Будет праздновать свободная и независимая Наири там, по ту сторону границы, где наши исстрадавшиеся братья ждут ныне героев, несущих освобождение...
— Идите! — закончил свое слово почти со слезами на глазах Мазут Амо.— Наши дорогие братья все еще изнывают там в объятиях деспотии; наша родная земля все еще истекает кровью под тяжестью ига варваров; идите наши доблестные, стойкие, железные воины; идите, и возблагодарит вас, как благодарим вас мы сегодня, я верю, грядущая свободная независимость, вольная Наири!..
Мазут Амо закончил свою речь под бурные звуки «ура» и, качаясь от волнения, подошел к начальнику отряда:
— Да будет позволено мне, дорогие соотечественники,— сказал Мазут Амо, обнимая начальника,—поцеловать этот лоб, который никогда не боялся пули врага, который с иронией встречал вражескую пулю и, я уверен в этом совершенно, еще долго-долго до дня освобождения будет противостоять натиску врага!..
Вновь загремел оркестр, шумный наирский гимн зазвучал свободно. На глазах многих из присутствовавших, даже гробовщика Енока и Кривого Арута, показались слезы умиления. Затем начальник отряда в двух-трех словах, как это подобает военному, поблагодарил дорогих соотечественников, которые, в лице присутствовавших, столь внимательно отнеслись к заветному делу.
— Но,— сказал в заключение начальник отряда,— если мы ответим делом, практической помощью заветному делу хоть на сотую долю этого внимания, тогда, как и у г. Амазаспа, у меня не останется никакого сомнения в том, что недалек день, когда освободится Наири!..
Так внушительно, так убедительно закончил ответную свою речь начальник отряда и затем, когда перестал играть оркестр наирский гимн и стихли овации, добавил, как бы вспомнив:
— Да будет остр непобедимый меч нашего государя, ибо только царской волей его освободится страна Наири!..
После этих слов оркестр заиграл «Боже, царя», все обнажили головы, а начальник отряда и т. Вародян, который в последнее время стал ходить в форме добровольца, подобно военным, поднесли руки к папахам.
— Да здравствует государь император!..— воскликнул Мазут Амо, потрясая шляпой, как бы вспомнив, что но недопустимому недоразумению забыл отметить это существенное обстоятельство в своем приветственном слове. После гимна и оваций, когда закончился церемониал, начальник отряда, Мазут Амо и т. Вародян сели в первый экипаж, адъютант, генерал Алеш и врач — во второй, Осеп Нариманов и другие в остальные экипажи и поехали в город, сопровождаемые восхищенными взглядами счастливых наирян.
Спустя час, под предводительством второго помощника Известного Начальника, вступил в город добровольческий отряд, встреченный еще более шумными овациями горожан.
Три дня спустя население города, под руководством того же Мазута Амо и т. Вародяна, провожало на фронт добровольцев этого отряда. На сей раз присутствовало
значительно больше народу, чем в день встречи, что объяснялось частью тем, что день был воскресный, частью же тем, что очень многие, в частности ремесленники и жители окрестных деревень, явились провожать — кто родного, кто друга, кто знакомого или же соседа, которые выступали на фронт с отрядом, будучи «записаны» рукою т. Вародяна. Были произнесены подобающие речи, оркестр играл приличествовавшие случаю наирский гимн и «Боже, царя»... Счастливого пути пожелали дорогим добровольцам не только Мазут Амо и т. Вародян, говорившие в качестве официальных лиц от имени известной всем организации, но также генерал Алеш, говоривший от имени населения. Затем добровольцы были водворены в вагоны — и вот под громовые «ура», звуки музыки, плач и воодушевление тронулся поезд.
Зрелище было поистине трогательное и незабываемое, но тысячу раз поражали и трогали глаза Мазута Амо: в них были слезы и сквозь слезы — улыбка ожидания. Они, эти незабываемые глаза Мазута Амо, смотрели на удаляющийся поезд, но не замечали его, они видели ту сторону границы, где, как он сказал в своей приветственной речи, все еще изнывала в цепях рабства страна Наири, Там, в той темной дали, где исчез поезд, была обетованная земля — древняя Наири. И после исчезновения поезда все еще долго смотрели в ту сторону глаза Мазута Амо, выражавшие улыбку и печаль. Глаза эти сквозь туман грядущих дней видели уже там, где исчез поезд, новое возрожденное отечество, нагруженное «наирскими силами» или же, как сказал бы он впоследствии, если бы был жив — «единую и независимую, от моря до моря Наири».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ СТРАНА НАИРИ
Ужель это — страна Наири?
