— с вызовом спросил священник. Он пытался вспомнить, что именно рассказывал ему Джеральд Таррант о Йезу. — Какими именно сторонами человеческой природы? Поведай нам об этом.
Демон напрягся, и на мгновение Дэмьену показалось, будто он не станет отвечать на этот вопрос. Но в конце концов тот заговорил:
— Калеста питается той частью человеческой натуры, которая упивается страданием ближнего. Это, к сожалению, одна из универсальных характеристик. Калеста становится все сильнее с каждым новым проявлением такого чувства.
— Вообще-то оно далеко не универсально, — возразил Дэмьен.
— Вот как? Неужели вы можете назвать мне хоть одного человека, мужчину или женщину, которому никогда — я подчеркиваю, никогда — не хотелось причинить боль другому? Ни ребенком, спасаясь от насмешек со стороны старших, ни будучи влюбленным и досадуя из-за того, что предпочтение оказывается сопернику или сопернице, ни став отважным воином и отправившись в крестовый поход против тех, кто кажется ему врагом человечества? Разве вам, преподобный Райс, никогда не хотелось полюбоваться страданиями собственного врага? Принца, или Джеральда Тарранта, или еще кого-нибудь?
Дэмьен поджал губы. И ничего не ответил.
— Ступайте домой, — вновь воззвал к нему демон. — И как можно скорее. Спасти здешний край вы не в силах, да и никто другой не в силах, — так спасите хотя бы тех, кто вам дорог. Потому что Калеста обрушится и на них, в этом я не сомневаюсь. Он знает, что вы сможете вернуться на запад не раньше чем через год или около того, а за это время он способен совершить и изменить многое. А если вы будете отсутствовать еще более длительное время, если вы предоставите ему такую возможность… тогда к вашему возвращению в собственный мир сам этот мир станет, возможно, уже другим. Уж поверьте.
— Месть, — пробормотал Катасах. — За вмешательство в его здешние дела.
Демон кивнул:
— К сожалению, это так.
— А почему ты рассказываешь нам об этом, — внезапно заинтересовался Дэмьен. — Если тебе не разрешено вмешиваться в его дела, то почему ты предстал перед нами? Тебе-то во всем этом какая выгода?
— А мне нравятся люди, — с легкой улыбкой на устах отозвался демон. — Со всеми их прихотями, причудами и блажью. Я получаю от них удовольствие. Поверьте, если Калесте удастся добиться своего, мне лично это ничем не угрожает. В конце концов, садизм — это всего лишь одна из разновидностей наслаждения. Но, конечно, я не слишком этому обрадуюсь. Пища, от которой не получаешь удовольствия, — это почти то же самое, что и полное отсутствие пищи. — Он вновь слегка помрачнел, хотя и не перестал улыбаться. — Разумеется, я кое-чем рискую. Кто знает, какие отклонения от предписанного Мать всех Йезу потерпит, а за какие немилосердно взыщет? До сих пор никто еще не осмеливался испытывать ее на сей счет. — Он пожал плечами, несколько искусственно. — Что ж, так или иначе, мы скоро об этом узнаем. — И, формально поклонившись ракху, Кэррил закончил речь: — К сожалению, капитан, твоему народу предстоит длительная и тяжелая борьба. Принц, воспользовавшись своими колдовскими возможностями, подверг ваше племя эволюции в соответствии с замыслом и потребностями Калесты, и пройдет долгое время, прежде чем вам удастся искоренить эту порчу. Тем не менее, если не произойдет человеческого вмешательства, вам это рано или поздно удастся. К сожалению, я ничем не могу вам помочь.
— Ты уже помог, объяснив мне все это, — глухо проворчал ракх. — Спасибо.
Демон повернулся к священнику. Его тело начало растворяться в воздухе, на смену материальным клеткам пришла куда более призрачная субстанция. Сквозь его тело уже просвечивало пламя лампы, до сих пор остававшейся на заднем плане.
— Мое семейство является симбиотическим, а не паразитическим, — объяснил он Дэмьену. — И некоторые из нас гордятся этим различием. Будьте осторожны, преподобный Райс. Будьте предельно внимательны. И поскорее уезжайте отсюда. — Теперь он казался всего лишь радужным облачком, причем и само это облачко стремительно таяло. — И позаботьтесь о Джеральде Тарранте, хорошо? В последнее время неприятности обрушиваются на него одна за другой.
— Я постараюсь, — пообещал священник, едва заметно улыбнувшись.
И вот, прямо у них на глазах, демон растаял окончательно, он буквально растворился в воздухе. А когда он исчез, вслед за ним исчезла и созданная им иллюзия тьмы и в комнате вновь наступило прежнее ослепительно-болезненное сверкание. Дэмьен уставился туда, где только что стоял демон; слова Йезу еще звучали у него в мозгу.
