Оруженосцы включали в себя Бобси и Бика Ван Дайнемов, которым было слегка за тридцать и которые в силу своего преуспевания и внешности заслужили прозвище Небесных Близнецов в колонках светских сплетен.
Две компании, одна легкомысленная, а другая утомленная, встретились друг с другом в прекрасный солнечный день в Венеции. Констанца, которую еще издали заприметила Роза, сказала: «О, нет!» Но удирать было уже поздно. Роза, которая не знала, что мы в Венеции, издала восторженный вскрик. Она заключила меня в объятия, тепло приветствовала Констанцу. Отойдя, я уставилась на воду. На ее поверхности колебалось отражение прекрасного города; повсюду был разлит золотой свет, как у Веронезе.
– Здравствуйте, – минут через пять сказал мне Френк Джерард, когда Конрад Виккерс стал выстраивать нас для своей импровизированной фотографии.
Моя подруга Роза – полная счастья, что ее спасли от изучения культуры, – болтала с Констанцей, которую знала много лет, ибо фирма Констанцы декорировала все многочисленные дома Розы. Виккерс суетился, то и дело перестраивая группу; близнецы Ван Дайнем грубовато дурачились, перекидываясь панамой. Бик надел ее мне на голову, растрепав волосы – это я помню. Я сняла ее и резко сказала: «Не делай так». Констанца, которая любила относиться к Бобси Ван Дайнему как к моему поклоннику, сделала многозначительное лицо. Конрад продолжал суетливо переставлять нас с места на место. Сначала он разместил меня с краю, в тени церкви, затем снова вытащил на свет. Рядом со мной оказался молчаливый Френк Джерард. Я уставилась на церковь. Затвор щелкнул.
Я предполагала, что Френк Джерард тут же скажет: «Всего хорошего», но, к моему удивлению, он этого не сделал. Он бросил на близнецов Ван Дайнем неодобрительный взгляд, но дал понять, что уходить не торопится. Он отвлек меня в сторону от остальной группы.
Мы коротко поведали друг другу, чем каждый из нас занимался в Венеции. Вырвавшись из бесконечного круга коктейлей и приемов Констанцы, я вчера успела посетить академию, Френк Джерард тоже там побывал. Мы, должно быть, разминулись на несколько минут.
Это совпадение – не столь уж значительное само по себе, – похоже, заставило его задуматься. Он уставился на течение Большого канала. От воды отражалось сплетение света и теней, которое скользило по его лицу. Казалось, он чем-то обеспокоен. Я позволила себе несколько сбивчивых соболезнований. Он суховато принял их. Я рискнула выдавить еще несколько слов, в те дни я была до болезненности застенчива. Они не вызвали никакой реакции. Я смотрела на Френка Джерарда и говорила себе, что он труден в общении, мрачен, невежлив и – я уже заметила в нем эту особенность – рассеян.
Роза тем временем уже обсуждала с Констанцей обстановку домов. Забыла ли она, что Роза только недавно овдовела? Вполне возможно: Констанца могла быть совершенно равнодушна к подробностям чужой жизни.
– Итак, Роза, – говорила она, – и когда ты в очередной раз переезжаешь? Знаешь, порой мне кажется, что ты меняешь дома с такой же легкостью, как другие складывают чемоданы.
– О, нет, – тихо ответила Роза. – Я больше не буду переезжать. Не теперь. Ты же знаешь… из-за Макса.
С этими словами она отвернулась. За ее спиной Констанца поймала взгляд Виккерса и сделала нетерпеливое лицо. Когда Роза оправилась и снова подала голос, Констанца торопливо прервала ее.
– Да, да, – сказала она. – Но давай не будем тут больше болтать. Бик просто умрет, если ему не дадут выпить. Мы отправляемся в бар «Гарри». Пошли с нами, Роза. Мы возьмем…
Доброе лицо Розы сразу же просияло. Она всегда любила Констанцу и, наверное, искренне поверила в великодушие предложения. Она с готовностью приняла его. Я испытала жалость к ней и злость на Констанцу. В светском смысле слова моя крестная мать была безжалостна: я знала, что в баре «Гарри» Констанца найдет какой-нибудь предлог, и Розу безжалостно оставят за кормой.
Френк Джерард тоже заметил этот обмен взглядами между Констанцей и Виккерсом. Я увидела, как он подошел к своей матери и тихо заговорил с ней.
– Нет-нет, – зачастила Роза. – Я прекрасно себя чувствую и совсем не устала. Бар «Гарри»! Я там никогда не была. Спасибо, Констанца.
Френк Джерард коротко переговорил со своим братом, отведя его в сторону. Брат взял Розу под руку. Группа снялась с места. Только мы с Джерардом остались около церкви; разрыв между нами и контингентом любителей итальянской кухни расширялся.
