Получив страховку, мы исполнили его мечту и переселились сюда. Жорж говорил, что ребенку нужна природа, нужен простор, воздух.
– В городах воздух фильтруют, – напомнил я.
– Они бы и людей фильтровали, будь их воля! – ответила она громче, чем это было необходимо, чтобы я услышал ее за воем ветра и шелестом ботвы.
– Чья – их?
– Да ничья, это я так…
Я поднял голову. Она сидела на коленях и, сняв перчатку, утирала салфеткой пот. В своем УНИКУМЕ я не потел нисколько, но работать в нем было неудобно.
– Вас не пускали на ферму?
– Так вы уже слышали? Да, комиссия по заселению долго не давала разрешения поселиться вне купола.
– Наверное, это из-за ребенка…
Луиза замерла.
– А вы откуда знаете?
– Я не знал. Я только предположил. Какие еще могут быть причины?
– Теоретически, самые разные… Медицинские противопоказания, например. Нас обоих обследовали в течение месяца. Потом, психологические тесты. Это, естественно, касалось меня одной. Смогу ли я жить, как они говорят, в разреженном социуме. Вообще-то, они предпочитают селить полными семьями. Мужчины на ферме тоже нужны, а у меня еще и ребенок.
– Вам, наверное, тяжело?
– Да нет, нормально. Раньше я уже выезжала работать на фермы, пока Жорж был в командировках. Мне так было легче его ждать. Получила практику и это в конце концов убедило комиссию разрешить мне поселиться на ферме. К тому же, я была в состоянии оплатить строительство дома. Сюда ведь в основном едет молодежь. Община предоставляет им участок и дом. А я готова была взять большую часть расходов на себя.
– А ребенок?
– Что, ребенок? – переспросила она, не понимая.
– Вы сказали, что поначалу вам отказывали из-за ребенка.
– Как выяснилось позже, это была формальная отговорка. Наличие малыша – это самый удобный повод, чтобы отказать. Иначе, как отказать человеку, у которого есть практика выращивания ундинских культур, полностью отсутствуют медицинские противопоказания и который готов с самого начала сам себя содержать?
– Не знаю, – растерялся я. – Я у вас впервые.
Оторвав голову от грядки, я не увидел Луизы.
– Я там уже полола, – раздалось справа от меня. – А наостовляли-то сколько!
Она инспектировала мою грядку.
– Поверьте, я старался.
– Я не о вашем старании говорю, а об ундикве.
– А я читал, что растения ценят старание, даже если результат стараний не слишком качественный.
– Где это вы читали такое?
– В руководстве по выращиванию комнатных растений. Но я полагаю, нрав у растений везде один и тот же.
– Если бы вы это сказали раньше, я бы вас к ундикве не подпустила. Ладно, пойдемте в дом. Будем считать, что вы меня к этому вынудили. Вы же этого добивались?
Луиза проникла в глубину моего подсознания, с самого начала невзлюбившего ундикву и голосовавшего за то, чтобы поскорее оказаться в помещении. Над-сознание никаких таких коварных планов не замышляло.
– Нет, – сказал я без колебаний и направился в сторону коттеджа, сигнализировавшего нам солнечными бликами в стеклянной веранде.
Луизин коттедж состоял из четырех составленных крестом прямоугольных одноэтажных секций, похожих на укороченные вагоны. Пустые углы между секциями были застеклены и превращены в веранды. Через дверь в одной из веранд мы прошли в дом.
– А на суп из сорняков я могу рассчитывать? – спросил я.
– Это хорошая идея, – ответила Луиза, переобуваясь в легкие спортивные тапочки. – В профессии селекционера самое трудное – это решиться отведать то, что выращиваешь. Чтобы снять пробу, часто приходиться нанимать добровольцев, готовых пойти на риск – разумеется, не бесплатно. Вас мне послала сама судьба. Почистите обувь и проходите.
Я посмотрел на свои ботинки, составлявшие со скафандром одно целое.
– А как?
Луиза хлопнула в ладоши. Секунду спустя на веранду выкатил робот.
– Тутмос, ботинки! – сказала Луиза и указала роботу на мои ботинки.
Закралось подозрение: не попытается ли Тутмос сперва попробовать их с меня снять, тем более, что Тутмос повел себя крайне подозрительно – он начал обходить меня сзади. Я же в принципе против того, чтобы подставлять роботам спину.
– Не бойтесь, – посоветовала Луиза. – Поднимите поочередно ноги и дайте Тутмосу очистить подошвы. Заодно он пропылесосит ваш скафандр.
Робот выдвинул вперед трубу с ершистой насадкой и завыл, втягивая воздух.
– Только чур по карманам не лазить, – попросил я.
