Виконт мог спокойно наблюдать за происходящим, не имея никакого касательства к подготовке события.
— Он стал соучастником преступления, поскольку промолчал о нем.
— Я согласен. В моих глазах он такой же преступник, как и другие, хотя закон его и оправдывает. Я подозреваю, что со смертью твоего отца Гарольд начал свое грязное дело, а потом вошел во вкус. С годами его власть над епископами только укрепилась. Чем больше они платили ему, тем ненасытнее он становился. На их деньги Дансмор выведывал все об их деловых связях, пороках и слабостях, об их постыдных тайнах. Возможно, виконт знает об «Ордене» гораздо больше, чем кто-либо другой, не посвященный в епископы.
— Я не понимаю, почему они до сих пор его не убили.
— Я думаю, что Дансмор позаботился о том, чтобы спрятать все обличающие епископов документы в надежном месте.
— Мне кажется, такого места просто не существует. Ты довольно легко добрался до всей их отчетности. — Софи покачала головой и показала на украденные книги.
Ист не стал разубеждать Софи, что добраться до книг удалось не так легко. Ему не хотелось лишний раз упоминать о том, что некоторые поручения, выполняемые им для полковника Блэквуда, не обходились без риска.
— В своем доме действительно трудно что-либо надежно спрятать, — подтвердил маркиз. — Гораздо умнее хранить свое сокровище где-нибудь вне дома. На месте Дансмора я бы вручил документы нотариусу, сопроводив распоряжением предать их гласности в случае своей безвременной кончины. Поскольку речь идет о тайном обществе и никогда нельзя полностью доверять тем, с кем ты имеешь дело, я бы сделал копии и передал их властям.
— Я не уверена, что Гарольд настолько умен. Ты считаешь, он способен до такого додуматься?
— Он все еще жив, Софи. Возможно, он придумал другой способ решения проблемы, но он по-прежнему шантажирует членов «Ордена», а значит, хорошо взвесил свои возможности и выработал какой-то план.
— Теперь они все знают, что их книги пропали, Ист. Почему же никто из них не пришел за своими записями?
— Потому что они не знают, что пропали все книги. Я сомневаюсь, что епископы рассказали друг другу о пропаже. А ты? Следует иметь в виду, что ключом ко всем записям служит расчетная книга Дансмора. Без нее их бумаги абсолютно безобидны. Некоторые из владельцев книг вообще не будут особенно обеспокоены. Пендрейк, например, держал свои записи совершенно открыто вместе с другими бумагами и счетами. Его нисколько не волновало, что кто-то может заглянуть в них и ознакомиться с их содержанием.
Нервное возбуждение не давало Софи оставаться на месте. Она вскочила с кушетки и направилась к камину. Взяв в руки кочергу, принялась помешивать угли, чтобы хоть чем-то себя занять.
— Я просто не могу поверить, что главным кукловодом оказался Гарольд, а не его отец. Мне всегда казалось, что он предпочитает оставаться в тени Тремонта.
— Возможно, так ему удобнее.
— Наверное, ты прав. — Софи обернулась к Исту и улыбнулась: — Теперь я понимаю, почему Тремонт пытался так настойчиво выгодно выдать меня замуж. Он предвкушал, как ему удастся припрятать кое-какие деньги, вместо того чтобы выплачивать их собственному сыну.
— Я уверен, что именно так и было. Дансмор не вкладывает в имение ни пенни.
— Представляю, как это возмущает Тремонта. В конце концов, он выстрелил в моего отца не только ради себя самого. Когда-нибудь титул и поместье должен был унаследовать его сын. — Софи отложила кочергу и остановилась в задумчивости у камина. — Думаешь, Тремонт знает, что вытворяет Гарольд с Абигайл?
— Скорее, он, так же как прежде и мы, пребывает в заблуждении, что леди Дансмор сама употребляет наркотик.
— Что же будет с ней. Ист? И что будет с детьми? Если ты попытаешься разоблачить Гарольда, то он решит, что его выдала Абигайл. Страшно даже представить себе, что он способен сделать с ней в отместку. Я не хочу брать на душу такой грех.
— Я уже решил, что ее нужно забрать с Боуден-стрит.
— Роберта и Эсми тоже.
— Конечно.
— Где же им укрыться?
— В надежном месте. Доверься мне.
— Хорошо. — Софи заколебалась. — Я могла бы помочь тебе.
— Не думаю.
— Дети доверяют мне. А тебя они не знают.
Истлин решил, что настало время рассказать Софи о своей встрече с Робертом Колли.
— Не совсем так. Думаю, Роберт меня запомнил. — Он знал, что его история может расстроить Софи, ведь он пробрался в детскую и потревожил сон мальчика, но Истлин никак не думал, что его рассказ способен вызвать у нее поток слез. — Я не хотел будить малыша, — оправдывался он, — но я хотел вернуть ему солдатиков, иначе его бы непременно обвинили в исчезновении расчетной книги.
