– едкая морщинка прорезала уголок его бледного рта. – Это они нам показать хотели, где теперь наше место! А то они, видите ли, не знали, что готовится агрессия против Кувейта… Дмитрий Васильевич, ты-то чего молчишь? Твои ГРУшники, что тебе докладывают?
Маршал Вязов, наклонив вперед массивную голову, стараясь не поднимать взгляд от сложенных перед собой тяжелых рук, как будто так ему легче сохранить спокойствие, степенно пробасил:
– По данным военной разведки, США несколько дней отслеживали переброску иракских танков к границе… По крайней мере за три дня им было все известно…
– Вот! – едко клюнул острым носом Крюков. – А что не ясно было для чего это делается? Или у них в ЦРУ и Пентагоне идиоты сидят? Да им просто надо было на нефтяную скважину сесть, да экономику запустить… А заодно показать, кто в мире хозяин…
Он снова сделал глубокую затяжку и с силой выпустил серый, злой дымок в потолок. Линаев, до сих пор молчавший, добавил с издевкой:
– Зато, какой вой они подняли по поводу сорока погибших в Израиле! Шуму-то подняли… Шуму! А что всего за месяц боевых действий погибло более ста тысяч иракцев? Ни слуху, не духу! Мерзавцы…
Остальные подавлено промолчали.
– Да при чем тут Штаты? – вдруг снова вступил в полемику премьер Петров. Он дерганным движением провел мятым платком по потному лбу и произнес с одышкой. – Нам сейчас не о Штатах думать надо! Народ надо кормить, урожай собирать… В стране ни зерна, ни горючего на посевную нет! Если к зиме не будет хлеба и горючего, народ выйдет на улицы…
– А куда ж всё делось? – недоуменно покосился на него хозяин дачи.
– Так прожрали всё, Дмитрий Васильевич! – в тон ответил ему Петров. – У нас же теперь всё мимо государственного кармана идет! Все в коммерческих структурах вертится! Ты, что забыл? "Перестройка"!
Жаркое обсуждение на несколько секунд утихло и только тени от веток, стоящих рядом с домом сосен, беззвучно колыхались на стенах, как будто, невидимые привидения неслышно подкрадывались к собравшимся в гостиной.
– Да что мы тут всё обсуждаем? – вдруг спросил Крюков. – "Страна развалится, народ на улицы выйдет!" – произнес он с едким сарказмом. – Всё уже! Нет уже никакой страны! Мы все временщики…
Присутствующие удивленно повернули к нему головы.
– Через двадцать дней Михайлов подписывает новый Союзный договор и всё! – неприязненно произнес он. Вытащив из бокового кармана брюк магнитофонную кассету, он протянул её хозяину, и сказал сердито:
– На-ка, Дмитрий Васильевич, поставь! Пусть присутствующие послушают…
Вязов озадаченно покрутил кассету в руках, затем грузно встал, подошел к секретеру, на котором стояла японская магнитола, и вставил кассету. Щелкнул выключатель.
– А руководить кто будет? – послышался из квадратных колонок звенящий от гнева и напряжения голос Бельцина. – Вязов с Крюковым? На чьей совести в Литва и Тбилиси? Или Петров, при котором цены выросли за месяц на двадцать процентов? Или быть может Линаев, привыкший мыслить цитатами Маркса и Энгельса?
Петров, мрачно слушавший запись, снял очки и принялся протирать платком совершенно сухие стекла. Линаев курил, часто и подолгу затягиваясь, – сигарета едва заметно дрожала у него в руке. Вязов немым истуканом застыл перед включенной магнитолой, уставившись на плоские колонки, – было очевидно, что услышанное было для него, как удар обухом по голове.
– Послушали? – спросил язвительно Крюков. – Вот так! Но это ещё не все! Скоро и Советского Союза тоже больше не будет! С республиками уже всё согласовано… Вот… Зачитываю!
