ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Кельнер приносит заказ, окидывает недовольным взглядом небо и
бормочет: "Какая ужасная погода", - но, убедившись, что нас погода не
волнует, возвращается в павильон.
Мсье Леконт отпивает кофе и закуривает забористую "галуаз". Потом
посматривает на меня, внимательно и несколько удивленно, будто лишь сейчас
заметив мое присутствие.
- Что ж, верно. Это идея. Я пока ничего определенного не говорю, - он
предупредительно поднимает руку, - но это идея. Чтоб как-то о ней судить,
надо знать, какие имеются реальные возможности для ее осуществления.
Расскажите мне более подробно о вашем плане.
"Горизонт слегка проясняется", - объявляю я себе, хотя именно в этот
момент дождь снова припускает, и полупрозрачные завесы из струй опять
опускаются вокруг нас, с мягким шумом и плеском падая в траву. Я закуриваю
"зеленые", думая с некоторой горечью о том, что даже сигареты для меня
выбирают другие люди. Возвращаясь к действительности, начинаю излагать
свой план.
- Это идея, - повторяет мсье Леконт, внимательно выслушав меня. -
Больше пока я ничего не говорю и вообще в данный момент не могу ответить
вам ни "да", ни "нет".
Дождь снова заметно утих.
Француз смотрит в небе, потом переводит глаза на мою разочарованную
физиономию.
- Пошли?
Он вынимает из кармашка измятую банкноту и оставляет ее на столе. Мы
неторопливо идем по мокрой гальке аллеи, поднимающейся на холм. Добравшись
до его вершины, останавливаемся ненадолго под высокими деревьями, с
которых сцеживаются зеленоватые тени и капли воды. Перед нами по другую
сторону холма, в низине у наших ног вьется среди унылых пригородов желоб
железной дороги. Рядом с икусственным оазисом - бедняцкие кварталы.
Рельсы, бурые насыпи, черные от сажи стены строений. Здесь берет начало
жизнь.
- Ладно, - кивает мсье Леконт как бы в ответ на мои невысказанные
слова. - Если ваш проект будет принят, вам дадут точные инструкции. Если
же нет, считайте, что мы никогда не были знакомы.
- Ясно. Как мне узнать ваш ответ?
- Об этом не беспокойтесь. Найдем способ связаться с вами. Вам куда?
Потому что мне в обратном направлении.
- Мне все равно.
- Хорошо. Тогда я спускаюсь.
Кивнув мне, он шагает вниз по аллее, а я продолжаю глядеть на линию
железной дороги, врезающуюся в темные массивы пригородных зданий, над
которыми снова хлещет дождь.

- Вы изверг! - говорит она, с трудом удерживаясь, чтобы не влепить
мне пощечину.
- Возможно, - отвечаю я, - но тут не место обмениваться
характеристиками. Пройдем хотя бы вон в кафе напротив.
- Вы изверг! - повторяет она. - Знать вас не желаю.
- Раз так...
Пожав плечами, я поворачиваюсь и ухожу.
- Постойте! - кричит мне вслед Лида, готовая расплакаться со зла. -
Доставьте меня домой! Такая досада, у меня нет денег даже на такси.
- Не могу же я привезти вас к отцу в таком виде. Давайте зайдем в
кафе.
Разговор этот происходит в восемь часов утра у заднего входа в Оперу,
который, как это известно сведущим людям, ведет не в кулуары театра, а в
тот подвал, куда приводят задержанных ночью проституток. Выражаясь
профессиональным языком, это та самая "Большая клетка", из которой только
что выпустили Лиду под мое поручительство.
Я пытаюсь взять непокорную под руку. Она грубо вырывается, но
все-таки идет со мной. Мы пересекаем запруженную машинами улицу и входим в
кафе. Указав Лиде на туалетную, я сажусь за стол и заказываю обильный
завтрак, сиречь две большие порции взбитых сливок и целую гору сдоб. Через
несколько минут молодая женщина возвращается. Теперь у нее куда более
человеческий вид: она умылась, поправила прическу, на губах у нее свежая
помада. Мы молча завтракаем, после чего я ее угощаю сигаретой и тихо
говорю:
- А теперь расскажите, что все-таки произошло.
- Ничего я рассказывать не стану. Отвезите меня домой.
- Хорошо, как вам будет угодно. Но поверьте, я никак не пойму, в чем
моя вина.
- Ах, вы даже не догадываетесь? А кто назначил встречу со мной на Рю
де Прованс? Разве не вы? А кто из нас не пришел? Не вы?
- Погодите, погодите! Давайте по порядку: Рю де Прованс - это, если я
не ошибаюсь, улица, где вы живете...
- А вы в Париже новичок и не знаете, что в этом месте сходятся
проститутки...
- Вот об этом я, признаться, совсем забыл. Заботился о том, чтобы вам
было ближе, а подниматься по вашей лестнице у меня пороху не хватает...
- Вот именно. Вы так печетесь о себе, что и вовсе не удосужились
прийти.
- Неправда. Я опоздал на каких-нибудь пять минут, и только потому,
что на Осман и Лафайет образовались пробки, и я вынужден был подолгу
ждать...
- Да. А в это время полицейские вталкивали меня в фургон вместе с
теми женщинами. Боже, какой ужас! Никогда бы не поверила, что мне придется
вытерпеть такой срам. Всю ночь просидела, как проститутка, вместе с этими
падшими женщинами!..
Она опять готова разреветься.
- Погодите, - говорю я. - В этом тоже не стоит винить меня. На Рю де
Прованс бывает столько порядочных женщин, и никому в голову не приходит
принимать их за проституток, поскольку они по виду не смахивают на них...
- А я похожа, да? По лицу видно...
- Насчет лица не знаю. Человек не сам выбирает себе лицо. Но вот
грима у вас, простите меня, многовато. И потом, где вы раскопали это
сногсшибательное платье, не говоря уже о сумке...
- Вы изверг!
Это несколько напоминает мне рефрен моего бывшего соседа по камере:
"Ты жалкий предатель", но я продолжаю проявлять терпение.
- Слушайте, Лида, не исключено, что я и в самом деле изверг, но не
слишком любезно с вашей стороны повторять это после того, как я, всю ночь
разъезжая по городу, искал вас в участках и пунктах "Скорой помощи".
- Какие жертвы! Пришли бы лучше вовремя...
- А еще бы лучше не выряжаться вам вот так по советам Мери Ламур...
- Мери Ламур тут ни при чем. Интересно, как бы вы стали одеваться на
те жалкие гроши, которые с таким трудом отрывает от сердца мой отец...
Господи, и это называется Париж, парижская жизнь!
- Не плачьте, повремените с истериками до критического возраста.
Но я запоздал со своим предупреждением. Лида глухо всхлипывает, потом
закрывает руками лицо и горько плачет на виду у равнодушных прохожих,
движущихся густой толпой мимо витрины.

Мы сидим вдвоем с Тони в кафе "У болгарина", перед каждым из нас
обеденный аперитив - рюмка мартини с ломтиком лимона. Впрочем, Тони пьет
уже четвертый мартини, не считая выпитого до моего прихода, потому что
нередко он принимается за обеденный аперитив с самого утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66