На перекрестке сворачиваю влево, потом вправо и, очутившись на авеню
Фош, ныряю в поток машин, идущих к площади Звезды. Лишь теперь я чувствую,
что еще не ужинал, и, чтоб сочетать приятное с полезным, устремляюсь на
Монмартр: в знакомом мне дешевом ресторанчике в глухом закутке меня едва
ли кто найдет. Однако когда я к полуночи выхожу из ресторанчика, то
обнаруживаю, что "пежо" Ворона вплотную приставлен к моему "ягуару".
Видимо, эти типы настигли меня уже на площади Звезды или попросту стали
там на прикол, рассуждая примитивно, но верно, что рано или поздно
водоворот пригонит меня к арке. Вполне возможно и то, что они уже успели
связаться по телефону со своими шефами и получили указание следить за
мной, но не трогать - не зря же они сидят в машине и только нахально
наблюдают за моими действиями.
Эту встречу, хотя и несколько неожиданную, я предвидел и потому делаю
то, что заранее решил сделать в подобных обстоятельствах: тихо и мирно еду
домой, потому что пускаться во все тяжкие при наличии аппаратуры в машине
опасно. Эти двое, осатанев, могут задержать меня насильно, а тогда дело
примет и вовсе скверный оборот.
Подъехав к дому, я выключаю мотор, беру с сиденья плащ с
заблаговременно сунутым под него аппаратом и неторопливо направляюсь к
входу. Беглый взгляд, брошенный назад от самой двери, убеждает меня, что
обитатели "пежо" ведут себя смирно. Значит, им действительно приказали
лишь наблюдать за мной, за что, вероятно, следует благодарить человека с
неприятным акцентом.
Войдя в "студию", я первым делом прячу аппарат в тайничке под газовой
плитой, специально для него подготовленном. Следуя советам, данным мне еще
на виллле в Фонтенбло, я ставлю едва заметную меточку на тот случай, если
в мое отсутствие плита будет сдвинута с места. Теперь можно и закурить.
Одна задача этого вечера выполнена, но это затрудняет выполнение
второй. Надо во что бы то ни стало позвонить Мери Ламур, хотя те, внизу,
наверняка еще караулят.
Включаю приемник и ловлю Монте-Карло - музыка звучит достаточно
громко, чтобы за дверью мог ее слышать тот, кто захотел бы подслушивать.
Зажигаю все имеющиеся в "студии" лампы - пусть эта иллюминация будет
хорошо видна тому, кто вознамерится вести наблюдение с улицы. После всего
этого бесшумно отпираю небольшую дверку на кухне, спускаюсь по запасной
лестнице во двор, перелезаю через ограду в соседний двор и через черный
ход и парадную дверь соседнего дома попадаю на противоположную улицу.
До Мадлены всего десять минут ходу. Достигнув площади, ныряю в
соседнее еще не закрывшееся кафе и занимаю телефонную кабину. Набираю
номер и через мгновенье слышу голос актрисы, только вместо ожидаемого
пароля она произносит какое-то глупое "алло, кто это?".
- Мери, - спрашиваю, - все в порядке?
Вместо ответа звучит непонятное междометие.
- Мери, - настаиваю я, пытаясь напомнить ей пароль. - Все ли в
порядке? Надо ли мне приходить завтра?
- Какое там завтра! - раздается наконец голос актрисы. - Приходи
немедленно! Случилось нечто ужасное!
Я вешаю трубку и раздумываю еще с минуту.
При других обстоятельствах на подобное сомнительное приглашение
следовало бы махнуть рукой. Но если принять во внимание, как Мери
рассудительна...
Выскакиваю из кафе, окидываю беглым взглядом ночную улицу и мгновенно
сворачиваю в первый переулок. Вокруг ни души. Однако видимость бывает
обманчива. На всякий случай вхожу в дом, черный выход из которого мне
хорошо знаком, и тоже на всякий случай проникаю в дом Димова тем же
способом, каким выскользнул из своего, то есть через разделяющую дворы
ограду.
На мой тихий стук тут же распахивается дверь, и передо мной возникает
испуганное лицо Мери, которая именно неподдельностью испуга успокаивает
меня.
- Что случилось? - спрашиваю, закрыв за собою дверь.
- Димов умер...
- От четырех таблеток?
- Не от таблеток... От хрустальной пепельницы...
Тут Мери внезапно всхлипывает, не столько от горя, сколько от
нервного потрясения, с почти сухими глазами, которые глядят на меня с
отчаянием, но и с какой-то смутной надеждой.
- А кто его ударил пепельницей? Ты, что ли?
Она молчит. Впрочем, ответ ясен.
- Где он?
Женщина взглядом указывает на дверь соседней комнаты. Вхожу, внутри
темно. Она погасила свет, должно быть, в глупой надежде, что мрак сотрет
случившееся и все пройдет, как дурной сон.
- Где выключатель?
- Возле двери.
Мои пальцы шарят по стене, щелкает выключатель. Димов лежит на полу
возле большого полированного стола. Я склоняюсь над трупом. Смерть и в
самом деле вызвана тяжелой хрустальной пепельницей, валяющейся рядом на
ковре. Острый угол пепельницы глубоко врезался в правый висок. В момент,
когда был брошен тяжелый предмет, Димов, видимо, инстинктивно откинул
голову в сторону, уклоняясь от удара, и как раз поэтому удар оказался
смертельным.
- Иди сюда и расскажи мне все, - говорю я, распрямляя спину.
Женщина продолжает стоять за дверью, потупя взор, словно боится
взглянуть на труп.
- Хорошо, пойдем туда...
Все так же, с поникшей головой, Мери пересекает холл и приводит меня
в одну из соседних комнат. Здесь стоит туалетный столик с большим
зеркалом, а перед ним валяется разорванная и скомканная свадебная фата.
Рассказ вроде бы уже и не нужен, за исключением разве кое-каких
подробностей.
- Сказал, вернется поздно... - всхлипывая, начинает Мери, и я с
трудом понимаю, что она говорит.
- Послушай, Мери, - прерываю я ее. - Ты должна понять, что сейчас не
до слез. В нашем распоряжении считанные минуты. Если ты хочешь, чтоб я
тебя спас, успокойся и расскажи вкратце и точно все, как было.
Мери глубоко вздыхает и, прижав руки к груди, пробует успокоиться.
- Сказал, что вернется поздно... а мне стало скучно, я вынула фату и
надела ее...
- На кой черт понадобилось тебе надевать? - невольно вырывается у
меня.
- Ну просто так... Представила себе, что я венчаюсь, только не в
мэрии и не с Младеновым, а в огромной церкви, где играет музыка и... В
общем, представила себе... Дома я была одна и не боялась, что меня
кто-нибудь застанет: сразу, думаю, услышу, как только наружная дверь
откроется. Стою я перед зеркалом с фатой на голове и вдруг вижу Димова...
в зеркале... позади меня. И закричала от страха.
Мери закрывает глаза и умолкает на минуту.
- Потом разгорается скандал, как обычно, только еще страшнее, чем
обычно. Для Тони, кричит, туалет приготовила или теперь уже перед другим
выпяливаешься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66