Через какое-то время Йенсени тихо спросила:
— С вами все в порядке?
Священник сделал глубокий вдох, пытаясь по возможности укрепить голос:
— Да, в порядке. — Он с трудом поднял голову, глаза у него были влажны. — Сдай карты, хорошо?
Пока она возилась с игральной колодой, он вспомнил о еде, принесенной Таррантом, и после минутного колебания смирился, решив все-таки взять ее. Сквозь прутья решетки протащить поднос было невозможно, поэтому ему пришлось брать все порознь: хлеб, сыр, мясо и что-то еще, завернутое в салфетку… Этот последний предмет удивил его: что-то он не припоминал, чтобы что-нибудь подобное подавали здесь раньше.
«Наверное, серебряные столовые приборы, — ехидно подумал он, разворачивая салфетку. — Наверное, Принц, наконец, решил доверить нам ложку и вилку…»
Но это действительно был нож!
С перламутровой рукоятью, покрытой тонкой серебряной филигранью. А в центре рукояти выкована эмблема клана Таррантов. Лезвие острое и яркое, и от него исходит свет, слишком холодный, чтобы быть отражением света фонаря, и не отбрасывающий тени, а следовательно, неестественный.
Пораженный Дэмьен уставился на нож. Холодное пламя. А чем же это может быть еще?
Но какого черта…
Йенсени подсела к священнику и посмотрела на вещь, лежавшую у него на ладони.
— Что это такое?
— Это его, — выдохнул Дэмьен. Он вспомнил, как этот нож в Брианде вспорол руку молодому мужчине. Вспомнил, как этот нож в Запретном Лесу вспарывал окровавленные бинты на животе у Сензи. Вспомнил, как этот нож во многих других местах… — Это его нож. Только раньше он не был подвергнут Творению…
А сейчас, вне всякого сомнения, это произошло. И все же… если этот свет и впрямь представляет собой холодное пламя Охотника, то это можно было бы почувствовать и через салфетку. А тут… Дэмьен сомкнул руку на лезвии — осторожно, чтобы не искушать его, — но ничего не почувствовал. Ни холода. Ни зла. Ничего из того, что он привык связывать с могуществом Тарранта или с волшебным мечом, который тот постоянно держал при себе.
— А сейчас? — спросила девочка.
Он раскрыл ладонь. Салфетка, в которую был завернут нож, потемнела, а само лезвие осталось ярким. Это был свет холодного пламени, вне всяких сомнений. Слишком часто Дэмьен видел его, чтобы с чем-то спутать.
— По-моему, он заговорен, — прошептал он.
И подумал при этом: «Холодное пламя! Возможно, мне удастся взять его под контроль. Мне — и никому другому. Даже Принц не осмелился бы на такое — он не стал бы возиться с вещью, способной высосать его жизнь в мгновение ока».
Единственное, о чем он мог сейчас думать, — так это о его личном связующем звене с Таррантом, коммуникационном канале между двумя колдунами. Но подключиться к нему сейчас… Волна ненависти и отвращения нахлынула на него при одной только мысли об этом. Этот лживый вероломный ублюдок… Но он вручил им заговоренный нож. Предоставил им шанс. Жалкий, ничтожный, но все-таки шанс.
«И это наша единственная надежда, — внезапно понял он. — Да и он сам не смог бы предоставить нам никакого другого».
— А почему он не сказал нам об этом? — спросила Йенсени.
Едва услышав эти слова, он понял и какой нужно дать ответ, и его рука машинально сомкнулась на рукояти. Он завернул нож в салфетку и убрал с глаз долой.
— Потому что Принц не доверяет и ему тоже, — ответил он. — И все время следит за ним.
«И, возможно, следит и за нами, причем прямо сейчас».
— Нет, — прошептал он. — Принц считает нас совершенно беспомощными. Таррант представляет собой возможную опасность, а мы нет.
— Что такое?
Он вновь развернул салфетку и всмотрелся в подарок. Заметив, что нож складной, он вложил лезвие в рукоять. В таком виде нож был мал и удобен и легко помещался в ладонь. Или в карман. Или в рукав.
— Нам нельзя сейчас говорить об этом, — объяснил он. Очень тихим голосом. — Потому что если кто-нибудь нас подслушивает… тогда все кончено. Понимаешь, Йенсени? Так что ни единого слова.
Широко раскрыв глаза, девочка кивнула. Он снова завернул сложенный нож в салфетку и спрятал его в брючный карман. Позже, успокоившись, ему надо будет как следует над всем этим поразмыслить. Где держать нож и как его использовать.
«Нож в сердце столь же смертелен для посвященного, как и для любого другого смертного». Кто же сказал это? Сиани? Или Таррант? Воспоминания расплывались. Хорошо, все равно ему надо будет подумать. Надо будет придумать план действий.
— А мне что делать? — шепотом поинтересовалась девочка.
— Продолжай играть.
И он положил на пол между ними монетку — полцента северных стран, а мысль его меж тем лихорадочно работала.
«Нет, Джеральд Таррант, я тебя действительно не знаю, — думал он. Взял сданные девочкой карты, развернул их в руке веером. — Совершенно не знаю».
В кармане горело холодное пламя.
18
— Дэмьен! Дэмьен! Вставайте!
Тьма рассеялась до полутьмы, перечеркнутая светом фонаря. По другую сторону решетки маячили фигуры воинов, перепоясанных мечами. Йенсени расталкивала его.
— Они говорят, что нам пора повидаться с Принцем.
Медленно, мучительно он поднялся на ноги. Мышцы затекли и разболелись от холода и бездействия, да и короткая цепь на щиколотках мешала ему подняться с необходимой легкостью. И все же в конце концов он встал и посмотрел на людей, столпившихся в другой половине подземелья. Шесть мужчин и командир-ракх. Катасах.
— Его Высочество желает видеть вас, — объявил длинногривый капитан.
Дэмьену не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть, а затем отступить на шаг, давая страже возможность отпереть дверь. Трое воинов прошли в темницу и застыли вокруг узника.
— Повернитесь, — приказал ракх.
Дэмьен повиновался. Его руки завели за спину и на запястьях защелкнули наручники. На этот раз они стали еще жестче, чем в предыдущий, отметил он. Сегодня они ведут себя с особой осторожностью.
— Выводите его, — скомандовал ракх.
— А меня?! — возмутилась Йенсени. Она рванулась было к Дэмьену, но солдат ухватил ее сзади. — Одна я тут все равно не останусь.
— Ты тоже можешь пойти, — разрешил ей ракх. — Только тебе придется надеть вот это.
Он протянул ей что-то сверкнувшее в свете фонаря. Это был металлический браслет, шириной в полдюйма и дюймов десяти — двенадцати в окружности. С браслета свисал металлический же диск, на котором было что-то выгравировано, а что, Дэмьен не мог со своего места разобрать.
— Что это такое? — спросил священник.
— Если вы будете вести себя хорошо, то это всего лишь украшение. Но если ваше поведение хоть в какой-то мере вызовет неудовольствие Принца, то… скажем так, девочке придется разделить его недобрые чувства. — Ракх помолчал, давая Дэмьену осмыслить услышанное, потом осведомился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89