Е. Чаренц
Мы приблизились к самой существенной части нашего романа, и вот тут-то, дорогой читатель, и встает перед нами во весь свой рост поставленная выше задача — что же такое, наконец, страна Наири? Помнишь, читатель, в предисловии к этому роману я спрашивал с опаской, спрашивало сердце мое с сомнением — не мираж ли Наири, не бред ли она больного мозга, не сердечная ли болезнь?.. В самом деле, что же такое Наири? Почему на каждой странице романа город, мною описываемый, я называю наирским и людей, в нем живущих,— наиря- нами? Неужели мозговой бред может оформиться и стать реальностью? Неужели, дорогой читатель, могла бы воплотиться в плоть и кровь «сердечная болезнь» и шагать по городу, шагать не в мозгу или в сердце, а в реальном городе, скажем, хотя бы в виде генерала Алеша или гробовщика Енока, или же, в лучшем случае,— Амо Амбар- цумовича — Мазута Амо?.. Конечно нет— скажет всякий рассудительный человек. Не были бредом ни город, ни люди, в нем жившие; и я категорически могу утверждать, что никто из них не считал себя «наирянином», и город, в котором он жил,— «наирским» городом. Значит, я выдумал эту легенду, чтоб одурачить людей пустыми россказнями? Значит, я высосал все из пальца, бумагомарака и праздный поэт, который со стороны цирюльника Васила удостоился бы прозвища «ветрогона», если б цирюльник прочитал эти мои страницы? Да именно о какой Наири идет речь? И прежде всего, откуда взялось это название и что оно означает?
Дорогой читатель, не я выдумал это название и точно не знаю, что оно означает. Быть может, Наири — это мираж, почем знать? Может, это неснятой сыр — бог его ведает, или же тот овес, что видел в своем знаменитом сне длинноухий дядя. Не знаю. И какое же это имеет, в конце концов, значение? Наири есть Наири. Давайте только условимся, что оно означает название страны, как Соломон — имя человека, и... И вновь, дорогой читатель, мы напоролись на препятствие. «Где же находится она, эта Наири?» — можешь ты меня спросить, и я опять останусь с опущенным носом, то есть в недоумении. Останусь в недоумении не потому, что не знаю места эвчэй страны, а по той простой причине, что, по собранным мною достоверным историческим и географическим данным, страна эта очень мало похожа на существующие ныне другие страны, скажем, на Аргентину, Чили, Турцию, Россию или же хотя бы на Абиссинию и Албанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Идите! — закончил свое слово почти со слезами на глазах Мазут Амо.— Наши дорогие братья все еще изнывают там в объятиях деспотии; наша родная земля все еще истекает кровью под тяжестью ига варваров; идите наши доблестные, стойкие, железные воины; идите, и возблагодарит вас, как благодарим вас мы сегодня, я верю, грядущая свободная независимость, вольная Наири!..
Мазут Амо закончил свою речь под бурные звуки «ура» и, качаясь от волнения, подошел к начальнику отряда:
— Да будет позволено мне, дорогие соотечественники,— сказал Мазут Амо, обнимая начальника,—поцеловать этот лоб, который никогда не боялся пули врага, который с иронией встречал вражескую пулю и, я уверен в этом совершенно, еще долго-долго до дня освобождения будет противостоять натиску врага!..
Вновь загремел оркестр, шумный наирский гимн зазвучал свободно. На глазах многих из присутствовавших, даже гробовщика Енока и Кривого Арута, показались слезы умиления. Затем начальник отряда в двух-трех словах, как это подобает военному, поблагодарил дорогих соотечественников, которые, в лице присутствовавших, столь внимательно отнеслись к заветному делу.
— Но,— сказал в заключение начальник отряда,— если мы ответим делом, практической помощью заветному делу хоть на сотую долю этого внимания, тогда, как и у г. Амазаспа, у меня не останется никакого сомнения в том, что недалек день, когда освободится Наири!..
Так внушительно, так убедительно закончил ответную свою речь начальник отряда и затем, когда перестал играть оркестр наирский гимн и стихли овации, добавил, как бы вспомнив:
— Да будет остр непобедимый меч нашего государя, ибо только царской волей его освободится страна Наири!..
После этих слов оркестр заиграл «Боже, царя», все обнажили головы, а начальник отряда и т. Вародян, который в последнее время стал ходить в форме добровольца, подобно военным, поднесли руки к папахам.
— Да здравствует государь император!..— воскликнул Мазут Амо, потрясая шляпой, как бы вспомнив, что но недопустимому недоразумению забыл отметить это существенное обстоятельство в своем приветственном слове. После гимна и оваций, когда закончился церемониал, начальник отряда, Мазут Амо и т. Вародян сели в первый экипаж, адъютант, генерал Алеш и врач — во второй, Осеп Нариманов и другие в остальные экипажи и поехали в город, сопровождаемые восхищенными взглядами счастливых наирян.