– Тутмос честный робот, – неожиданно для меня ответил Тутмос приятным баритоном. Очищенный, я был допущен в жилую часть секции. Комната, куда меня пригласили, была укомплектована стандартной мебелью, поставляемой вместе с секциями дома. Под окнами, выходившими на веранду, стояли надувные диваны практичного серого цвета. Пластмассовый столик в центре комнаты стоял в окружении складных стульев с провисшими тряпичными сидениями. На стенах висели фотографии и гербарии под стеклом. Я остановился перед снимком Жоржа Кастена.
– Перед отлетом на «Телемак», – быстро проговорила Луиза. – Вы посидите пока здесь, посмотрите снимки. Можете включить телевизор, если хотите. А я, тем временем, придумаю что из местной стряпни на вас испытать. За аллергию свою не переживайте – я учту ее при выборе продукта, – с этими словами она прошла в другую секцию.
Я прошелся по комнате, посидел на складном стуле, потом – на диване, затем встал и взял со стола стопку журналов в надежде найти среди них что-нибудь личное.
Из стопки выпал глянцевый буклет, рекламировавший какие-то космические круизы. Неужели, думаю, и здесь, на высокотехнологичной Ундине, занимаются рассылкой бумажной рекламы. Развернул буклет. Это была не реклама. «Галактик Трэвэлинг» сообщал Луизе Кастен, что она выиграла супердорогой месячный круиз по Сектору Улисса с посещением самых красивых звездных систем, включая знаменитую тройную Горгону с черной дырой посередине. Приглашение было отпечатано не на буклете, а на отдельном листе со смазанной печатью и неразборчивой подписью. Билет на одно лицо находился так же отдельно, он был на имя Луизы Кастен. Сбор и регистрация участников круиза были назначены на 12-е июня. Сегодня у нас 31-е мая. Время есть.
Уходя, Луиза не предложила мне покопаться в журналах, поэтому, застигнутый за чтением приглашения, я немного растерялся. Однако Луиза и не думала сердиться.
– Я рада, что вы нашли, чем себя занять, – сказала она.
– Готовитесь отправиться в путешествие? – спросил я, показывая ей буклет.
– Ой, ну что вы! Забыла выбросить, а то лежит перед глазами и соблазняет. Вы не представляете, за всю свою жизнь я ни разу не покидала Ундину, а так хочется… – она мечтательно закатила глаза, – Жорж несколько раз звал меня с собой, но сначала не отпускала учеба, потом я узнала, что у меня… то есть у нас будет малыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– В городах воздух фильтруют, – напомнил я.
– Они бы и людей фильтровали, будь их воля! – ответила она громче, чем это было необходимо, чтобы я услышал ее за воем ветра и шелестом ботвы.
– Чья – их?
– Да ничья, это я так…
Я поднял голову. Она сидела на коленях и, сняв перчатку, утирала салфеткой пот. В своем УНИКУМЕ я не потел нисколько, но работать в нем было неудобно.
– Вас не пускали на ферму?
– Так вы уже слышали? Да, комиссия по заселению долго не давала разрешения поселиться вне купола.
– Наверное, это из-за ребенка…
Луиза замерла.
– А вы откуда знаете?
– Я не знал. Я только предположил. Какие еще могут быть причины?
– Теоретически, самые разные… Медицинские противопоказания, например. Нас обоих обследовали в течение месяца. Потом, психологические тесты. Это, естественно, касалось меня одной. Смогу ли я жить, как они говорят, в разреженном социуме. Вообще-то, они предпочитают селить полными семьями. Мужчины на ферме тоже нужны, а у меня еще и ребенок.
– Вам, наверное, тяжело?
– Да нет, нормально. Раньше я уже выезжала работать на фермы, пока Жорж был в командировках. Мне так было легче его ждать. Получила практику и это в конце концов убедило комиссию разрешить мне поселиться на ферме. К тому же, я была в состоянии оплатить строительство дома. Сюда ведь в основном едет молодежь. Община предоставляет им участок и дом. А я готова была взять большую часть расходов на себя.
– А ребенок?
– Что, ребенок? – переспросила она, не понимая.
– Вы сказали, что поначалу вам отказывали из-за ребенка.
– Как выяснилось позже, это была формальная отговорка. Наличие малыша – это самый удобный повод, чтобы отказать. Иначе, как отказать человеку, у которого есть практика выращивания ундинских культур, полностью отсутствуют медицинские противопоказания и который готов с самого начала сам себя содержать?
– Не знаю, – растерялся я. – Я у вас впервые.
Оторвав голову от грядки, я не увидел Луизы.
– Я там уже полола, – раздалось справа от меня. – А наостовляли-то сколько!
Она инспектировала мою грядку.
– Поверьте, я старался.
– Я не о вашем старании говорю, а об ундикве.
