Они рвались в дело, горели жаждой боевых подвигов во славу Отечества. Однако запланированная операция не удалась.
В то утро, когда мы провели лыжников в тыл врага, началось наступление наших войск, и диверсанты, еще не добравшись до складов противника, оказались в лавине наступавших бойцов. Танковый генерал посочувствовал неудачникам, посадил их на броню своих машин и забросил возможно дальше вперед. Они вновь встали на лыжи и пошли к цели, но их вновь настигли наступающие части. Так наши пограничники и не сумели выполнить задание: полевые войска их все время опережали, и надобность в уничтожении складов попросту отпала, потому что они были захвачены Красной Армией вместе со всем содержимым.
Я почувствовал большое облегчение, когда меня отозвали из Воронежа обратно в столицу.
Генерала Григорьева интересовал первоначальный замысел, изложенный им в день моего возвращения. Он встретил меня на этот раз давно ожидаемой репликой:
- Пора!
Однако с течением времени предполагаемое задание изменилось, соответственно изменилась и численность отряда. Теперь мне предстояло набрать 30 человек. Рядовые стрелки и автоматчики не нужны, их достаточно в тылу среди партизан. В отряд требовалось отобрать только специалистов разведывательной и диверсионной работы, не менее половины должны составлять командиры, которые в случае надобности смогли бы возглавить партизанские подразделения. Таким образом, я поведу не просто оперативную группу, а отборный спецотряд.
От прежнего отряда, вошедшего в 4-й батальон, к этому времени не осталось и следа. За полгода люди рассеялись по другим подразделениям, ушли на иные задания, были ранены или убиты. Пришлось начинать заново. Сразу объявилось несметное количество добровольцев, следовало отобрать из них наиболее проверенных, боевых и физически крепких. Первым делом я зачислил нескольких обстрелянных пограничников, прошедших в первые месяцы войны от самого Белостока. Рядовыми взял только белорусов - уроженцев Минской области, которые хорошо знали местность и могли помочь мне в налаживании контактов с населением.
Формирование личного состава я начал совместно с комиссаром Георгием Семеновичем Морозкиным, уже назначенным в мой отряд. Был он кадровым чекистом, имел высшее образование и немалый опыт работы. В ту пору ему еще не сравнялось и сорока, он отличался худощавостью, подвижностью и глубокой впечатлительностью. Мы вдвоем занимали номер в гостинице "Москва", питались из одного котла и быстро подружились в общих заботах да хлопотах. Нелегальная кличка его была Егор.
Начальником штаба стал капитан Алексей Григорьевич Луньков (Лось), участник гражданской войны на Дальнем Востоке, пограничник, побывавший в разных переделках, хорошо усвоивший законы лесной жизни, страстный таежный охотник. Он был высок, улыбчив, с седеющими висками. О войне, в которой участвовал юношей, и о вооруженных конфликтах на границе вспоминал неохотно. Зато с большой любовью и знанием дела говорил об охоте.
Начальник разведки и особого отдела отряда старший лейтенант Дмитрий Александрович Меньшиков прежде тоже служил на дальневосточной погранзаставе, земляк и ровесник Лося, 1903 года рождения. За мужество, проявленное при защите советских рубежей, дважды награжден, в том числе орденом Красного Знамени. Высокий, мускулистый, румяный и курносый.
Молодой военфельдшер украинец Иван Семенович Лаврик успел повоевать под Москвой и только недавно оправился после ранения. У него продолговатое лицо, черные волосы удивительно сочетаются с голубыми глазами. Строг, подтянут, деловит и в общем выглядит куда старше своих лет.
Переводчиком я взял Карла Антоновича Добрицгофера, могучего 35-летнего австрийца, члена компартии с 1934 года. Вся его семья активно участвовала в революционной борьбе, в 1934 году, во время Венского восстания пролетариата, сражалась на баррикадах рабочего предместья Флорисдорфа. После подавления восстания Карл Антонович эмигрировал в СССР, работал на автомобильном заводе мастером-инструктором, с первого дня войны пошел добровольцем в Красную Армию. В Испании я встречался с его братом Антоном Антоновичем, руководившим интернациональной бригадой. Подпольная фамилия у Карла была Дуб, что очень соответствовало его крупному, мощному телосложению.
Радистами в отряд приняли Александра Александровича Лысенко (Пик), воентехника второго ранга с высшим образованием и специальной разведывательной подготовкой, высокого тяжеловеса под стать Карлу, и Михаила Карповича Глушкова, человека круглолицего, широкоплечего, с рыжей шевелюрой.