Он раскрыл лежащую перед ним тонкую коричневую папку с круглым золотым гербом посередине и, посмотрев на отпечатанный лист, прочитал:
– "Основные принципы обновленного Союза… Союз Суверенных республик – федеративное демократическое государство, осуществляющее свои полномочия в пределах, добровольно предоставленных ему республиками… Государства, образующие Союз, самостоятельно решают все вопросы своего развития… Каждая республика – участник договора является суверенным образованием…"
Присутствующие настороженно притихли.
– Всё понятно? – Крюков обвел сидящих за столом мрачным взглядом. – Через двадцать дней уже будет не СССР, а будет Союз Суверенных республик.
Он с шумом хлопнул папкой, словно выстрелил из пистолета, и в гостинной повисла гнетущая тишина. Было слышно, как жужжит одинокая муха под абажуром.
– Черт те что! – громко засопел маршал Вязов. – Союз суверенных государств… Говно какое-то! Не рыба, не тюлень!
– Да нет… Всё, как раз, понятно, Дмитрий Василич… – медленно произнес премьер Петров, засовывая скомканный платок в карман линялых джинсов. – Будут отдельные республики со своими президентами… А Союза уже никакого не будет… – и он перевел взгляд на Крюкова. – Откуда это у тебя, Виктор Александрович?
Крюков дернул короткой шеей.
– Плешаков принес…
– Плешако-ов? – недоверчиво протянул хозяин дачи. – Так он же вроде цепной пес у Михайлова…
Крюков ожег Вязова коротким взглядом:
– Значит от Михайлова уже даже цепные псы бегут… Но дело-то в другом! Даже, если мы сможем уговорить Михайлова ввести чрезвычайное положение, то Бельцин нам этого никогда не позволит… И это проблема… Большая проблема, товарищи мои дорогие… Тут действительно надо думать…
Линаев дотянувшись до массивной пепельницы, стоящей посередине стола, яростно ткнул нее коротким окурком.
– Ну, Бельцин… Ну сукин сын… Ну и подлец! – прошипел он.
Вот и всё! Рубикон перейден, отступать некуда! Пора покидать душную, отравленную ядом заговора Москву… В Крым… С семьей… Быстрее… Михайлов испытал даже некоторое облегчение, когда Плешаков, придя в его кремлевский кабинет, просто и обыденно произнес, что заговор подготовлен, – самолет с Бельциным решено сбить, представив все в виде несчастного случая. Затем, по замыслу заговорщиков, управление государством должно перейти к Комитету по чрезвычайной ситуации, – по всей стране вводится чрезвычайное положение. После чего начинается новый этап, обратный отсчет – восстановление союзной вертикали власти…
Михайлов, чувствуя, тонко посасывающий холодок внутри, спросил:
– Надеюсь против меня и моей семьи не планируется никаких насильственных действий?
Кадык у него на шее резко дернулся.
