— Вы очень добры ко мне, — улыбнулся Ист.
Софи медленно покачала головой. Она рассердилась, но не чувствовала себя побежденной.
— Как прикажете вас понимать, милорд. И умоляю, не говорите больше, что я смогла бы составить ваше счастье. У меня нет никакого желания выставить вас дураком.
— Повтори-ка еще раз, — попросил Джон Блэквуд, одаривая своего гостя кривой усмешкой и сдерживаясь, чтобы не рассмеяться во весь голос. — Леди сказала, что выставила бы тебя дураком?
— Возможно, ее слова и прозвучали забавно, когда я вам об этом рассказал в первый раз, — сухо заметил Истлин, — но при повторении шутка не кажется мне такой смешной.
Теперь полковник уже не пытался скрыть улыбку.
— Прости, если я с тобой не соглашусь. Звучит чертовски комично. У нее настоящий талант, у этой леди Софии. Она, безусловно, заслуживает внимания. Я бы на твоем месте не дал ей так легко ускользнуть.
Истлин медленно опустился в кресло напротив полковника. Расставшись с Софи, Ист направился прямо в свой лондонский дом на Эверли-сквер. Там он сбросил с себя грязную одежду и погрузился в ванну. Теперь, полностью переодетый, он сидел в кабинете полковника и, слегка сутулясь, разглядывал свои длинные ноги, вытянув их перед собой. Его начищенные сапоги блестели. Бриджи были тщательно выглажены. Медные пуговицы на жилете сияли. Элегантный сюртук выглядел очень эффектно на широких плечах маркиза. Довершал картину свободно повязанный галстук. Впечатление легкого и небрежного изящества достигалось напряженными усилиями его камердинера Сэмпсона, который требовал от своего хозяина беспрекословного подчинения и на несколько минут буквально завладевал им.
Маркиз не был щеголем и не слишком беспокоился о своем гардеробе, предоставляя заботу о нем Сэмпсону. Той небрежной элегантностью, отличавшей его манеру одеваться, Истлин был обязан ему. Но на сей раз он весьма серьезно отнесся к своему наряду. И все из-за Софи, которая оставила неизгладимый след в его душе.
— И что ты думаешь делать? — поинтересовался полковник, нахмурив брови. — Каковы твои планы на будущее? О леди Колли полковник знал чрезвычайно мало.
— Послушай, — промолвил он более уверенным тоном. — Ты видишь в ней свое будущее?
Ист оторвал взгляд от своих ботфортов.
— Простите, вы что-то сказали, полковник? — спросил он с рассеянным видом. — О, вы, конечно, имели в виду, что я слишком углубился в созерцание своих сапог.
— Совершенно верно. Они так блестят. Можно подумать, что в них отражаются какие-то сцены из твоего будущего.
— Как в магическом кристалле? — Истлин криво усмехнулся и отрицательно покачал головой. — Вряд ли. Хотя мой камердинер так отполировал их замшей, что они действительно блестят как стекло. Интересно, как ему удается?
— Надеюсь, ты не ждешь, что я отвечу на твой вопрос. — Теперь полковник удостоверился, что Истлин задет гораздо больше, чем хочет показать. Маркиз выглядел опустошенным и измученным.
— Нет, — ответил Ист.
Здоровье Блэквуда, некогда сильного и выносливого, подорвала болезнь. Руки и ноги теперь отказывались ему служить. Но острый ум работал по-прежнему ясно. Недуг его не коснулся. Полковник подкатил свое кресло на колесах поближе к маркизу и задумчиво оглядел его сквозь стекла очков в золотой оправе. От внимательного взгляда Блэквуда не укрылись легкие складки в уголках губ маркиза, его поникшие плечи, усталая поза и потухший взор. Заметно, что Гейбриел страшно устал, но старается держаться непринужденно. Маркиз с заметным усилием подавил зевоту. Блэквуд лукаво ухмыльнулся и покачал головой.
— А ну давай-ка сюда свою выпивку, парень. Еще один глоток, и ты просто заснешь прямо у меня в библиотеке.
Похоже на правду, подумал Истлин и наклонился вперед, протянув полковнику свой бокал. Высохшая рука Блэквуда слегка дрожала, когда полковник взял фужер, и Ист поспешил сразу отвести глаза, чтобы не смущать старика, но тот заметил его маневр.
— Черт бы побрал мои руки! — Блэквуд помахал в воздухе другой рукой. — Не обращай внимания. Я заметил, что виски действует на них благотворно.
Истлин вежливо улыбнулся. Полковник, как и леди София, не нуждался в сострадании. Ни в его, Истлина, ни в чьем бы то ни было.
— Возможно, дело в том, что спиртное притупляет чувства и вы перестаете ощущать дрожь?
— Ты рассуждаешь прямо как мой врач. Но, честное слово, ваши домыслы так просто проверить. — Блэквуд залпом опрокинул в себя содержимое бокала Истлина и поставил пустой фужер на столик рядом с собой. Затем вытянул вперед обе руки с растопыренными пальцами, в которых теперь не было и намека на дрожь. — Ну, что скажешь? Больше не дрожат. Или мы оба просто не замечаем. Ну да какая разница. — Он положил локти на изогнутые подлокотники своего кресла и сложил вместе пальцы рук. — Признаться, я собирался послать за тобой в Баттенберн, но ты меня опередил из-за того, что пожелал увидеть леди Софию. Пожалуй, мне следует поблагодарить ее за неожиданную удачу. Я непременно это сделаю, если представится возможность.
— Боюсь, я не смогу вам устроить встречу, — с сомнением высказался Истлин. — Так что меня благодарить вам не придется.
Хрупкие плечи полковника затряслись от низкого грудного смеха. Поручение, которое им предстояло обсудить с Истлином, вполне могло подождать день-другой. Теперь полковнику гораздо интереснее выслушать подробности возвращения маркиза от леди Колли.
— Она настоящая мегера? — спросил Блэквуд, не скрывая любопытства.
— Мегера? — Истлин покачал головой. Перед его мысленным взором возникли лицо Софи, совершенная линия ее чувственных губ, выразительные глаза, природное изящество облика. За все время их разговора она ни разу не повысила голос, умудрившись задать ему хорошую взбучку все тем же спокойным рассудительным тоном. — Нет, леди София нисколько не напоминает мегеру. И я готов побиться об заклад, что вы не сможете назвать ни одной другой женщины, которая способна так убедительно доказывать свою точку зрения.
— По какому поводу?
— Абсолютно по любому. Хотя, боюсь, главными темами нашего разговора оказались женитьба и особенности моего характера. И леди Колли, как ни прискорбно, не находит ничего хорошего ни в том, ни в другом. — Истлин усмехнулся и продолжил с обезоруживающей искренностью: — Мне здорово досталось за мою любовь к спорам.
— Интересно. — Полковник задумчиво потер рукой подбородок, пытаясь скрыть растущее изумление.
— Еще мне попало за страсть к выпивке, — добавив Ист.
— В самом деле? — Блэквуд откашлялся, прочищая горло.
— Она заявила, что я убийца.
— Убийца? Как ей пришло в голову бросить тебе такое обвинение? — Лицо полковника внезапно приняло серьезное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96