– Кастен не убийца, – выдавила она, нервно сжимая пальцы.
Мне показалось, я понял ее состояние.
– Вы правы, – сказал я как можно мягче. – В юриспруденции метод исключения не работает. Пускай твердо доказано, что из пятерых подозреваемых трое имеют стопроцентное алиби, никто не имеете права объявить преступником кого-то из оставшихся двоих…
– Троих! – выкрикнула она, запутав меня вконец.
– Как троих?! А кто был третьим?
– Убийца, – сказала она упрямо.
Во всем этом было что-то ненормальное.
– Но кто он? – я по-прежнему пытался нащупать какую-нибудь логику.
– Кто угодно, хоть инопланетянин… Что это вы вздрогнули?
Я? Вздрогнул?? Да у меня нервы крепче стали. Они провисли от бесстрашия и скуки. У меня их вообще нет.
Я объяснил:
– Всегда вздрагиваю при упоминании о сапиенсах.
– Какие нервные пошли журналисты!
Ну и ладно. Зато не догадается, что я частный детектив. Не подумает же она, что у частных детективов нервы слабее, чем у журналистов.
В молчании я поерзал на диване. Он противно скрипнул. Надолго ли ее хватит? Иначе говоря, дожидаться мне когда выставят за дверь или уйти самому?
– Вы помните некоего Алексеева? – спросил я. – Он был одним из спасателей, принимавших участие в расследовании гибели «Телемака».
Стахова реагировала по-прежнему бурно.
– Не говорите мне о нем! – воскликнула она, стукнув сжатыми кулаками по коленям. – Он обвинил в убийстве моего мужа!
– Он передумал, успокойтесь, он передумал, – понес я первое, что пришло в голову. – Теперь его мучает совесть. От угрызений совести он сбежал с Ундины на Фаон. И рассказал мне всю эту историю. Поэтому я, то есть мы вместе, но в большей степени – я, решили заново провести расследование. Если там был третий астронавт, то мы скоро выясним, кто он.
– В самом деле? – недоверчиво спросила она, разжав только левый кулак.
– В самом, – кивнул я и стал подниматься. – Ну, мне пора…
– Пора куда? К Луизе?
Я подтвердил. Показал адрес Луизы Кастен в Ундина-Сити и спросил найду ли я ее по этому адресу. Стахова ответила, что Луиза переехала на ферму в полутора тысячах километрах от Ундина-Сити.
– Ей дали разрешение на поселение? – удивился я. – Кажется, получить разрешение довольно сложно.
– Для агронома это было бы не сложно.
Обдумав эту фразу, я ее переформулировал:
– То есть Луиза Кастен – агроном, но тем не менее у нее возникли проблемы с разрешением на переселение на ферму.
– Да, какая-то очень неприятная история…
– Вы не расскажете?
Вместо ответа, Стахова молча дала мне адрес и контактный номер-код.
– Передавайте ей привет, – сказала она, открывая мне входную дверь. – Луиза, если сочтет нужным, сама вам все расскажет.
На этом мы расстались.
До захода солнца я не успевал. Во-первых, мне нужно было вернуться в Транспортный узел Ундина-Сити. Во-вторых, найти и разговорить доктора Томальди – главу ундинского экологического контроля. Во-третьих, сесть на экспресс, отправлявшийся на восток, то есть, опять-таки, против ундинского солнца. Полторы тысячи километров за… ну скажем… четыре часа – поезда здесь носятся быстро. Получается где-то полночь. Но это будет только Самдаль-Сити.
«Самдаль» означает «самый дальний». Имеется в виду – от Земли. Название дали городу в тот момент, когда Солнце (Земное, конечно) находилось в надире. Поэтому Самдаль-Сити действительно оказался от Земли дальше всех остальных ундинских городов. Спустя пару часов космографическая ситуация, разумеется, изменилась, но дело было сделано. Другим городам Ундины спорить было поздно, городам на других планетах – уж тем более, поскольку Ундина – самая дальняя от Земли населенная планета.
От Самдаль-Сити мой путь лежал на северо-восток, к подножию высоты 1339. И где-то там терялся. Расстояние от Самдаль-Сити до высоты 1339 – двести пятьдесят километров.
Кто-то задел мои колени. Я поднял забрало, на внутренней стороне которого осталась карта окрестностей Самдаль-Сити.
– Прошу прощения. – Мужчине в резиновых перчатках было очень не ловко из-за того, что он меня коснуться. – Я не хотел.
Мужчина устраивался в соседнем кресле. В вагон один за другим входили люди. Они занимали свободные места, которых было подозрительно много.
– Мы где?
– Транспортный узел, – ответил мужчина в перчатках и для самопроверки посмотрел в окно.
Расталкивая пассажиров, я выбрался на перрон.
Нашел время зевать.
Я прошел к справочным мониторам. Состав из трех двадцатиместных капсул уходил на восток в восемь тридцать от такого-то перрона – запоминать номер не было нужды, поскольку зеленая пунктирная линия точно указывала, куда идти. Время прибытия – ноль– двадцать по Ундина-Сити, двадцать минут четвертого по местному. Билеты? Билеты есть.
До отправления оставалось сорок минут. Пожалуй, их мне не хватит, чтобы успеть съездить в офис экологического контроля и поговорить с Томальди. Следующий рейс в сторону Самдаль-Сити уходил через два с лишним часа – в десять ровно. Если удастся застать Томальди, поеду им.
Номер доктора Томальди долго не отвечал. Я подсчитывал длинные гудки и одновременно отыскивал локус экологов на случай, если у Томальди сменился номер-код. Наконец мне ответили. Сквозь шум прорезался нетерпеливый голос: «Да, слушаю!». Голос был сильно искажен помехами. Видеорежим не работал.
– Доктор Томальди? – уточнил я.
– Да, я, – прохрипело в наушнике. – Кто это?
Скороговоркой я напомнил ему о спасателе Алексееве, о «Телемаке», назвал себя, как обычно, журналистом с Фаона. Алексеева он помнил хорошо, к журналистам относился терпимо и рад был бы встретиться, но сейчас он занят с экспертами из экологического ведомства ООН, совершающими инспекционную поездку по Ундине. Связь едва работает, потому что в данный момент они находятся у подземного водохранилища, берут пробы грунтовых вод. Шумит насос и канал связи. Неизвестно, что больше. Я спросил, как долго он сможет со мной говорить.
– Столько, сколько мы оба вытерпим этот чертов шум, – угрюмо ответил он. – Вам Алексеев меня посоветовал?
– Да, мы обсуждали с ним выводы комиссии, он считает, что…
– Помню-помню, – сэкономил свое и мое время Томальди. – Дельный парень.
– Пожалуй… Вы с ним согласны?
– Насчет Стахова и микробиологических исследований?
– В особенности насчет Стахова.
Томальди задумался. При выключенном видеорежиме думать молча считается невежливым. Мысли эколога звучали примерно так: «М-да… хм… хм… м-да… впрочем… м-да…» – в цикле. Я не выдержал и решил ему помочь:
– За последний год ничего нового по этому делу не появилось?
– Да вроде нет, – ответил он, не прерывая мычанья.
– Я разговаривал с Марией Стаховой. Ей мерещится какой-то третий астронавт, который и был убийцей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107