– Не волнуйтесь, Алексей Сергеевич… – произнес Плешаков спокойно. – В случайную смерть двух президентов ведь никто не поверит! С вами останется вся ваша охрана… Кроме того, в Крыму вас будут охранять мои люди…
Михайлов, стараясь изобразить на лице твердую решимость, произнес хрипловато, сжимая в кулак холодные пальцы:
– Я думаю, вы понимаете, Юрий Алексеевич, что путч обречен… Цивилизованный мир никогда не смирится с антиперестроечным переворотом… Никто не позволит держать под арестом законно избранного Президента Советского Союза… Так, что путч захлебнется… Это очевидно… И когда это произойдет, мы под вашей охраной должны возвратиться в Москву… Это будет лучшей рекомендацией вам на будущее… Так, что сейчас ваша задача, Юрий Алексеевич, защитить Президента и его семью…
Он пытливо уставился на Плешакова, прекрасно понимая, что устного согласия собеседника не требуется, здесь всё будет ясно и по глазам… Плешаков глаз не отвел – в них была только спокойная невозмутимость, которая вселила в Михайлова уверенность, что Плешаков согласился на ту роль, которую ему отвели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Маршал Вязов, наклонив вперед массивную голову, стараясь не поднимать взгляд от сложенных перед собой тяжелых рук, как будто так ему легче сохранить спокойствие, степенно пробасил:
– По данным военной разведки, США несколько дней отслеживали переброску иракских танков к границе… По крайней мере за три дня им было все известно…
– Вот! – едко клюнул острым носом Крюков. – А что не ясно было для чего это делается? Или у них в ЦРУ и Пентагоне идиоты сидят? Да им просто надо было на нефтяную скважину сесть, да экономику запустить… А заодно показать, кто в мире хозяин…
Он снова сделал глубокую затяжку и с силой выпустил серый, злой дымок в потолок. Линаев, до сих пор молчавший, добавил с издевкой:
– Зато, какой вой они подняли по поводу сорока погибших в Израиле! Шуму-то подняли… Шуму! А что всего за месяц боевых действий погибло более ста тысяч иракцев? Ни слуху, не духу! Мерзавцы…
Остальные подавлено промолчали.
– Да при чем тут Штаты? – вдруг снова вступил в полемику премьер Петров. Он дерганным движением провел мятым платком по потному лбу и произнес с одышкой. – Нам сейчас не о Штатах думать надо! Народ надо кормить, урожай собирать… В стране ни зерна, ни горючего на посевную нет! Если к зиме не будет хлеба и горючего, народ выйдет на улицы…
– А куда ж всё делось? – недоуменно покосился на него хозяин дачи.
– Так прожрали всё, Дмитрий Васильевич! – в тон ответил ему Петров. – У нас же теперь всё мимо государственного кармана идет! Все в коммерческих структурах вертится! Ты, что забыл? "Перестройка"!
Жаркое обсуждение на несколько секунд утихло и только тени от веток, стоящих рядом с домом сосен, беззвучно колыхались на стенах, как будто, невидимые привидения неслышно подкрадывались к собравшимся в гостиной.
– Да что мы тут всё обсуждаем? – вдруг спросил Крюков. – "Страна развалится, народ на улицы выйдет!" – произнес он с едким сарказмом. – Всё уже! Нет уже никакой страны! Мы все временщики…
Присутствующие удивленно повернули к нему головы.
– Через двадцать дней Михайлов подписывает новый Союзный договор и всё! – неприязненно произнес он. Вытащив из бокового кармана брюк магнитофонную кассету, он протянул её хозяину, и сказал сердито:
– На-ка, Дмитрий Васильевич, поставь! Пусть присутствующие послушают…
Вязов озадаченно покрутил кассету в руках, затем грузно встал, подошел к секретеру, на котором стояла японская магнитола, и вставил кассету. Щелкнул выключатель.
– А руководить кто будет? – послышался из квадратных колонок звенящий от гнева и напряжения голос Бельцина. – Вязов с Крюковым? На чьей совести в Литва и Тбилиси? Или Петров, при котором цены выросли за месяц на двадцать процентов? Или быть может Линаев, привыкший мыслить цитатами Маркса и Энгельса?
Петров, мрачно слушавший запись, снял очки и принялся протирать платком совершенно сухие стекла. Линаев курил, часто и подолгу затягиваясь, – сигарета едва заметно дрожала у него в руке. Вязов немым истуканом застыл перед включенной магнитолой, уставившись на плоские колонки, – было очевидно, что услышанное было для него, как удар обухом по голове.
– Послушали? – спросил язвительно Крюков. – Вот так! Но это ещё не все! Скоро и Советского Союза тоже больше не будет! С республиками уже всё согласовано… Вот… Зачитываю!