Софи улыбнулась Исту сквозь слезы:
— Не обращай внимания. Наверное, я просто скучаю по детям. Ты даже не представляешь, как тяжело мне было, когда меня заперли от них почти на месяц. Я слышала, как они шептались в холле. Иногда Эсми просовывала свои рисунки мне под дверь. Конечно, они ничего не понимали, но, мне кажется, они думали, что я совершила нечто ужасное и меня наказали, надолго заперев в комнате. Я обрадовалась, когда Тремонт заставил меня уехать вместе с ним в Тремонт-Парк.
— Роберт будет счастлив снова встретиться с тобой, — заверил маркиз. — Я думаю, его сестренка тоже. — Софи шмыгнула носом, а потом полезла в карман сюртука Истлина за носовым платком. Когда она успокоилась, Ист отвел ее обратно на кушетку, затем нагнулся, поднял с пола книги и положил их на стол.
— Мне так и не удалось найти твой дневник, — вздохнул Истлин. — Я поискал его в карете и у себя дома. Не похоже, чтобы я его потерял. Мне казалось, что я принес тетрадь сюда вместе с остальными книгами. Ты не находила ее?
— Нет. А где ты взял дневник?
— В доме на Боуден-стрит.
— Невозможно. Если бы в Тремонт-Парке, тогда еще понятно, но только не на Боуден-стрит. Я все забрала оттуда, когда уезжала из города.
— Ты уверена?
— Совершенно уверена. Все мои дневники пронумерованы. Почему ты решил, что дневник — мой? Ты читал его?
— Нет. Я только приоткрыл его. Я нашел тетрадь, когда возвращал солдатиков Роберта в ящик с игрушками. Я подумал, что тебе будет приятно получить назад свои записки, поэтому и прихватил их.
— Если ты нашел дневник там, видимо, это одна из тетрадок Абигайл.
— Она ведет дневник?
— Вела когда-то. Иногда она сочиняла всякие истории для детей. Наверное, ты нашел одну из таких тетрадей.
Ист ничего не ответил. Старательно что-то обдумывая, он уставился неподвижно в одну точку и сощурил глаза.
— Что такое? — спросила Софи, заметив, как Ист взъерошил волосы привычным жестом, означающим, что он до чего-то додумался. Но Истлин, казалось, не слышал ее.
— Я не совсем уверен, — пробормотал он.
— Может быть, если ты скажешь вслух…
Истлин нахмурился и вздохнул, прежде чем заговорить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Он стал соучастником преступления, поскольку промолчал о нем.
— Я согласен. В моих глазах он такой же преступник, как и другие, хотя закон его и оправдывает. Я подозреваю, что со смертью твоего отца Гарольд начал свое грязное дело, а потом вошел во вкус. С годами его власть над епископами только укрепилась. Чем больше они платили ему, тем ненасытнее он становился. На их деньги Дансмор выведывал все об их деловых связях, пороках и слабостях, об их постыдных тайнах. Возможно, виконт знает об «Ордене» гораздо больше, чем кто-либо другой, не посвященный в епископы.
— Я не понимаю, почему они до сих пор его не убили.
— Я думаю, что Дансмор позаботился о том, чтобы спрятать все обличающие епископов документы в надежном месте.
— Мне кажется, такого места просто не существует. Ты довольно легко добрался до всей их отчетности. — Софи покачала головой и показала на украденные книги.
Ист не стал разубеждать Софи, что добраться до книг удалось не так легко. Ему не хотелось лишний раз упоминать о том, что некоторые поручения, выполняемые им для полковника Блэквуда, не обходились без риска.
— В своем доме действительно трудно что-либо надежно спрятать, — подтвердил маркиз. — Гораздо умнее хранить свое сокровище где-нибудь вне дома. На месте Дансмора я бы вручил документы нотариусу, сопроводив распоряжением предать их гласности в случае своей безвременной кончины. Поскольку речь идет о тайном обществе и никогда нельзя полностью доверять тем, с кем ты имеешь дело, я бы сделал копии и передал их властям.
— Я не уверена, что Гарольд настолько умен. Ты считаешь, он способен до такого додуматься?
— Он все еще жив, Софи. Возможно, он придумал другой способ решения проблемы, но он по-прежнему шантажирует членов «Ордена», а значит, хорошо взвесил свои возможности и выработал какой-то план.
— Теперь они все знают, что их книги пропали, Ист. Почему же никто из них не пришел за своими записями?
— Потому что они не знают, что пропали все книги. Я сомневаюсь, что епископы рассказали друг другу о пропаже. А ты? Следует иметь в виду, что ключом ко всем записям служит расчетная книга Дансмора. Без нее их бумаги абсолютно безобидны. Некоторые из владельцев книг вообще не будут особенно обеспокоены. Пендрейк, например, держал свои записи совершенно открыто вместе с другими бумагами и счетами. Его нисколько не волновало, что кто-то может заглянуть в них и ознакомиться с их содержанием.
