Мол, вечно они пьяные, к тому же плохо соображают по-немецки, а она здесь ни при чем. И еще один совет дали разведчикам: когда у Насти будут проверять документы, она должна подольше копаться в карманах и мешке с несколькими картофелинами и луковицами, чтобы отвлечь внимание патруля и дать возможность своим спутникам, идущим сзади, свернуть в сторону и обойти вражеский пост.
Разведчики вышли на шоссе. По нему проносились фашистские машины и бронетранспортеры. Чтобы не привлекать внимания гитлеровцев, наши товарищи делали вид, будто давно привыкли к немецкому транспорту и близости оккупантов. Настя шагала впереди, остальные шестеро - на некотором отдалении сзади, порою углубляясь в придорожные лесочки. Стало смеркаться, и машины уже двигались с затемненными фарами. Настю остановил эсэсовский патруль, возле которого вертелся штатский переводчик. Унтер-офицер потребовал паспорт и пропуск. Богданова несколько минут рылась в мешке, а ее друзья незаметно свернули с дороги и прошли мимо поста стороной.
Патрульные и переводчик, отлично владевший немецким, русским и белорусским языками, долго вертели в руках паспорт и пропуск, подсвечивая карманными фонариками. Но, видимо, не нашли в них ничего подозрительного, вернули документы и порекомендовали идти "шнеллер", так как скоро наступал комендантский час. Переводчик, играя в народность, предупредил разведчицу:
- Ты, барышня, гляди... Немцы любят красивых да молодых.
Настя кокетливо откликнулась:
- Да что вы! Разве я красавица, куда мне!
Через полкилометра ее нагнали остальные товарищи, очень довольные, что первая встреча с эсэсовскими стражами закончилась для всех благополучно. А отчаянный Владимир Романов сказал:
- Если б они тебя задержали, мы кинулись бы на них из кустов и перестреляли бы, как овец.
- Ой, Володечка,- ответила Настя Богданова,- с тобой я и в Берлин пошла бы!
В 12 километрах от Минска, за деревней Паперня, группа согласно инструкции разделилась: Борисенок и Ларченко повернули на восток, чтобы потом с севера войти в свои районы, Воронков и Гуринович остались у старых знакомых, бывших студентов политехнического института Василия Молчана и его жены Марии, работавших на торфяном заводе "Паперня", чтобы позднее с их помощью проникнуть в город. Кухаренок, Настя и Романов продолжали путь и вскоре без приключений очутились на городских улицах. Николай Кухаренок предложил товарищам зайти к его матери.
- Чего не хватало, - сказал Романов, - сын в партизанах, дом на примете! Кухаренок возразил:
- Ни одна душа не знает, что я в лесу, даже мать. В начале войны уехал куда-то с поездом, да так и не вернулся. Вот и все.
В мирное время Николай был начальником поезда, и его исчезновение выглядело очень естественно.
- К тому же ночь на дворе, никто нас не увидит!
Убедил. Глухими переулками и сквозными дворами повел Кухаренок друзей к домику матери, но когда пришли, то всем стало не по себе. На месте дома был пустырь, валялись обгорелые бревна и мусор. Товарищи посочувствовали Николаю, сказали, что это еще не означает, что мать погибла, мало ли что бывает... Посовещались и решили вторично разделиться, предварительно условившись о месте и времени встречи: Романов пошел к своим знакомым, Настя - к родственникам в район Сторожевки, Николай - к довоенным друзьям, которые должны были знать о судьбе матери.
И действительно, Кухаренок разыскал ее. Бомба попала в дом, когда ее не было, она погоревала над развалинами, заодно поплакала о Николае, которого считала погибшим, а потом старушку приютил Михаил Галко, давний друг семьи.
Встречу матери с сыном невозможно описать. Больше всего ее поразило, что Коля остался таким, как был,- молодым, круглолицым, с мальчишескими ямочками на щеках. Тяготы войны и партизанской жизни не отразились на нем.
Утром трое разведчиков повстречались в условленном месте и договорились, что Кухаренок и Романов пойдут по явкам, которые взяли у меня, а Настя встретится с сестрой Воронкова Анной и женой Гуриновича, Верой Герасимовной.
На следующее утро Настя сообщила, что разыскала обеих женщин. Они связаны с подпольной группой и готовы к выполнению любого задания. Вера Зайцева очень хочет повидать мужа.
- Устроим,- пообещал Романов и ласково улыбнулся Насте.
Явки, данные Москвой, или оказались пусты, потому что люди давно ушли на фронт, или находились под наблюдением СД. Надо было создавать новую постоянную сеть.
Вскоре в городе появились Воронков и Гуринович. Воронков сумел встретиться со старым другом Кузьмой Лаврентьевичем Матузовым. Друг в свое время окончил Белорусский политехнический институт, с первых дней войны ушел на фронт, был тяжело ранен и попал в плен, откуда удачно бежал в родной Минск. Разыскал семью и, опасаясь разоблачения, добровольно явился в комендатуру, прикинулся недовольным Советской властью. Матузову поверили и сделали его служащим городской управы. Но связей с патриотами у него не было, и это сильно угнетало, получалось, что он чистой воды изменник. Встреча с Воронковым крайне обрадовала Матузова, и он высказал горячее желание участвовать в народном сопротивлении захватчикам.
Кузьма Лаврентьевич оказался для нас сущей находкой, так как через него мы получили доступ к бумагам и секретам городской управы. Он же помог решить проблему документов для наших связных.
Разведчики, разыскивая бывших военнослужащих Красной Армии, заинтересовались личностью Георгия Краснитского, кадрового командира, окруженца. Его знала в лицо мать Кухаренка.
Краснитскому удалось после окружения пробраться в Минск и устроиться инженером на вагоноремонтном заводе. Оккупанты нуждались в специалистах и потому закрыли глаза на прошлое нового инженера. Начальник завода, эсэсовский полковник Фрике, желая прощупать настроения Краснитского, спросил, как он относится к победам германской армии на восточном фронте. Георгий ответил уклончиво:
- Я политикой не интересуюсь, господин полковник.
Начальник остался удовлетворен. А разведчики выяснили, что бывший командир остался честным человеком. С помощью матери Кухаренка с ним познакомилась Настя и свела его с Гуриновичем. Тот поручил Краснитскому создать на заводе подпольную диверсионную группу. Предупредил, чтобы задание выполнялось без спешки, продуманно, осторожно. Отсутствие опыта конспирации, безрассудная отвага привели к провалу многие группы минских подпольщиков.
- Тщательно отбирайте людей, без чрезвычайной необходимости не знакомьте их между собой,- инструктировал Гуринович.- И ждите наших указаний.
Так в Минске стала создаваться новая подпольная сеть, которой вскоре предстояло нанести ощутимые удары по оккупантам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159