Он раскрыл лежащую перед ним тонкую коричневую папку с круглым золотым гербом посередине и, посмотрев на отпечатанный лист, прочитал:
– "Основные принципы обновленного Союза… Союз Суверенных республик – федеративное демократическое государство, осуществляющее свои полномочия в пределах, добровольно предоставленных ему республиками… Государства, образующие Союз, самостоятельно решают все вопросы своего развития… Каждая республика – участник договора является суверенным образованием…"
Присутствующие настороженно притихли.
– Всё понятно? – Крюков обвел сидящих за столом мрачным взглядом. – Через двадцать дней уже будет не СССР, а будет Союз Суверенных республик.
Он с шумом хлопнул папкой, словно выстрелил из пистолета, и в гостинной повисла гнетущая тишина. Было слышно, как жужжит одинокая муха под абажуром.
– Черт те что! – громко засопел маршал Вязов. – Союз суверенных государств… Говно какое-то! Не рыба, не тюлень!
– Да нет… Всё, как раз, понятно, Дмитрий Василич… – медленно произнес премьер Петров, засовывая скомканный платок в карман линялых джинсов. – Будут отдельные республики со своими президентами… А Союза уже никакого не будет… – и он перевел взгляд на Крюкова. – Откуда это у тебя, Виктор Александрович?
Крюков дернул короткой шеей.
– Плешаков принес…
– Плешако-ов? – недоверчиво протянул хозяин дачи. – Так он же вроде цепной пес у Михайлова…
Крюков ожег Вязова коротким взглядом:
– Значит от Михайлова уже даже цепные псы бегут… Но дело-то в другом! Даже, если мы сможем уговорить Михайлова ввести чрезвычайное положение, то Бельцин нам этого никогда не позволит… И это проблема… Большая проблема, товарищи мои дорогие… Тут действительно надо думать…
Линаев дотянувшись до массивной пепельницы, стоящей посередине стола, яростно ткнул нее коротким окурком.
– Ну, Бельцин… Ну сукин сын… Ну и подлец! – прошипел он.
Вот и всё! Рубикон перейден, отступать некуда! Пора покидать душную, отравленную ядом заговора Москву… В Крым… С семьей… Быстрее… Михайлов испытал даже некоторое облегчение, когда Плешаков, придя в его кремлевский кабинет, просто и обыденно произнес, что заговор подготовлен, – самолет с Бельциным решено сбить, представив все в виде несчастного случая. Затем, по замыслу заговорщиков, управление государством должно перейти к Комитету по чрезвычайной ситуации, – по всей стране вводится чрезвычайное положение. После чего начинается новый этап, обратный отсчет – восстановление союзной вертикали власти…
Михайлов, чувствуя, тонко посасывающий холодок внутри, спросил:
– Надеюсь против меня и моей семьи не планируется никаких насильственных действий?
Кадык у него на шее резко дернулся.
– Не волнуйтесь, Алексей Сергеевич… – произнес Плешаков спокойно. – В случайную смерть двух президентов ведь никто не поверит! С вами останется вся ваша охрана… Кроме того, в Крыму вас будут охранять мои люди…
Михайлов, стараясь изобразить на лице твердую решимость, произнес хрипловато, сжимая в кулак холодные пальцы:
– Я думаю, вы понимаете, Юрий Алексеевич, что путч обречен… Цивилизованный мир никогда не смирится с антиперестроечным переворотом… Никто не позволит держать под арестом законно избранного Президента Советского Союза… Так, что путч захлебнется… Это очевидно… И когда это произойдет, мы под вашей охраной должны возвратиться в Москву… Это будет лучшей рекомендацией вам на будущее… Так, что сейчас ваша задача, Юрий Алексеевич, защитить Президента и его семью…
Он пытливо уставился на Плешакова, прекрасно понимая, что устного согласия собеседника не требуется, здесь всё будет ясно и по глазам… Плешаков глаз не отвел – в них была только спокойная невозмутимость, которая вселила в Михайлова уверенность, что Плешаков согласился на ту роль, которую ему отвели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155