Из белорусов у нас были Викентий Мартынович Кишко и Иван Викентьевич Розум, служившие до войны в войсках НКВД, лейтенант погранвойск Николай Федорович Вайдилевич, Кузьма Николаевич Борисенок, политрук Николай Михайлович Кухаренок - первый парторг отряда, младший лейтенант Николай Андреевич Ларченко, будущий командир нашей конной разведки, сержант Николай Михайлович Денисевич.
Кроме того, в нашем отряде были Алексей Семенович Михайловский, старшина с погранзаставы, воюющий с первых дней фашистской агрессии, второй раз идущий в тыл врага; Николай Михайлович Малев, тоже пограничник, сержант, трижды выходивший из окружения и выносивший станковый пулемет, награжденный за мужество, проявленное в первые месяцы войны, орденом Красной Звезды. В наш строй встали и сержант Федор Васильевич Назаров, порядком уже хлебнувший лиха, смелый обстрелянный воин, и политрук Алексей Григорьевич Николаев, и старшина Яков Кузьмич Воробьев, веснушчатый и живой весельчак.
При переходе линии фронта в спецотряде остались с согласия своего командования два разведчика: Анатолий Павлович Чернов и Иван Никифорович Леоненко, с которыми успели подружиться в дни, предшествовавшие броску в тыл неприятеля.
Всего нас стало 32 человека, почти все коммунисты и комсомольцы, 8 орденоносцев, средний возраст бойцов 20-25 лет.
Наше вооружение состояло из автоматов, винтовок, ручного пулемета, маузеров, пистолетов ТТ, боевых ножей. Ни минометов, ни станковых или крупнокалиберных пулеметов мы не взяли, потому что шли за линию фронта на лыжах, с поклажей за плечами, и боеспособность отряда во многом зависела от его подвижности, тяжелое оружие только затруднило бы нас в многокилометровом рейде. Зато у каждого были ручные и противотанковые гранаты. А себе, кроме гранат, я взял автомат, маузер и пистолет ТТ. Выделили нам две рации с питанием к ним и взрывчатку.
Одели нас хорошо: командирская шерстяная форма, куртки на ватине, теплое белье, свитеры, ватные брюки, телогрейки, шапки-ушанки с красными звездочками. Поверх всего полушубки и белые маскировочные халаты, а на дне вещевых мешков лежали комплекты летнего хлопчатобумажного обмундирования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
В то утро, когда мы провели лыжников в тыл врага, началось наступление наших войск, и диверсанты, еще не добравшись до складов противника, оказались в лавине наступавших бойцов. Танковый генерал посочувствовал неудачникам, посадил их на броню своих машин и забросил возможно дальше вперед. Они вновь встали на лыжи и пошли к цели, но их вновь настигли наступающие части. Так наши пограничники и не сумели выполнить задание: полевые войска их все время опережали, и надобность в уничтожении складов попросту отпала, потому что они были захвачены Красной Армией вместе со всем содержимым.
Я почувствовал большое облегчение, когда меня отозвали из Воронежа обратно в столицу.
Генерала Григорьева интересовал первоначальный замысел, изложенный им в день моего возвращения. Он встретил меня на этот раз давно ожидаемой репликой:
- Пора!
Однако с течением времени предполагаемое задание изменилось, соответственно изменилась и численность отряда. Теперь мне предстояло набрать 30 человек. Рядовые стрелки и автоматчики не нужны, их достаточно в тылу среди партизан. В отряд требовалось отобрать только специалистов разведывательной и диверсионной работы, не менее половины должны составлять командиры, которые в случае надобности смогли бы возглавить партизанские подразделения. Таким образом, я поведу не просто оперативную группу, а отборный спецотряд.
От прежнего отряда, вошедшего в 4-й батальон, к этому времени не осталось и следа. За полгода люди рассеялись по другим подразделениям, ушли на иные задания, были ранены или убиты. Пришлось начинать заново. Сразу объявилось несметное количество добровольцев, следовало отобрать из них наиболее проверенных, боевых и физически крепких. Первым делом я зачислил нескольких обстрелянных пограничников, прошедших в первые месяцы войны от самого Белостока. Рядовыми взял только белорусов - уроженцев Минской области, которые хорошо знали местность и могли помочь мне в налаживании контактов с населением.
Формирование личного состава я начал совместно с комиссаром Георгием Семеновичем Морозкиным, уже назначенным в мой отряд. Был он кадровым чекистом, имел высшее образование и немалый опыт работы. В ту пору ему еще не сравнялось и сорока, он отличался худощавостью, подвижностью и глубокой впечатлительностью. Мы вдвоем занимали номер в гостинице "Москва", питались из одного котла и быстро подружились в общих заботах да хлопотах. Нелегальная кличка его была Егор.
