– Ваши огромные глаза полны слез, как у загнанной лани, – участливо проговорил он. – Не знаю, смогли бы вы так проливать слезы передо мной? Вы рыдали перед губернатором, чем очень его расстроили. Но теперь я лучше вас понимаю и нахожусь здесь по собственному желанию, чтобы предложить вам…
Он намеренно смолк, и она была вынуждена прошептать сквозь зубы:
– Что вы мне предлагаете?
– Достойный выход, разумеется. А вы что думали? Я исправлю все то зло, которое причинила вам моя кузина. Бедная Инес! – Он покачал головой, изображая удрученность. – Какая алчность! Сколько я ее ни предостерегал – все напрасно. Она так и не вняла моим мольбам. Я никогда не допустил бы этого, но вы прогнали меня своей холодностью.
– Переходите к сути, пожалуйста. Что вы хотите мне предложить?
– Я думал, это и так ясно. Я предлагаю вам брак. Губернатор знает об этом и всецело меня поддерживает. Он уже отправил гонца к генералу Уилкинсону и к кое-каким нашим ммм… друзьям в Натчиточесе. Ваш сын, о будущем которого вы, как мне известно, очень тревожитесь, будет доставлен сюда не позже чем через месяц. Ребенок, которого вы вынашиваете – ведь вы снова ждете ребенка? – будет законным. У нас получится прекрасная семья. – Он улыбнулся, обнажив зубы, и она отшатнулась.
– Нет! Вы с ума сошли? Вы сами говорили мне вчера, что…
– То было вчера, сокровище мое. Тогда я еще не знал всех обстоятельств. Неужели я мог бы позволить вам в одиночку выдержать весь этот скандал? К тому же вашему сыну потребуется мужчина-защитник. Сами знаете, на этой дикой границе может произойти что угодно: индейцы, всякие несчастья… Риск слишком велик. Как муж и жена мы сможем вернуться в Луизиану после того, как я исполню здесь свой долг, и отстроить «Конграсиа». Наши дети вырастут там…
Она крутила головой, не желая его понимать; невинные слова скрывали угрозу.
– Зачем я вам? Вы забыли, кто я такая? Рабыня, femme de couleur…
– Чепуха! Неужели вы всему этому поверили? Та старуха – сумасшедшая, как и Инес. Я могу показать под присягой, что ваш бедняга-отец был так скручен лихорадкой, что подписал бы любую бумагу, какую она ему ни подсунула бы! Я провел собственное расследование, в котором мне помог генерал Уилкинсон. Верно, что его любовница, цветная рабыня, приходившаяся вашей матери сводной сестрой, родила от него ребенка, но никакого обмена детьми не было. Родившаяся девочка умерла на корабле по пути на Мартинику. Ее мать привязалась к вам, найдя в вас, видимо, замену собственной умершей дочери. К тому же вы обе пошли в отца, так что…
– Но могло быть иначе! Откуда вы знаете? Женщина, которую вы называете моей матерью, никогда меня не навещала в отличие от Дельфины. Она…
– А я вам говорю, что эти люди согласятся со мной и с моими показаниями. Помните, как они проглотили слова Инес? Они снова вас признают, когда вы станете моей женой, как уже один раз признали и приглашали на свои приемы в Нэтчезе. Чтобы они передумали, достаточно одного-единственного обстоятельства: Инес была неверной женой, желавшей завладеть чужим наследством. Старая история! – Он шагнул к ней, схватил за плечи, приблизив к ней свое смуглое лицо. – Я предлагаю вам блестящее будущее и хорошее имя. Меня выбрал вам в мужья ваш отец. Подумайте об этом и о будущем ваших детей, если вам нет дела до вашей собственной судьбы.
Мариса чувствовала себя в ловушке. Как поступить, что ответить? Она расслышала в его речи тщательно скрываемую угрозу. Сам он представлял собой явную опасность. К тому же Доминику грозила смерть…
Разве она не дала себе слово, что пойдет на все ради его спасения? Она отвернулась и выговорила чуть слышно:
– Это еще не все…
– Станете со мной торговаться, как шлюха? – взорвался он.
– Вы уже так меня называли. Я не стану спорить. Это не заставляет вас передумать? Но что бы вы ни говорили, как бы ни угрожали, я не буду вашей, если вы не дадите ему свободу. Не забывайте про моего дядю, который близок с вице-королем. Он-то по крайней мере мне поверит.
– Что толку, если будет уже поздно? Послушайте, Мариса: теперь рядом с ним врач, его будут кормить и поить, а я постараюсь держать себя в руках, пока мы остаемся здесь, но так продлится всего несколько дней. Вы понимаете, что я могу с ним сделать на долгом пути в Мексику, когда меня уже никто не сможет сдержать? Обещаю вам, что те страдания, которые он уже перенес, покажутся безделицей в сравнении с тем, что начнется, когда мы уйдем отсюда! Да, он не доживет до виселицы, но у него будет время пожалеть об этом!
Она вскрикнула от ужаса. Он ответил ей негромким смехом. Его руки по-прежнему стискивали ей плечи.
– У вас хватит сил, чтобы взвалить на свою совесть такой груз? Что ж, я сделаю еще один шаг, чтобы доказать, насколько вы мне нужны, – последний шаг! Станьте моей женой уже сегодня – да, при помощи губернатора это можно будет устроить, – и я отведу вас к нему. Вы скажете ему, что сделали это добровольно, – а так оно и будет. Напомните ему о ребенке. Вы и это сделаете. Я вправе просить о такой безделице, ибо собираюсь пойти на куда большую уступку: клянусь, если вы сделаете все это по доброй воле, я позволю ему совершить побег! Это произойдет уже в Мексике, и ему придется самостоятельно разбираться с тамошними индейцами. Но я предоставлю ему свободу. После того как мы выйдем из Сан-Антонио, я к нему больше пальцем не притронусь. Решено?
Глава 60
Венчавший их священник заикался от волнения, превратив поспешную, почти тайную церемонию бракосочетания в пародию. Роль посаженого отца исполнил губернатор, с самого начала сиявший отеческой улыбкой, а потом расцеловавший новобрачную.
Она исповедовалась, согрешив и назвав отцом младенца в своем чреве Педро. Священник заявил, что, учитывая обстоятельства, можно обойтись без оглашения новобрачных.
Губернатор настоял на том, чтобы поднять тост за здоровье и счастье новобрачных. Поспешно выпитый на пустой желудок бокал вина привел к головокружению, и Мариса выпила еще, уповая на забвение. Вместо этого по дороге в тюрьму ее стошнило, и она была вынуждена принимать помощь нетерпеливого и небрежного Педро. У ворот тюрьмы она чувствовала себя слабой как тростинка, зато в голове воцарилась ясность мыслей.
Солдаты, несшие караул, вытянулись по стойке «смирно». Одного из них она узнала: он сторожил днем клетку.
– Идем! – Педро, как и ей, не терпелось побыстрее со всем этим покончить.
Стоны из-за решеток, перекрывающих оконца в толстых стенах, лестница вниз, освещаемая факелом в высоко поднятой руке Педро, наконец, тесная холодная камера в подземелье… Педро с издевательской заботливостью предупредил ее о дыре в полу, окруженной невысоким каменным барьером:
– Осторожнее, дорогая: это колодец, в который мы опускаем повисеть наиболее непокорных заключенных, приковывая за руки к деревянной перекладине поперек дыры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164