«Сего числа имел удовольствие познакомиться с сыном Димитрия Ивановича Скобелева подполковником Михаилом Скобелевым.
Удивил: мыслит государственно. Быть ему генералом…»
Вот почему через сутки после памятного ужина он опять разыскал подполковника:
– Тут неподалёку живёт в пещерном затворе весьма, говорят, умный и проницательный старик. Да и сама биография его необыкновенна. Представляешь, Михаил, солдат из староверов попадает к горцам в плен, трижды пытается бежать, и трижды его ловят. А потом вдруг по доброй воле он переходит в ислам, два раза совершает пеший хадж в Мекку, удостаивается зеленой чалмы, женится, дети у него. И снова – вдруг! – возвращается к нам, пытается проповедовать преимущества магометанства, но церковь грозит ему нешуточными карами, и он от греха подальше роет себе пещерку и тихо живёт там, исцеляя страждущих телесно и духовно. А я, знаешь ли, подобные людские экземпляры люблю и даже, признаться, коллекционирую их, что ли. И хочу этого странного двоеверца-отшельника послушать. Пойдёшь со мной?
– Пойду, – сразу же согласился любознательный Михаил Дмитриевич. – Он что же, будущее предсказывает?
– Нет, грехом это полагает, вторжением в дела, одному Господу Богу подведомственные. Но ответы на различные вопросы, говорили мне, даёт прелюбопытнейшие и пренеожиданнейшие. Так что готовь вопросы, Михаил. И желательно не из раздела, любит ли она меня.
– Я знаю все ответы из этого раздела, – усмехнулся Скобелев. – Когда прикажете быть готовым, Пётр Николаевич?
– Завтра с утречка. Лошадок обещали и проводника, хорошо отшельника знающего. Он абы с кем не говорит, только по серьёзным рекомендациям…
Выехали спозаранку в сопровождении пожилого отставного унтера, коновода и пятёрки казаков. Так, на всякий случай, поскольку неугомонные чеченские абреки, случалось, проникали и в окрестности Владикавказа. Отставной унтер показывал дорогу, пока по ней ещё можно было проехать на лошадях, и рассказывал о мудреце, у которого бывал. А когда стало невозможным ехать верхом далее, попросил спешиться, оставил при лошадях коновода да казака с ружьём и повёл генерала и подполковника по трудно проходимой тропинке в сопровождении четырех спешенных казаков. Осмотрительным был унтер, да и гости больно уж важные. Таких сопровождать ему приходилось впервые, и он очень тревожился.
– У него – свои условия, – пояснял он по дороге. – Вопросы можно и по бумажке читать, это он дозволяет. Но ответы записывать никак невозможно. Коли заметит, что записываете, тут же всякий разговор прекратит.
– Почему же так? – отдуваясь (тропа была крутой), поинтересовался Мурашов.
– Говорит, будто душа сама запоминает, что для неё самое главное. Вот что она запомнит, то и есть сама суть её.
Вопросы Скобелев составлял добрых полночи, стараясь, чтобы и выглядели они неожиданно и чтобы ответы на них были достаточно затруднительны, поскольку ему сказали, что странный отшельник-двоеверец всегда отвечает с предельной краткостью.
Прибыли к пещерке, вырытой самим отшельником в крутом обрыве рядом с бьющим из-под камня ключом с холодной чистой водой. Михаил Дмитриевич уступил первенство генералу, не только учитывая чин и возраст, но и потому, что решил ещё раз проверить выписанные на бумажку вопросы. Пётр Николаевич решительно нырнул в узкий лаз пещерки, а Скобелев, подставив раннему солнышку спину, уж в который раз внимательно перечитал собственный вопросник, кое-что уточнил в нем, кое-что поправил и теперь просто терпеливо ждал, когда вернётся генерал Мурашов.
– Колоритнейшая личность, доложу вам, – сказал Пётр Николаевич, вылезая из пещеры на свет Божий. – Весьма и весьма. Твоя очередь, Михаил.
Скобелев, пригнувшись, прошёл узким и низким ходом и попал в некое пространство с нависающим потолком, обшитым досками и слабо освещённым смоляным факелом. Вероятно, где-то был невидимый продух, потому что в аккуратной пещерке не чувствовалось ни дыма, ни чада. Поздоровался, обождал, пока глаза привыкнут к полумраку, и увидел плотного широкоплечего старика с зеленой чалмой на голове, сидевшего на потёртом коврике, скрестив по-турецки ноги и перебирая в руках коричневые старые чётки.
– Спрашивай, что хотел, – глуховатым голосом безо всяких интонаций сказал старик.
Скобелев развернул листок, откашлялся. Ему почему-то вдруг стало неуютно, и он спросил с совершенно несвойственной ему робостью:
– Можно начинать?
– Не насилуй натуру свою.
– Ага, – согласился Михаил Дмитриевич, ещё раз прокашлялся и зачитал первый вопрос:
– Кого можно назвать героем?
– Того, кого не потрясает взгляд красавицы.
– Кого можно сравнить со светом луны?
– Скромного человека.
Старик отвечал мгновенно, ни на секунду не задумываясь. Ответы словно сами собой срывались с его языка, и Скобелеву это очень понравилось.
– Что такое ад?
– Зависимость от других.
– Кто есть истинный друг?
– Тот, кто удерживает от зла.
– Что служит украшением речи?
– Истина.
– Что непобедимо в этом мире?
– Справедливость и терпение.
– С чем сравним блеск молнии?
– С красотой женщины.
– Каким качеством можно удивляться в человеке, обладающем полным благосостоянием?
– Великодушием.
– Что даётся человеку труднее всего?
– Знание без гордости, геройство с кротостью, богатство со щедростью.
– Что способно грызть сердце до самой смерти?
– Злодеяние, которое приходится таить.
– Что значит «мёртвая душа»?
– Глупая душа.
– Тогда кто же есть глупец?
– Тот, кто не умеет вовремя сказать ласкового слова.
– Что служит источником несчастья?
– Строптивое сердце.
– К чему стремятся все люди?
– Хорошо устроиться в жизни.
– На что не следует никогда не обращать внимания?
– На чужую жену и чужое добро.
– Что нужно любить в себе?
– Сострадание, милосердие и снисходительность.
– Что такое бедность?
– Недовольство.
– Что слепее слепца?
– Страсть.
– Что такое правильная жизнь?
– Беспорочность.
– Что такое сон?
– Глупая трата времени.
– А что такое тогда глупость?
– Когда не стремятся сделаться умнее.
– Что опьяняет сильнее вина?
– Нежность.
– Что есть вечное беспокойство?
– Молодость, богатство, праздная жизнь.
– Тогда что же есть сама жизнь?
– Миг.
– Миг?..
Старец промолчал, и Скобелев вышел от него весьма озадаченным. Ничего не ответил на вопрос Мурашова, как ему понравился мудрец, и озабоченно помалкивал всю обратную дорогу.
На другой день адъютант Его Высочества Наместника генерал Мурашов уезжал в Тифлис. Скобелев провожал его целый перегон, до следующей почтовой станции, где они тепло распрощались, выпив по чарке на дорожку.
– Запомнил ли что из вчерашних ответов? – спросил Пётр Николаевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106