Френк Джерард, нахмурившись, посмотрел им вслед и, похоже, был готов незамедлительно принять решение. К моему удивлению, едва я было двинулась за ними, он перехватил меня за руку. Он сказал:
– Нам не стоит присоединяться к ним.
– Я просто подумала…
– Я знаю, что вы подумали. С Розой все будет в порядке. Даниель присмотрит за ней. Не хотите ли выпить? Тут есть поблизости неплохое местечко.
Вряд ли он ждал от меня ответа. По-прежнему держа меня за руку, он устремился по узкой улочке. Мы быстро миновали лабиринт проходов и тупиков, повернув под арку, мы пересекли мост. Никто из нас не обронил ни слова. Наконец мы добрались до маленького кафе в каком-то дворе. Оно было затенено кроной магнолии, из пасти каменного льва текла струйка воды, брызгами разбиваясь в каменной чаше. Мы оказались тут единственными.
– Я нашел это место в первый же раз, как оказался в Венеции. Вам нравится?
Он был до странности обеспокоен тем, что я скажу.
– Очень нравится. Тут просто прекрасно.
Он улыбнулся, когда я это сказала, и его лицо преобразилось, озарившись заразительным озорным весельем.
– Значит, бар «Гарри» вам не нравится? – сказала я, когда он пододвинул мне стул.
– Нет. Я не люблю бар «Гарри», – ответил он. – Это единственное место в Венеции, в котором я стараюсь не бывать ни при каких условиях.
Моя попытка завязать разговор скорее всего оказалась не самой удачной. Френк Джерард отвечал механически, и у меня создалось впечатление, что его не интересуют ни мои вопросы, ни его ответы. Похоже, он присматривался ко мне, я чувствовала, что он не сводит глаз с моего лица. Кроме того, им владело какое-то странное напряжение. Время от времени, когда он отводил глаза, я украдкой бросала на него взгляд.
Когда принесли кампари, ободки стаканов были покрыты сахарной пудрой: это я запомнила. Напиток имел цвет жидкого рубина. На внешней стенке стаканов блестели капельки влаги, и я не отрывала от них глаз, пока мы разговаривали. Я была застенчива – результат того, что Констанца старалась господствовать в любой ситуации. Я не умела вести разговор, чувствовала себя неловко. Я никогда раньше не оставалась наедине с Френком Джерардом и поймала себя на том, что побаиваюсь его.
Мне было тогда двадцать пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
Две компании, одна легкомысленная, а другая утомленная, встретились друг с другом в прекрасный солнечный день в Венеции. Констанца, которую еще издали заприметила Роза, сказала: «О, нет!» Но удирать было уже поздно. Роза, которая не знала, что мы в Венеции, издала восторженный вскрик. Она заключила меня в объятия, тепло приветствовала Констанцу. Отойдя, я уставилась на воду. На ее поверхности колебалось отражение прекрасного города; повсюду был разлит золотой свет, как у Веронезе.
– Здравствуйте, – минут через пять сказал мне Френк Джерард, когда Конрад Виккерс стал выстраивать нас для своей импровизированной фотографии.
Моя подруга Роза – полная счастья, что ее спасли от изучения культуры, – болтала с Констанцей, которую знала много лет, ибо фирма Констанцы декорировала все многочисленные дома Розы. Виккерс суетился, то и дело перестраивая группу; близнецы Ван Дайнем грубовато дурачились, перекидываясь панамой. Бик надел ее мне на голову, растрепав волосы – это я помню. Я сняла ее и резко сказала: «Не делай так». Констанца, которая любила относиться к Бобси Ван Дайнему как к моему поклоннику, сделала многозначительное лицо. Конрад продолжал суетливо переставлять нас с места на место. Сначала он разместил меня с краю, в тени церкви, затем снова вытащил на свет. Рядом со мной оказался молчаливый Френк Джерард. Я уставилась на церковь. Затвор щелкнул.
Я предполагала, что Френк Джерард тут же скажет: «Всего хорошего», но, к моему удивлению, он этого не сделал. Он бросил на близнецов Ван Дайнем неодобрительный взгляд, но дал понять, что уходить не торопится. Он отвлек меня в сторону от остальной группы.
Мы коротко поведали друг другу, чем каждый из нас занимался в Венеции. Вырвавшись из бесконечного круга коктейлей и приемов Констанцы, я вчера успела посетить академию, Френк Джерард тоже там побывал. Мы, должно быть, разминулись на несколько минут.
