Михайлов, хмуря высокий лоб, рассказал ей о визите Плешакова, а под конец тоскливо вскинул брови:
– Нина, а может мне, действительно, плюнуть на всё и подать в отставку?
Спросил и настороженно замер в ожидании ее ответа…
"Ждет, как приговора", – подумала со щемящей болью Нина Максимовна… Во время всего рассказа она стояла, как загипнотизированная. Застыла, соляным столбом, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди. Но ответила твердо, лишь немного нервным от волнения голосом:
– Леша, ты подожди! Разве твоя отставка решит дело? От того, что ты от ответственности, голову в песок – стране лучше не станет! А кто на твоё место придет, ты подумал? Бельцин? Или быть может Крюков? С одной извилиной от фуражки? И потом… Что собственно произошло? Заговор против тебя готовится? Так это ерунда! Ты посмотри на них… Это же сборище круглых идиотов! Они же даже заговор против тебя организовать не могут, чтобы ты об этом не узнал! Да стоит им только что-нибудь против тебя выкинуть, как народ за тебя под танки полезет… Ну? Что ты молчишь? Разве я не права?
Она заметила, что муж старательно продолжает отводить глаза в сторону и поняла, что ей не удалось переубедить его. Пока не удалось… Михайлов неуютно сгорбясь, сказал прогорклым голосом:
– Нина, неужели ты думаешь я ничего не вижу? Да и не то страшно, что эти болваны решили диктовать мне условия… Если я их сейчас всех уволю – никто даже и не пикнет… А вот, если я попробую тронуть Бельцина! Тут пол страны взбеленится… Для нашего обывателя слово "демократия" стало важнее слова "государство"! Вот в чем трагедия…
Он посмотрел на жену, но взгляд у Нины Максимовны, направленный на него, оставался по-прежнему твердым и в голосе все также звучали сильные нотки:
– Не утрируй, Леша! – сказала Нина Максимовна убежденно. – Бельцин тоже не всеобщий любимчик! Тебе надо просто опираться на преданных людей. А такие люди есть! Вон, Юрий Алексеевич! Умница! Интеллигент! И другие, наверняка, найдутся… Ты только сначала со своими министрами разберись… А заговор? Что заговор? Раскрытый заговор только повысит твой рейтинг! Кстати, и ситуацию позволит тебе изменить! О государстве все сразу вспомнят и о демократии забудут! Хватит, мол, демократии, доигрались, – в стране порядок нужен! Понимаешь? Ты же выигрываешь, Леша!
И хотя лицо у Михайлова после слов супруги оставалось замкнутым, глаза его потихоньку начали оттаивать…
– Ну ладно… Не будем сейчас ничего решать окончательно, – сказал он успокоено. – Посмотрим, что там ещё Плешаков принесёт…
Шедший год был знаменателен ещё и тем, что ровно полвека тому назад трехмиллионная армия вермахта бронированным катком накатила на советские рубежи и, сминая на своем пути пограничные заставы и гарнизоны, на вооружении которых находились только старые мосинские трехлинейки и пулеметы Максим, неумолимо двинулась вглубь советской территории… В жарком мареве тех опаленных разрывами дней трагедия и геройство сплелись в едином, кровавом орнаменте и навечно застыли в памятниках и обелисках братских могил, словно кадр великой эпопеи…
Так было!
Прошло ровно пятьдесят лет и страна готовилась отметить общенациональный день памяти по миллионам своих погибших, но громадный мемориальный комплекс, который задумывался, как величественный символ мужеству и героизму тех лет – так и не был построен. На срытой и исковерканной Поклонной горе, как подбитая военная техника, стояли увязшие в грязи трактора и неприкаянно зиял пустыми бойницами окон незаконченный музей – у страны-победителя не хватало средств, чтобы завершить начатое строительство… И словно для того, чтобы ещё больше усилить сходство с теми далекими скорбными днями поминальная дата приближалась в атмосфере повсеместного карточного распределения, – Михайлов, скрепя сердце, согласился на карточную систему и теперь практически во всех регионах по карточкам распределялись сигареты и водка, масло и молоко. Даже Москва, привилегированная столица, не знавшая карточек со времен войны, и та привыкала отовариваться по талонам…
Михайлов, прекрасно понимая, что в политически раскрепощенной Москве приближающийся скорбный юбилей вполне может вылиться в акции протеста, решил перенести официальную церемонию в провинциальный тихий Волгоград. Для согласования графика поездки он вызвал к себе генерала Плешакова. С их последнего разговора прошло уже три дня, и Плешаков прекрасно понимал, что так или иначе их разговор обязательно коснется темы заговора… Поначалу он рассчитывал, что Михайлов сразу же предпримет против заговорщиков решительные действия. И вот тогда! Тогда дорога к заветному креслу Председателя КГБ ему будет открыта! Но прошло несколько дней, Михайлов ничего не предпринимал и Плешаков забеспокоился. Он никак не мог понять, что задумал Михайлов, но зато ему было совершенно ясно, что сам он оказался в очень и очень некрасивой ситуации, потому что цена его собственной жизни, узнай заговорщики о том, что он донес об их планах Михайлову, не стоила бы и ломаного гроша… Каким способом это произойдёт – не суть важно: внезапный инфаркт, несчастный случай или автомобильная катастрофа… Не важно! Плешаков слишком давно работал в КГБ и прекрасно знал на чем специализируется особо засекреченный отдел "В" его родного ведомства.
Обо всем этом думал генерал Плешаков, идя по скрипучим коридорам Кремля…
"И риск велик, но ведь и приз того стоит! – размышлял он, терзаемый мучительными сомнениями. – Пост Председателя КГБ – это ведь ого-го!… Пост серого кардинала, держащего тайные нити управления страной! Но с другой стороны – ведь и его жизнь поставлена на карту. Велика ставка… Но и соблазн велик! Кто не мечтал о роли всемогущего кукловода, управляющего миллионами человеческих судеб, пропускающего по своим глубоко законспирированным каналам бесчисленные суммы американских долларов, французских франков и немецких марок? Ещё неизвестно у кого реальной власти больше – у президента или у руководителя КГБ!"
Тут Плешаков с презрением вспомнил о нынешнем невзрачном руководителе их могущественного ведомства, и поправился:
"К Крюкову это не относится! Крюков – лишь досадное недоразумение, случайная фигура, оказавшаяся на этому посту… Но он-то не Крюков! Он-то знает, что делать! Теперь лишь надо подстегнуть Михайлова, заставить его действовать, и тогда вожделенная должность у него в кармане… А как ускорить события он знает! Только бы Михайлов вовремя бы принял правильное решение! Вовремя и правильное!"
Войдя в кремлевский кабинет Плешаков увидел сидящего за столом президента, красным фломастером чиркающего что-то в разложенных перед ним бумагах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155