Начальником штаба стал капитан Алексей Григорьевич Луньков (Лось), участник гражданской войны на Дальнем Востоке, пограничник, побывавший в разных переделках, хорошо усвоивший законы лесной жизни, страстный таежный охотник. Он был высок, улыбчив, с седеющими висками. О войне, в которой участвовал юношей, и о вооруженных конфликтах на границе вспоминал неохотно. Зато с большой любовью и знанием дела говорил об охоте.
Начальник разведки и особого отдела отряда старший лейтенант Дмитрий Александрович Меньшиков прежде тоже служил на дальневосточной погранзаставе, земляк и ровесник Лося, 1903 года рождения. За мужество, проявленное при защите советских рубежей, дважды награжден, в том числе орденом Красного Знамени. Высокий, мускулистый, румяный и курносый.
Молодой военфельдшер украинец Иван Семенович Лаврик успел повоевать под Москвой и только недавно оправился после ранения. У него продолговатое лицо, черные волосы удивительно сочетаются с голубыми глазами. Строг, подтянут, деловит и в общем выглядит куда старше своих лет.
Переводчиком я взял Карла Антоновича Добрицгофера, могучего 35-летнего австрийца, члена компартии с 1934 года. Вся его семья активно участвовала в революционной борьбе, в 1934 году, во время Венского восстания пролетариата, сражалась на баррикадах рабочего предместья Флорисдорфа. После подавления восстания Карл Антонович эмигрировал в СССР, работал на автомобильном заводе мастером-инструктором, с первого дня войны пошел добровольцем в Красную Армию. В Испании я встречался с его братом Антоном Антоновичем, руководившим интернациональной бригадой. Подпольная фамилия у Карла была Дуб, что очень соответствовало его крупному, мощному телосложению.
Радистами в отряд приняли Александра Александровича Лысенко (Пик), воентехника второго ранга с высшим образованием и специальной разведывательной подготовкой, высокого тяжеловеса под стать Карлу, и Михаила Карповича Глушкова, человека круглолицего, широкоплечего, с рыжей шевелюрой.
Из белорусов у нас были Викентий Мартынович Кишко и Иван Викентьевич Розум, служившие до войны в войсках НКВД, лейтенант погранвойск Николай Федорович Вайдилевич, Кузьма Николаевич Борисенок, политрук Николай Михайлович Кухаренок - первый парторг отряда, младший лейтенант Николай Андреевич Ларченко, будущий командир нашей конной разведки, сержант Николай Михайлович Денисевич.
Кроме того, в нашем отряде были Алексей Семенович Михайловский, старшина с погранзаставы, воюющий с первых дней фашистской агрессии, второй раз идущий в тыл врага; Николай Михайлович Малев, тоже пограничник, сержант, трижды выходивший из окружения и выносивший станковый пулемет, награжденный за мужество, проявленное в первые месяцы войны, орденом Красной Звезды. В наш строй встали и сержант Федор Васильевич Назаров, порядком уже хлебнувший лиха, смелый обстрелянный воин, и политрук Алексей Григорьевич Николаев, и старшина Яков Кузьмич Воробьев, веснушчатый и живой весельчак.
При переходе линии фронта в спецотряде остались с согласия своего командования два разведчика: Анатолий Павлович Чернов и Иван Никифорович Леоненко, с которыми успели подружиться в дни, предшествовавшие броску в тыл неприятеля.
Всего нас стало 32 человека, почти все коммунисты и комсомольцы, 8 орденоносцев, средний возраст бойцов 20-25 лет.
Наше вооружение состояло из автоматов, винтовок, ручного пулемета, маузеров, пистолетов ТТ, боевых ножей. Ни минометов, ни станковых или крупнокалиберных пулеметов мы не взяли, потому что шли за линию фронта на лыжах, с поклажей за плечами, и боеспособность отряда во многом зависела от его подвижности, тяжелое оружие только затруднило бы нас в многокилометровом рейде. Зато у каждого были ручные и противотанковые гранаты. А себе, кроме гранат, я взял автомат, маузер и пистолет ТТ. Выделили нам две рации с питанием к ним и взрывчатку.
Одели нас хорошо: командирская шерстяная форма, куртки на ватине, теплое белье, свитеры, ватные брюки, телогрейки, шапки-ушанки с красными звездочками. Поверх всего полушубки и белые маскировочные халаты, а на дне вещевых мешков лежали комплекты летнего хлопчатобумажного обмундирования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159