Нервное возбуждение не давало Софи оставаться на месте. Она вскочила с кушетки и направилась к камину. Взяв в руки кочергу, принялась помешивать угли, чтобы хоть чем-то себя занять.
— Я просто не могу поверить, что главным кукловодом оказался Гарольд, а не его отец. Мне всегда казалось, что он предпочитает оставаться в тени Тремонта.
— Возможно, так ему удобнее.
— Наверное, ты прав. — Софи обернулась к Исту и улыбнулась: — Теперь я понимаю, почему Тремонт пытался так настойчиво выгодно выдать меня замуж. Он предвкушал, как ему удастся припрятать кое-какие деньги, вместо того чтобы выплачивать их собственному сыну.
— Я уверен, что именно так и было. Дансмор не вкладывает в имение ни пенни.
— Представляю, как это возмущает Тремонта. В конце концов, он выстрелил в моего отца не только ради себя самого. Когда-нибудь титул и поместье должен был унаследовать его сын. — Софи отложила кочергу и остановилась в задумчивости у камина. — Думаешь, Тремонт знает, что вытворяет Гарольд с Абигайл?
— Скорее, он, так же как прежде и мы, пребывает в заблуждении, что леди Дансмор сама употребляет наркотик.
— Что же будет с ней. Ист? И что будет с детьми? Если ты попытаешься разоблачить Гарольда, то он решит, что его выдала Абигайл. Страшно даже представить себе, что он способен сделать с ней в отместку. Я не хочу брать на душу такой грех.
— Я уже решил, что ее нужно забрать с Боуден-стрит.
— Роберта и Эсми тоже.
— Конечно.
— Где же им укрыться?
— В надежном месте. Доверься мне.
— Хорошо. — Софи заколебалась. — Я могла бы помочь тебе.
— Не думаю.
— Дети доверяют мне. А тебя они не знают.
Истлин решил, что настало время рассказать Софи о своей встрече с Робертом Колли.
— Не совсем так. Думаю, Роберт меня запомнил. — Он знал, что его история может расстроить Софи, ведь он пробрался в детскую и потревожил сон мальчика, но Истлин никак не думал, что его рассказ способен вызвать у нее поток слез. — Я не хотел будить малыша, — оправдывался он, — но я хотел вернуть ему солдатиков, иначе его бы непременно обвинили в исчезновении расчетной книги.
Софи улыбнулась Исту сквозь слезы:
— Не обращай внимания. Наверное, я просто скучаю по детям. Ты даже не представляешь, как тяжело мне было, когда меня заперли от них почти на месяц. Я слышала, как они шептались в холле. Иногда Эсми просовывала свои рисунки мне под дверь. Конечно, они ничего не понимали, но, мне кажется, они думали, что я совершила нечто ужасное и меня наказали, надолго заперев в комнате. Я обрадовалась, когда Тремонт заставил меня уехать вместе с ним в Тремонт-Парк.
— Роберт будет счастлив снова встретиться с тобой, — заверил маркиз. — Я думаю, его сестренка тоже. — Софи шмыгнула носом, а потом полезла в карман сюртука Истлина за носовым платком. Когда она успокоилась, Ист отвел ее обратно на кушетку, затем нагнулся, поднял с пола книги и положил их на стол.
— Мне так и не удалось найти твой дневник, — вздохнул Истлин. — Я поискал его в карете и у себя дома. Не похоже, чтобы я его потерял. Мне казалось, что я принес тетрадь сюда вместе с остальными книгами. Ты не находила ее?
— Нет. А где ты взял дневник?
— В доме на Боуден-стрит.
— Невозможно. Если бы в Тремонт-Парке, тогда еще понятно, но только не на Боуден-стрит. Я все забрала оттуда, когда уезжала из города.
— Ты уверена?
— Совершенно уверена. Все мои дневники пронумерованы. Почему ты решил, что дневник — мой? Ты читал его?
— Нет. Я только приоткрыл его. Я нашел тетрадь, когда возвращал солдатиков Роберта в ящик с игрушками. Я подумал, что тебе будет приятно получить назад свои записки, поэтому и прихватил их.
— Если ты нашел дневник там, видимо, это одна из тетрадок Абигайл.
— Она ведет дневник?
— Вела когда-то. Иногда она сочиняла всякие истории для детей. Наверное, ты нашел одну из таких тетрадей.
Ист ничего не ответил. Старательно что-то обдумывая, он уставился неподвижно в одну точку и сощурил глаза.
— Что такое? — спросила Софи, заметив, как Ист взъерошил волосы привычным жестом, означающим, что он до чего-то додумался. Но Истлин, казалось, не слышал ее.
— Я не совсем уверен, — пробормотал он.
— Может быть, если ты скажешь вслух…
Истлин нахмурился и вздохнул, прежде чем заговорить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96