На эту тему я еще буду говорить. Сейчас только ска-
жу, что этот беспощадный конец на самом деле должен
быть беспощаден только в логике, т. е. физически беспо-
щадным он может и не быть, т. е. нужно так организовать
272
технику беспощадности, чтобы интересы коллектива сто-
яли впереди интересов личности, но и чтобы личность
не оказалась в тяжелом, катастрофическом положении.
<...>
Наконец, четвертая теорема, которая должна быть
внушаема и предлагаться детям как чистая теория: дис-
циплина украшает коллектив. Эта сторона дисциплины —
красота дисциплины, эстетика дисциплины — является
очень значительной. Как раз в наших детских коллекти-
вах, насколько я знаю, делается очень мало в этом отно-
шении. У нас порой бывает дисциплина, выражаясь бес-
призорным языком, «занудная», скучная дисциплина
разглагольствования, понукания, надоедания болтовней.
Вопрос о том, как сделать дисциплину приятной, увле-
кающей, задевающей за живое, является вопросом про-
сто педагогической техники.
Я в своей истории не так скоро пришел к окончатель-
ной форме такой красивой дисциплины, причем, конечно,
здесь есть опасность, чтобы дисциплина не была просто
внешним украшением. Нужно, чтобы красота дисципли-
ны вытекала из ее сущности. <...>
Наконец, последнее теоретическое общее положение о
дисциплине, которое я считал необходимым своим воспи-
танникам предлагать как можно чаще в простой фогше,
доступной для детского понимания: если человеку нужно
сделать что-нибудь для себя приятное, он всегда сдела-
ет это и без дисциплины; дисциплина именно тогда, ког-
да человек делает и неприятное для себя с удовольстви-
ем. Это очень важное дисциплинарное положение. Его
также нужно отметить и подчеркивать как можно чаще,
при всяком случае. Вот коротко та общая теория поведе-
ния, мораль, которую необходимо детям предъявлять как
определенное знание, о котором нужно всегда говорить,
подчеркивать и добиваться понимания этих теорем и по-
ложений. Только таким образом, при таком общем теоре-
тизировании дисциплина будет получаться сознательной.
Во всех этих теоремах и аксиомах дисциплины нужно
всегда подчеркивать главное и основное — это полити-
ческое значение дисциплины. Здесь наша советская дей-
ствительность дает очень много блестящих примеров.
Наибольшие достижения, самые славные страницы на-
шей истории связаны с великолепным блеском дисцип-
лины. Вспомните наши арктические походы, папанинскую
группу, все подвиги Героев Советского Союза, возьмите
историю колхозного движения, возьмите историю нашей
10
273
индустриализации — здесь и в художественной литера-
туре вы увидите блестящие примеры, которые вы може-
те предъявить нашим воспитанникам как пример совет-
ской дисциплины, основанной именно на этих принципах
дисциплины.
Все-таки я уже сказал, что такая сознательность, та-
кая теория поведения должны сопровождать дисциплину,
должны идти параллельно с дисциплиной, а не быть ос-
нованием дисциплины.
Что же является основанием дисциплины?
Говоря просто, чтобы не зарываться в глубь психоло-
гических изысканий, основанием дисциплины является
требование без теории. Если бы кто-нибудь спросил, как
бы я мог в краткой формуле определить сущность моего
педагогического опыта, я бы ответил, что как можно
больше требования к человеку и как можно больше ува-
жения к нему. Я убежден, что эта формула есть формула
вообще советской дисциплины, есть формула вообще на-
шего общества. От буржуазного общества наше общест-
во отличается именно тем, что мы к человеку предъявля-
ем гораздо большие требования, чем буржуазное обще-
ство, и наши требования шире по объему. В буржуазном
обществе можно открыть лавочку, можно эксплуатиро-
вать, спекулировать, быть рантье и жить на проценты. Там
предъявляется гораздо меньше требований, чем у нас.
У нас к личности предъявляются глубокие, основа-
тельные и общие требования, но с другой стороны, мы
оказываем личности необыкновенно большое, принци-
пиально отличное уважение. Это соединение требований
к личности и уважения к ней не две разные вещи, а од-
но и то же. И наши требования, предъявляемые к лич-
ности, выражают и уважение к ее силам и возможностям,
и в нашем уважении предъявляются в то же самое вре-
мя и требования наши к личности. Это уважение не к че-
му-то внешнему, вне общества стоящему, к приятному и
красивому. Это уважение к товарищам, участвовавшим в
нашем общем труде, в нашей общей работе, это уваже-
ние к деятелю. <...>
Я боюсь, что я буду не логичен. Для себя лично я соз-
дал такую теорему. Там, где я не уверен, можно ли по-
требовать чего-либо, правильно или неправильно, я делал
вид, что я ничего не вижу. Я ожидал случая, когда и для
меня становилось очевидным, и для всякого человека со
здравым смыслом становилось ясно, что я прав. В таком
случае я и предъявлял до конца диктаторские требова-
274
кия, и так как они казались лучше от такой очевидной
правды, я действовал смелее, и ребята понимали, что я
прав, и легко мне уступали.
Я считаю, что такая логика требований на первых по-
рах должна быть законом. Тот воспитатель, который дает
простор своей воле и обращается в самодура в глазах
коллектива, требует того, чего коллектив не понимает,
тот победы не одержит.
Я от своего первого коллектива не требовал, чтобы
они не крали. Я понимал, что на первых порах не могу
убедить их ни в чем. Но я требовал, чтобы они вставали,
когда нужно, выполняли то, что нужно. Но они воровали,
и на это воровство я смотрел до поры до времени сквозь
пальцы.
Во .всяком случае, без искреннего, открытого, убеж-
денного, горячего и решительного требования нельзя на-
чинать воспитание коллектива, и тот, кто думает начать
с колеблющихся, подмазывающихся уговариваний, тот
делает ошибку.
Наряду с требованием должно идти и развитие тео-
рии морали, но оно ни в коем случае не должно под-
менять требования. Там, где вы нашли случай теоретизи-
ровать, рассказать детям, что нужно сделать, там вы
должны это сделать. Но там, где вы должны потребовать,
вы никаких теорий не должны разводить, а должны тре-
бовать и добиваться выполнения ваших требований.
В частности, я был во многих школах, большей час-
тью киевских. Что меня поражало в детских школьных
коллективах, так это страшная крикливость, егозливость,
несерьезность, истеричность детей, беготня по лестницам,
разбивание стекол, носов, голов и т. д.
Я не выношу этого крика. У меня нервы здоровые на-
столько, что я мог писать «Педагогическую поэму» в ок-
ружении ребят, в толпе. Разговоры мне не мешали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117