
– Рад тебя видеть, Дональд, старый мошенник! Вино – это как раз то, что мне сейчас требуется!
– Дональд?
Глаза Марисы расширились от удивления и облегчения. Дональд неумело поклонился, ставя поднос на столик.
– Мисс… Или мэм? А может, миледи? Все забываю, как правильно к вам обращаться.
Знакомый скрипучий голос возродил в ее памяти прошлое. Она ждала, что он вот-вот назовет ее «бедной девочкой» и перестанет разыгрывать подобострастие. Обычно опущенные уголки его рта уже были готовы приподняться в улыбке, но Доминик перебил его:
– Благодарю, Дональд. Хватит и этого. Не сомневаюсь, что ты подготовил комнаты. Теперь можешь отправляться на боковую. Передай остальным, что они тоже свободны. Моя маленькая новобрачная и я хотим побыть одни. Не правда ли, ma chere?
Его взгляд свидетельствовал о том, что сладкий голос произнес очередную ложь. Несмотря на утомление, Мариса задрожала всем телом и умоляюще посмотрела на слугу:
– Прошу вас, не уходите! У меня еще не было возможности вас поблагодарить…
– Дональд! – зловеще прикрикнул Доминик.
Дональд пожал плечами и бросил на испуганное юное создание виноватый взгляд.
– Ничего! Я сделал все, что смог. Благодарить меня не за что. Но, – он покосился на капитана, с недовольной миной ожидавшего его ухода, – если вам что-нибудь опять понадобится, то я с радостью…
Он поспешно покинул комнату, хлопнув дверью сильнее, чем требовалось.
Глава 17
Где-то размеренно стучали часы, но Мариса понятия не имела, который час. Она заставила себя съесть кусочек холодного мяса и выпить бокал хереса, и то лишь потому, что опасалась, что в противном случае ее накормят и напоят насильно.
После ухода недовольного Дональда Мариса и Доминик Челленджер не обменялись и двумя словами. Доминик пребывал в таком сумрачном настроении, что Мариса не осмеливалась к нему обращаться. Вопросы застревали у нее в горле. Зачем он привез ее в эту глушь, на самом деле похитив? Теперь они муж и жена… Что он станет с ней делать? Она спохватилась, что впервые осталась с ним с глазу на глаз после роковой ночи, когда произошла их «помолвка»: рядом все время находился кто-то еще, что придавало Марисе уверенности. Но и тогда она давала ему знать о своей ненависти. Уж не об отмщении ли помышляет он теперь? Если да, то какая месть ждет ее?
Расположившись на слишком узком диване, она усиленно делала вид, что не испытывает неудобства; от ее внимания не ускользнуло, что он пьет гораздо больше, чем ест, и не перестает хмуриться. Он почти не обращал внимания на ее присутствие, разве что побуждал есть и пить; потом настал момент, когда она, решив, что он задремал – настолько долго он не отводил взгляд от огня, – попыталась было уйти.
– Сядь! – прикрикнул он.
Она подчинилась, опасливо косясь на него. Одному Богу известно, что у него на уме. Чего он дожидается?
Судя по всему, он дожидался, пока она окончательно одеревенеет от вынужденной неподвижности и свалится с неудобного дивана. Молчание казалось бесконечным. Ее волнение достигло предела: ей казалось, что еще немного – и она закричит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164