ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Хотя неизвестно, как я буду вести себя, когда достигну пенсионного возраста…»
Он попытался представить себе это, но у него ничего не вышло – скорее всего просто потому, что он давно уже не пытался заглядывать вперед дальше чем на пару дней. Пожав Пантелеичу руку, он уселся в машину, где его уже ждала Тамара. Водитель захлопнул багажник и сел за руль. Машина тронулась.
Пантелеич помахал ей вслед, запер ворота и, вздохнув, вынул из кармана мятую пачку «Примы». Он уже начал скучать, и это было странно: сроду ему не приходилось состоять в приятельских отношениях с людьми, на которых он работал. Да и какая это работа! Тут подправил, там подбил, здесь подмел – так, видимость одна… Зато денег Муму дает не скупясь, даже больше, чем покойный Рычагов, земля ему пухом. Пантелеич подумал, что деньги эти, пожалуй, только мешают их приятельским отношениям, но, когда Дорогин дает, отказаться невозможно: такой уж он человек, что спорить с ним трудно.
– Будь спокоен, – повторил Пантелеич, обращаясь к закрытым воротам, – все будет в полном ажуре.
…Таксист им попался неразговорчивый: не то еще как следует не проснулся, не то устал под конец смены. На заднем сиденье было тепло и уютно, вездесущий запах дыма здесь почти не ощущался, мягко светилась приборная панель, и Тамара незаметно для себя задремала, положив голову Сергею на плечо.
Просыпаясь от толчков, она ощущала под своей щекой надежную округлость плеча и снова проваливалась в сон, всякий раз успевая подумать, как здорово все получилось – и отпуск, и эта поездка к морю. То, что они ехали туристским автобусом в Одессу, которая никогда не могла похвастать ни роскошными пляжами, ни фешенебельными отелями, было просто капризом, минутной прихотью, превратившейся в реальность, стоило лишь высказать ее вслух. Все это опять напомнило ей арабскую сказку, в которой богатый и могущественный калиф путешествовал инкогнито. Тамара улыбнулась сквозь сон и потерлась щекой о плечо Дорогина.
Она проснулась окончательно только на окраине Москвы и посмотрела сквозь пыльное боковое стекло на неторопливо проплывающие мимо знакомые улицы, на которых понемногу закипала дневная суета.
Пройдет еще какой-нибудь час, и слабый людской поток превратится в бурлящее варево, а потом спальные районы опустеют до вечера, отданные во власть пенсионеров и домохозяек. Светофоры на перекрестках продирали сонные разноцветные глаза, полупустые троллейбусы лихо завывали на перегонах, по газонам бродили собаки, волоча за собой хозяев, – в Москве было утро. Несколькими километрами южнее того места, на котором находилось сейчас яично-желтое такси, неутомимый и пронырливый фокстерьер Кузя отыскал в кустах труп старшего лейтенанта Кострецова, о чем оповестил своего хозяина, пенсионера Гаврилова. К тому моменту, когда Дорогин и Тамара Солодкина добрались до места отправки автобуса, пенсионер Гаврилов уже отыскал исправный телефон-автомат и набрал 02 в то самое мгновение, когда Сергей подхватил выставленную таксистом из багажника сумку и двинулся к волнующейся неподалеку группе людей.
В этих людях, топтавшихся на замусоренной платформе пригородной автостанции, только слепой не узнал бы туристов, готовящихся к путешествию. Пестро одетая толпа, с бдительностью наседок оберегающая свои сумки, чемоданы и расползающихся как тараканы детишек, вызвала у Дорогина улыбку. Уже очень давно ему не приходилось путешествовать подобным образом, и теперь он находил это довольно забавным, тем более что автобус, как и следовало ожидать, почему-то опаздывал. Отдыхающие возбужденно переговаривались, кто-то громко возмущался.
Дорогин посмотрел на часы. Он, как всегда, точно рассчитал время: до оговоренного момента отправления оставалось чуть меньше десяти минут, а ничего похожего на обещанный ему в туристическом агентстве «комфортабельный транспорт» поблизости не просматривалось. Здесь стояло несколько «икарусов» и ЛиАЗов, поодаль потная и агрессивная толпа дачников с ведрами и граблями наперевес штурмовала потрепанный ЛАЗ с темными от многодневной пыли бортами. Все это было не то, и Дорогин, поставив сумку на землю, неторопливо закурил, разглядывая своих попутчиков. Народ здесь, судя по виду, собрался небогатый: мелкие служащие, работяги, несколько теток, от которых за версту несло народным образованием и которые уже успели сбиться в отдельную стайку, одна величественная старуха с ярко подмалеванными губами и в огромной пляжной шляпе с искусственными розами, издалека выглядевшей так, словно она валялась в шкафу с одна тысяча девятьсот двадцатого года. Это была публика, которая покупает дешевые туры и еще не утратила способности получать удовольствие от таких простых вещей, как солнце, море, дешевые фрукты и молодое домашнее вино.
Сергей представил себе наробразовских теток, принявших на грудь по литру виноградного вина и отплясывающих на танцплощадке под бормотание группы «Руки вверх», и ему стало весело.
– Чему ты улыбаешься? – спросила Тамара.
– Не знаю, – пожал плечами Дорогин. – Представил себе вечер отдыха в пансионате.
Тамара проследила за направлением его взгляда, заметила группку учительниц и, вообразив, по всей видимости, сходную картину, хихикнула в кулак.
– Ну вот, – с шутливым укором сказал Сергей, – сама все придумала, а теперь фыркаешь.
– Чудак, – улыбнувшись, ответила Тамара, – мне просто хорошо.
– Ну тогда и мне хорошо, – заявил Дорогин. – Вот только автобус задерживается.
– А какая же без этого поездка?
– И то верно.
Сергей снова посмотрел на часы. По времени пора было отправляться, но ни автобуса, ни представителей турагентства на горизонте не было. Дети, которым надоело слоняться вокруг чемоданов, принялись с гиканьем носиться по автостанции, давая выход своей энергии. Дорогин с невольным сочувствием наблюдал за родителями, на лицах которых было отчетливо написано предвкушение всех прелестей предстоящего путешествия. Какой-то пацан лет восьми уже принялся занудливо канючить, требуя кока-колы и наотрез отказываясь от домашнего компота. Старуха в пляжной шляпе вдруг извлекла откуда-то папиросу с длинным мундштуком, постучала ею о ноготь большого пальца, вытряхивая крошки табака, и с величественным видом закурила, щелкнув изящной зажигалкой. Папиросу она держала в углу рта, сильно щуря при этом левый глаз, так что казалось, будто она целится из пистолета. В ее прицельном взгляде, брошенном на занудливого любителя кока-колы, Дорогин без труда прочел неодобрение, адресованное не столько мальчишке, сколько его родителям. Со старухой трудно было не согласиться.
Немного поодаль, неприкрыто сторонясь этой пестрой толпы, небрежно привалившись задом к металлической трубе ограждения, покуривал молодой человек в светлых джинсах и белой рубашке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84