Длительное время мне довелось находиться в сопредельном государстве, чья прогерманская ориентация выявлялась чем дальше, тем больше. Внешне все обстояло как нельзя лучше: нас уверяли в теплых добрососедских чувствах, а за нашей спиной точили острый нож.
Согласно указанию Центра, чтобы не привлечь внимания вражеской контрразведки, я морем добрался до соседнего государства, там сел на поезд и с севера по железной дороге приехал в страну, в которой мне надлежало работать.
В одном вагоне со мной ехали немецкие летчики, одетые в свою серо-голубую форму, украшенную всеми характерными регалиями. Сомнений не оставалось: в сопредельном государстве сосредоточивались части гитлеровских военно-воздушных сил.
Первого мая 1941 года вместе с товарищем по работе Алексеем Алексеевичем я выехал в один из портовых городов. У нас была задача проверить, какие грузы прибывают сюда и каково их назначение.
Было хмурое, туманное утро. На душе тяжелым камнем лежала тревога, но в дороге мы не преминули мрачно пошутить относительно того, как нам приходится встречать веселый первомайский праздник. На Родине в этот час все приготовились к параду, демонстрации, к торжествам. Повсюду звучит праздничная музыка, царит радостное оживление, и мало кто знает, какие грозные тучи собираются в небе.
Прибыли на побережье, сняли в гостинице номер. Алексей Алексеевич остался в номере и завалился спать (у него были основания не появляться в людных местах), а я сел в трамвай и поехал в порт.
В плотном утреннем тумане трамвай тащился медленно. На остановках входили и выходили пассажиры. Эта монотонность убаюкивала меня. Я глядел в окно на чистенькие городские улицы, наблюдал чинную, размеренную жизнь проснувшегося города и перестал обращать внимание на своих попутчиков. А они тем временем понемногу почти все вышли. На одной из остановок вагон оказался заполненным полицейскими. Куда ни взглянешь - всюду поблескивают портупеи, форменные пуговицы, лоснятся откормленные физиономии.
Мне стало очень неуютно. "Ну и ну,- подумал я.- Чекист в логове зверя".
С абсолютно безразличным лицом, будто ничего не произошло, словно каждый день мне приходится ездить в битком набитом полицейскими трамвае на разведывательное задание, я стал глазеть в окно и даже позевывать, приготовившись разыграть роль заблудившегося в незнакомом городе легкомысленного обывателя. Понемногу окончательно успокоился. Трамвай продолжал неторопливо дребезжать уже в районе порта. "Однако куда это они собрались так рано и почему их так много?"
Моя некрупная штатская фигурка в пальто и шляпе, затерявшаяся среди их пуговиц, револьверов и галунов, не произвела на стражей порядка никакого впечатления. Они меня просто не замечали. А может быть, они приняли меня за своего? Или решили, что я портовый служащий и еду на работу?
Как бы там ни было, а трамвай благополучно въехал на территорию порта. Только тут я понял, зачем сюда прибыли мои флегматичные спутники - порт был оцеплен полицейскими. Наш вагон они пропустили совершенно свободно: еще бы, ведь приехали свои. Знали бы они, кто затесался в их верноподданническое общество!
Мои неожиданные соседи по трамваю прибыли в порт для усиления оцепления. Значит, здесь ожидаются какие-то незаурядные и таинственные события. Непринужденно и деловито я вышел из вагона и зашагал в сторону пирса.
Мое появление никого не заинтересовало, наверное, потому, что приехал я в полицейском трамвае. Море было затянуто туманом, но у причалов толпилось много людей.
Выйти на пирс я счел неразумным - появление незнакомого человека среди портовых рабочих и служащих не могло остаться незамеченным. Оглянулся по сторонам и увидел рядом двухэтажный домик таможни, совершенно безлюдный в этот час. Вошел в него, поднялся на второй этаж и разыскал окно с видом на море, через которое можно было наблюдать все, что происходило у причалов.
Туман вскоре рассеялся, и к пирсам стали подходить и швартоваться немецкие транспортные суда, о чем свидетельствовали отчетливо выведенные названия на их бортах. Сразу же началась их разгрузка в поданные к причалу железнодорожные вагоны. На палубе появились серо-зеленые фигуры гитлеровских солдат. Работа шла быстро и четко, я еле успевал считать и запоминать количество разнообразной военной техники. Здесь были танки, самолеты, артиллерийские орудия различного калибра и назначения. Нагрузили один эшелон, подали другой. По трапам с судов сходили солдаты, вооруженные винтовками, автоматами, пулеметами. Выгрузилось одно подразделение, другое, третье...
Всего на шести транспортах прибыло, по моим подсчетам, около дивизии хорошо оснащенных войск. На папиросной коробке я записал условными значками названия кораблей, все остальное хранилось в памяти. Теперь мне нужно было как можно быстрее попасть к радиопередатчику, продиктовать шифровальщику донесение в Центр, но шифровальщик и рация находились в другом городе, а выйти из порта мешало полицейское оцепление.
В народе говорят: хуже нет ждать и догонять. А в работе разведчика почти не бывает заданий, когда не приходилось бы ждать и догонять. Торопливость ведет к неосторожности, а она грозит провалом операции. Я даже затрудняюсь сказать, чего больше надо разведчику - отваги или терпеливости. Скорее всего нужен их органический сплав.
В тот первомайский день, несмотря на огромный соблазн как-то прорваться сквозь оцепление, я решил дождаться темноты и только под ее покровом выйти с оцепленной территории порта.
Время тянулось медленно. Сильно хотелось спать и есть, но расслабиться, а тем более отдохнуть в укромном местечке, разумеется, было нельзя: надо было внимательно следить, чтобы не нарваться на кого-либо из служащих, и одновременно поглядывать в сторону оцепления, чтобы не прозевать момента, когда его снимут. Успешное выполнение первой половины задания придавало мне силы и надежду на то, что вторая половина будет проведена столь же безукоризненно.
К вечеру полицейское оцепление было снято, в порту возобновилась нормальная жизнь. Я беспрепятственно покинул его, добрался до вокзала, сел на поезд и вскоре передал донесение в Москву. Когда я вернулся в приморский город и пришел в номер, мой товарищ Алексей Алексеевич все еще спал крепким сном. Европейские расстояния не сравнишь с нашими российскими, поэтому мне и удалось обернуться так быстро.
Я разбудил Алексея Алексеевича, поздравил его с Первым мая и выполненным заданием. Он порадовался моей удаче и сказал:
- Что ж, старина, кажется, мы неплохо провели первомайский праздник?
- Куда лучше. Особенно ты! Он рассмеялся.
- Не было бы счастья, да несчастье помогло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159