Спустя час, под предводительством второго помощника Известного Начальника, вступил в город добровольческий отряд, встреченный еще более шумными овациями горожан.
Три дня спустя население города, под руководством того же Мазута Амо и т. Вародяна, провожало на фронт добровольцев этого отряда. На сей раз присутствовало
значительно больше народу, чем в день встречи, что объяснялось частью тем, что день был воскресный, частью же тем, что очень многие, в частности ремесленники и жители окрестных деревень, явились провожать — кто родного, кто друга, кто знакомого или же соседа, которые выступали на фронт с отрядом, будучи «записаны» рукою т. Вародяна. Были произнесены подобающие речи, оркестр играл приличествовавшие случаю наирский гимн и «Боже, царя»... Счастливого пути пожелали дорогим добровольцам не только Мазут Амо и т. Вародян, говорившие в качестве официальных лиц от имени известной всем организации, но также генерал Алеш, говоривший от имени населения. Затем добровольцы были водворены в вагоны — и вот под громовые «ура», звуки музыки, плач и воодушевление тронулся поезд.
Зрелище было поистине трогательное и незабываемое, но тысячу раз поражали и трогали глаза Мазута Амо: в них были слезы и сквозь слезы — улыбка ожидания. Они, эти незабываемые глаза Мазута Амо, смотрели на удаляющийся поезд, но не замечали его, они видели ту сторону границы, где, как он сказал в своей приветственной речи, все еще изнывала в цепях рабства страна Наири, Там, в той темной дали, где исчез поезд, была обетованная земля — древняя Наири. И после исчезновения поезда все еще долго смотрели в ту сторону глаза Мазута Амо, выражавшие улыбку и печаль. Глаза эти сквозь туман грядущих дней видели уже там, где исчез поезд, новое возрожденное отечество, нагруженное «наирскими силами» или же, как сказал бы он впоследствии, если бы был жив — «единую и независимую, от моря до моря Наири».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ СТРАНА НАИРИ
Ужель это — страна Наири?
Е. Чаренц
Мы приблизились к самой существенной части нашего романа, и вот тут-то, дорогой читатель, и встает перед нами во весь свой рост поставленная выше задача — что же такое, наконец, страна Наири? Помнишь, читатель, в предисловии к этому роману я спрашивал с опаской, спрашивало сердце мое с сомнением — не мираж ли Наири, не бред ли она больного мозга, не сердечная ли болезнь?.. В самом деле, что же такое Наири? Почему на каждой странице романа город, мною описываемый, я называю наирским и людей, в нем живущих,— наиря- нами? Неужели мозговой бред может оформиться и стать реальностью? Неужели, дорогой читатель, могла бы воплотиться в плоть и кровь «сердечная болезнь» и шагать по городу, шагать не в мозгу или в сердце, а в реальном городе, скажем, хотя бы в виде генерала Алеша или гробовщика Енока, или же, в лучшем случае,— Амо Амбар- цумовича — Мазута Амо?.. Конечно нет— скажет всякий рассудительный человек. Не были бредом ни город, ни люди, в нем жившие; и я категорически могу утверждать, что никто из них не считал себя «наирянином», и город, в котором он жил,— «наирским» городом. Значит, я выдумал эту легенду, чтоб одурачить людей пустыми россказнями? Значит, я высосал все из пальца, бумагомарака и праздный поэт, который со стороны цирюльника Васила удостоился бы прозвища «ветрогона», если б цирюльник прочитал эти мои страницы? Да именно о какой Наири идет речь? И прежде всего, откуда взялось это название и что оно означает?
Дорогой читатель, не я выдумал это название и точно не знаю, что оно означает. Быть может, Наири — это мираж, почем знать? Может, это неснятой сыр — бог его ведает, или же тот овес, что видел в своем знаменитом сне длинноухий дядя. Не знаю. И какое же это имеет, в конце концов, значение? Наири есть Наири. Давайте только условимся, что оно означает название страны, как Соломон — имя человека, и... И вновь, дорогой читатель, мы напоролись на препятствие. «Где же находится она, эта Наири?» — можешь ты меня спросить, и я опять останусь с опущенным носом, то есть в недоумении. Останусь в недоумении не потому, что не знаю места эвчэй страны, а по той простой причине, что, по собранным мною достоверным историческим и географическим данным, страна эта очень мало похожа на существующие ныне другие страны, скажем, на Аргентину, Чили, Турцию, Россию или же хотя бы на Абиссинию и Албанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46