– А я читал, что растения ценят старание, даже если результат стараний не слишком качественный.
– Где это вы читали такое?
– В руководстве по выращиванию комнатных растений. Но я полагаю, нрав у растений везде один и тот же.
– Если бы вы это сказали раньше, я бы вас к ундикве не подпустила. Ладно, пойдемте в дом. Будем считать, что вы меня к этому вынудили. Вы же этого добивались?
Луиза проникла в глубину моего подсознания, с самого начала невзлюбившего ундикву и голосовавшего за то, чтобы поскорее оказаться в помещении. Над-сознание никаких таких коварных планов не замышляло.
– Нет, – сказал я без колебаний и направился в сторону коттеджа, сигнализировавшего нам солнечными бликами в стеклянной веранде.
Луизин коттедж состоял из четырех составленных крестом прямоугольных одноэтажных секций, похожих на укороченные вагоны. Пустые углы между секциями были застеклены и превращены в веранды. Через дверь в одной из веранд мы прошли в дом.
– А на суп из сорняков я могу рассчитывать? – спросил я.
– Это хорошая идея, – ответила Луиза, переобуваясь в легкие спортивные тапочки. – В профессии селекционера самое трудное – это решиться отведать то, что выращиваешь. Чтобы снять пробу, часто приходиться нанимать добровольцев, готовых пойти на риск – разумеется, не бесплатно. Вас мне послала сама судьба. Почистите обувь и проходите.
Я посмотрел на свои ботинки, составлявшие со скафандром одно целое.
– А как?
Луиза хлопнула в ладоши. Секунду спустя на веранду выкатил робот.
– Тутмос, ботинки! – сказала Луиза и указала роботу на мои ботинки.
Закралось подозрение: не попытается ли Тутмос сперва попробовать их с меня снять, тем более, что Тутмос повел себя крайне подозрительно – он начал обходить меня сзади. Я же в принципе против того, чтобы подставлять роботам спину.
– Не бойтесь, – посоветовала Луиза. – Поднимите поочередно ноги и дайте Тутмосу очистить подошвы. Заодно он пропылесосит ваш скафандр.
Робот выдвинул вперед трубу с ершистой насадкой и завыл, втягивая воздух.
– Только чур по карманам не лазить, – попросил я.
– Тутмос честный робот, – неожиданно для меня ответил Тутмос приятным баритоном. Очищенный, я был допущен в жилую часть секции. Комната, куда меня пригласили, была укомплектована стандартной мебелью, поставляемой вместе с секциями дома. Под окнами, выходившими на веранду, стояли надувные диваны практичного серого цвета. Пластмассовый столик в центре комнаты стоял в окружении складных стульев с провисшими тряпичными сидениями. На стенах висели фотографии и гербарии под стеклом. Я остановился перед снимком Жоржа Кастена.
– Перед отлетом на «Телемак», – быстро проговорила Луиза. – Вы посидите пока здесь, посмотрите снимки. Можете включить телевизор, если хотите. А я, тем временем, придумаю что из местной стряпни на вас испытать. За аллергию свою не переживайте – я учту ее при выборе продукта, – с этими словами она прошла в другую секцию.
Я прошелся по комнате, посидел на складном стуле, потом – на диване, затем встал и взял со стола стопку журналов в надежде найти среди них что-нибудь личное.
Из стопки выпал глянцевый буклет, рекламировавший какие-то космические круизы. Неужели, думаю, и здесь, на высокотехнологичной Ундине, занимаются рассылкой бумажной рекламы. Развернул буклет. Это была не реклама. «Галактик Трэвэлинг» сообщал Луизе Кастен, что она выиграла супердорогой месячный круиз по Сектору Улисса с посещением самых красивых звездных систем, включая знаменитую тройную Горгону с черной дырой посередине. Приглашение было отпечатано не на буклете, а на отдельном листе со смазанной печатью и неразборчивой подписью. Билет на одно лицо находился так же отдельно, он был на имя Луизы Кастен. Сбор и регистрация участников круиза были назначены на 12-е июня. Сегодня у нас 31-е мая. Время есть.
Уходя, Луиза не предложила мне покопаться в журналах, поэтому, застигнутый за чтением приглашения, я немного растерялся. Однако Луиза и не думала сердиться.
– Я рада, что вы нашли, чем себя занять, – сказала она.
– Готовитесь отправиться в путешествие? – спросил я, показывая ей буклет.
– Ой, ну что вы! Забыла выбросить, а то лежит перед глазами и соблазняет. Вы не представляете, за всю свою жизнь я ни разу не покидала Ундину, а так хочется… – она мечтательно закатила глаза, – Жорж несколько раз звал меня с собой, но сначала не отпускала учеба, потом я узнала, что у меня… то есть у нас будет малыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107