— Черт побери, — в конце концов выдохнул он. — Но это же просто замечательно!
21
В море они вышли из гавани Вольного Берега, сторговавшись с владельцем купеческого судна, чтобы он перевез их через северные моря. Расплачивался за все Катасах; золото казны он тратил с такой легкостью, как будто оно принадлежало лично ему. Что в каком-то смысле соответствовало действительности. Его люди были свидетелями того, как Принц завладел его телом, и пока он не сообщит им о том, как дела обстоят в действительности, или не совершит какую-нибудь саморазоблачительную ошибку, престол и власть будут принадлежать ему. В конце концов ему, не исключено, придется заплатить за это дорогой ценой, и Дэмьен понимал это. По мере того как таяли вдали огни Вольного Берега и течение Новоатлантического океана увлекало корабль все дальше на север, Дэмьен все живее вспоминал капитана-ракха в минуту прощанья: гордый и величественный, в высшей степени надменный, безупречно имитирующий манеру поведения человека, которому он прослужил полжизни. Разумеется, подобный маскарад не сможет сохраняться слишком долго, как бы хорошо ни вжился ракх в новую роль; со временем его неизбежно выдаст неумение колдовать, на чем все и закончится. Тогда они на него и набросятся — все эти мужчины и женщины, состоящие на службе у Принца. И сам ракх прекрасно понимал, что все так и будет. И тем не менее гордо носил монаршескую одежду поверх лейб-гвардейского мундира и возложил себе на чело златой венец. Потому что, как объяснил он Дэмьену, в противостоянии темному плану Калесты страну нельзя оставлять без главы государства.
« Да, душа у него истинного правителя, — подумал Дэмьен. — Если бы только его способности могли реализоваться при более благоприятных обстоятельствах «.
Они взяли с собой несколько почтовых птиц, и, проведя день в пути, Дэмьен выпустил первую из них.» Мимо Сирен прошли, — значилось в его послании. — Все идет по плану «. Остальных птиц он выпустит не раньше, чем они прибудут в северное королевство и собственными глазами увидят, что за бесчинства сотворил там Калеста.
В какой же изоляции чувствует себя, должно быть, Катасах и каким беспомощным — теперь, когда власть Принца не служит более связующей нитью между его народом и их северными соседями!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Демон напрягся, и на мгновение Дэмьену показалось, будто он не станет отвечать на этот вопрос. Но в конце концов тот заговорил:
— Калеста питается той частью человеческой натуры, которая упивается страданием ближнего. Это, к сожалению, одна из универсальных характеристик. Калеста становится все сильнее с каждым новым проявлением такого чувства.
— Вообще-то оно далеко не универсально, — возразил Дэмьен.
— Вот как? Неужели вы можете назвать мне хоть одного человека, мужчину или женщину, которому никогда — я подчеркиваю, никогда — не хотелось причинить боль другому? Ни ребенком, спасаясь от насмешек со стороны старших, ни будучи влюбленным и досадуя из-за того, что предпочтение оказывается сопернику или сопернице, ни став отважным воином и отправившись в крестовый поход против тех, кто кажется ему врагом человечества? Разве вам, преподобный Райс, никогда не хотелось полюбоваться страданиями собственного врага? Принца, или Джеральда Тарранта, или еще кого-нибудь?
Дэмьен поджал губы. И ничего не ответил.
— Ступайте домой, — вновь воззвал к нему демон. — И как можно скорее. Спасти здешний край вы не в силах, да и никто другой не в силах, — так спасите хотя бы тех, кто вам дорог. Потому что Калеста обрушится и на них, в этом я не сомневаюсь. Он знает, что вы сможете вернуться на запад не раньше чем через год или около того, а за это время он способен совершить и изменить многое. А если вы будете отсутствовать еще более длительное время, если вы предоставите ему такую возможность… тогда к вашему возвращению в собственный мир сам этот мир станет, возможно, уже другим. Уж поверьте.
— Месть, — пробормотал Катасах. — За вмешательство в его здешние дела.
Демон кивнул:
— К сожалению, это так.
— А почему ты рассказываешь нам об этом, — внезапно заинтересовался Дэмьен. — Если тебе не разрешено вмешиваться в его дела, то почему ты предстал перед нами? Тебе-то во всем этом какая выгода?