Это совпадение – не столь уж значительное само по себе, – похоже, заставило его задуматься. Он уставился на течение Большого канала. От воды отражалось сплетение света и теней, которое скользило по его лицу. Казалось, он чем-то обеспокоен. Я позволила себе несколько сбивчивых соболезнований. Он суховато принял их. Я рискнула выдавить еще несколько слов, в те дни я была до болезненности застенчива. Они не вызвали никакой реакции. Я смотрела на Френка Джерарда и говорила себе, что он труден в общении, мрачен, невежлив и – я уже заметила в нем эту особенность – рассеян.
Роза тем временем уже обсуждала с Констанцей обстановку домов. Забыла ли она, что Роза только недавно овдовела? Вполне возможно: Констанца могла быть совершенно равнодушна к подробностям чужой жизни.
– Итак, Роза, – говорила она, – и когда ты в очередной раз переезжаешь? Знаешь, порой мне кажется, что ты меняешь дома с такой же легкостью, как другие складывают чемоданы.
– О, нет, – тихо ответила Роза. – Я больше не буду переезжать. Не теперь. Ты же знаешь… из-за Макса.
С этими словами она отвернулась. За ее спиной Констанца поймала взгляд Виккерса и сделала нетерпеливое лицо. Когда Роза оправилась и снова подала голос, Констанца торопливо прервала ее.
– Да, да, – сказала она. – Но давай не будем тут больше болтать. Бик просто умрет, если ему не дадут выпить. Мы отправляемся в бар «Гарри». Пошли с нами, Роза. Мы возьмем…
Доброе лицо Розы сразу же просияло. Она всегда любила Констанцу и, наверное, искренне поверила в великодушие предложения. Она с готовностью приняла его. Я испытала жалость к ней и злость на Констанцу. В светском смысле слова моя крестная мать была безжалостна: я знала, что в баре «Гарри» Констанца найдет какой-нибудь предлог, и Розу безжалостно оставят за кормой.
Френк Джерард тоже заметил этот обмен взглядами между Констанцей и Виккерсом. Я увидела, как он подошел к своей матери и тихо заговорил с ней.
– Нет-нет, – зачастила Роза. – Я прекрасно себя чувствую и совсем не устала. Бар «Гарри»! Я там никогда не была. Спасибо, Констанца.
Френк Джерард коротко переговорил со своим братом, отведя его в сторону. Брат взял Розу под руку. Группа снялась с места. Только мы с Джерардом остались около церкви; разрыв между нами и контингентом любителей итальянской кухни расширялся.
Френк Джерард, нахмурившись, посмотрел им вслед и, похоже, был готов незамедлительно принять решение. К моему удивлению, едва я было двинулась за ними, он перехватил меня за руку. Он сказал:
– Нам не стоит присоединяться к ним.
– Я просто подумала…
– Я знаю, что вы подумали. С Розой все будет в порядке. Даниель присмотрит за ней. Не хотите ли выпить? Тут есть поблизости неплохое местечко.
Вряд ли он ждал от меня ответа. По-прежнему держа меня за руку, он устремился по узкой улочке. Мы быстро миновали лабиринт проходов и тупиков, повернув под арку, мы пересекли мост. Никто из нас не обронил ни слова. Наконец мы добрались до маленького кафе в каком-то дворе. Оно было затенено кроной магнолии, из пасти каменного льва текла струйка воды, брызгами разбиваясь в каменной чаше. Мы оказались тут единственными.
– Я нашел это место в первый же раз, как оказался в Венеции. Вам нравится?
Он был до странности обеспокоен тем, что я скажу.
– Очень нравится. Тут просто прекрасно.
Он улыбнулся, когда я это сказала, и его лицо преобразилось, озарившись заразительным озорным весельем.
– Значит, бар «Гарри» вам не нравится? – сказала я, когда он пододвинул мне стул.
– Нет. Я не люблю бар «Гарри», – ответил он. – Это единственное место в Венеции, в котором я стараюсь не бывать ни при каких условиях.
Моя попытка завязать разговор скорее всего оказалась не самой удачной. Френк Джерард отвечал механически, и у меня создалось впечатление, что его не интересуют ни мои вопросы, ни его ответы. Похоже, он присматривался ко мне, я чувствовала, что он не сводит глаз с моего лица. Кроме того, им владело какое-то странное напряжение. Время от времени, когда он отводил глаза, я украдкой бросала на него взгляд.
Когда принесли кампари, ободки стаканов были покрыты сахарной пудрой: это я запомнила. Напиток имел цвет жидкого рубина. На внешней стенке стаканов блестели капельки влаги, и я не отрывала от них глаз, пока мы разговаривали. Я была застенчива – результат того, что Констанца старалась господствовать в любой ситуации. Я не умела вести разговор, чувствовала себя неловко. Я никогда раньше не оставалась наедине с Френком Джерардом и поймала себя на том, что побаиваюсь его.
Мне было тогда двадцать пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231