— А мне нравятся люди, — с легкой улыбкой на устах отозвался демон. — Со всеми их прихотями, причудами и блажью. Я получаю от них удовольствие. Поверьте, если Калесте удастся добиться своего, мне лично это ничем не угрожает. В конце концов, садизм — это всего лишь одна из разновидностей наслаждения. Но, конечно, я не слишком этому обрадуюсь. Пища, от которой не получаешь удовольствия, — это почти то же самое, что и полное отсутствие пищи. — Он вновь слегка помрачнел, хотя и не перестал улыбаться. — Разумеется, я кое-чем рискую. Кто знает, какие отклонения от предписанного Мать всех Йезу потерпит, а за какие немилосердно взыщет? До сих пор никто еще не осмеливался испытывать ее на сей счет. — Он пожал плечами, несколько искусственно. — Что ж, так или иначе, мы скоро об этом узнаем. — И, формально поклонившись ракху, Кэррил закончил речь: — К сожалению, капитан, твоему народу предстоит длительная и тяжелая борьба. Принц, воспользовавшись своими колдовскими возможностями, подверг ваше племя эволюции в соответствии с замыслом и потребностями Калесты, и пройдет долгое время, прежде чем вам удастся искоренить эту порчу. Тем не менее, если не произойдет человеческого вмешательства, вам это рано или поздно удастся. К сожалению, я ничем не могу вам помочь.
— Ты уже помог, объяснив мне все это, — глухо проворчал ракх. — Спасибо.
Демон повернулся к священнику. Его тело начало растворяться в воздухе, на смену материальным клеткам пришла куда более призрачная субстанция. Сквозь его тело уже просвечивало пламя лампы, до сих пор остававшейся на заднем плане.
— Мое семейство является симбиотическим, а не паразитическим, — объяснил он Дэмьену. — И некоторые из нас гордятся этим различием. Будьте осторожны, преподобный Райс. Будьте предельно внимательны. И поскорее уезжайте отсюда. — Теперь он казался всего лишь радужным облачком, причем и само это облачко стремительно таяло. — И позаботьтесь о Джеральде Тарранте, хорошо? В последнее время неприятности обрушиваются на него одна за другой.
— Я постараюсь, — пообещал священник, едва заметно улыбнувшись.
И вот, прямо у них на глазах, демон растаял окончательно, он буквально растворился в воздухе. А когда он исчез, вслед за ним исчезла и созданная им иллюзия тьмы и в комнате вновь наступило прежнее ослепительно-болезненное сверкание. Дэмьен уставился туда, где только что стоял демон; слова Йезу еще звучали у него в мозгу.
— Черт побери, — в конце концов выдохнул он. — Но это же просто замечательно!
21
В море они вышли из гавани Вольного Берега, сторговавшись с владельцем купеческого судна, чтобы он перевез их через северные моря. Расплачивался за все Катасах; золото казны он тратил с такой легкостью, как будто оно принадлежало лично ему. Что в каком-то смысле соответствовало действительности. Его люди были свидетелями того, как Принц завладел его телом, и пока он не сообщит им о том, как дела обстоят в действительности, или не совершит какую-нибудь саморазоблачительную ошибку, престол и власть будут принадлежать ему. В конце концов ему, не исключено, придется заплатить за это дорогой ценой, и Дэмьен понимал это. По мере того как таяли вдали огни Вольного Берега и течение Новоатлантического океана увлекало корабль все дальше на север, Дэмьен все живее вспоминал капитана-ракха в минуту прощанья: гордый и величественный, в высшей степени надменный, безупречно имитирующий манеру поведения человека, которому он прослужил полжизни. Разумеется, подобный маскарад не сможет сохраняться слишком долго, как бы хорошо ни вжился ракх в новую роль; со временем его неизбежно выдаст неумение колдовать, на чем все и закончится. Тогда они на него и набросятся — все эти мужчины и женщины, состоящие на службе у Принца. И сам ракх прекрасно понимал, что все так и будет. И тем не менее гордо носил монаршескую одежду поверх лейб-гвардейского мундира и возложил себе на чело златой венец. Потому что, как объяснил он Дэмьену, в противостоянии темному плану Калесты страну нельзя оставлять без главы государства.
« Да, душа у него истинного правителя, — подумал Дэмьен. — Если бы только его способности могли реализоваться при более благоприятных обстоятельствах «.
Они взяли с собой несколько почтовых птиц, и, проведя день в пути, Дэмьен выпустил первую из них.» Мимо Сирен прошли, — значилось в его послании. — Все идет по плану «. Остальных птиц он выпустит не раньше, чем они прибудут в северное королевство и собственными глазами увидят, что за бесчинства сотворил там Калеста.
В какой же изоляции чувствует себя, должно быть, Катасах и каким беспомощным — теперь, когда власть Принца не служит более связующей нитью между его народом и их северными соседями!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89