Пока нет союзного договора требовать с республик нельзя – заартачатся и не станут подписывать союзный договор… Нельзя! Надо покамест выкрутиться без них… Как? Придется опять идти на поклон к дядюшке Сэму, клянчить – подайте на демократические преобразования… Неприятно, унизительно, но, видно, придется… Америка-то, правда, давать уже не хочет… Жмется… Забыли уже, как он им от Тихого океана кусок лакомый отрезал! Последний раз, когда были с Мжевадзе в Вашингтоне, Мжевадзе сделал "шаг доброй воли" – подошел к карте и резанул новую линию границы, отсек от союзной акватории ломоть размером чуть ли не в три Польши – нате, господа, пользуйтесь! А взамен, кстати, ничего тогда не попросил! Забыли уже, забыли! А ведь он не так уж много и просит… Да куда там! Вместо денег предлагают прислать советников… Да только на хрена ему советники? Советники! От своих отбою нет, хоть на экспорт отправляй! Ему деньги нужны! Деньги, вот что! Хорошо ещё хоть Германия несколько миллиардов марок на днях подкинула… Дружище Толь – молодец, не забывает сломанной берлинской стены… Вот только, все равно – маловато… Маловато будет! Надо ещё ко Всемирному банку обратиться или даже к валютному фонду – там ещё попросить… Брать кредиты, в конце концов, не так уж и плохо! Запад будет его поддерживать, хотя бы потому, что пока существует Союз есть и тот, кто будет эти кредиты возвращать… А нет Союза – нет заемщика… Так, что получается, что Западу Союз нужен… Кстати, и республикам тоже без Союза не обойтись… Потому, как не крути – нефть, газ, золото цветные металлы, все ж российское! Даже икра черная и та из России! Вот только есть тут одна закавыка… Республики ведь никогда не согласятся признать Россию главной среди них… По крайней мере никогда не сделают это публично, во всеуслышание. Время не то! Теперь ведь все хотят быть самостоятельными, суверенными! Хотя и понимают, что без России никак… Для них развал Союза – катастрофа, почище Хиросимы! Вот и получается, что он, Михайлов, ещё многим нужен – и рано, ой как рано, списывать его со счетов… Единственно, кто ему сейчас поперек горла, так это Бельцин! Но ведь и Бельцин не семи пядей во лбу – самодовольный, ограниченный выскочка! Сегодня на саммите, например, выставил себя перед всеми круглым идиотом!"
И Михайлов, вспомнив про сегодняшние события, довольно ухмыльнулся.
Бельцин начал артачиться с самого начала.
– Центр не нужен! – заявил он, сразу после того, как опоздал к началу саммита на двадцать минут… Михайлов пристально посмотрел на опоздавшего и, поправив, словно рыцарское забрало, очки на носу, произнес вкрадчивым голосом:
– Владимир Николаевич, надеюсь вы не хотите сказать, что вы против итогов общенародного референдума?
Бельцин смерил его презрительным взглядом, и отчеканил:
– Центр давно себя изжил… И морально, и идеологически! Нужен другой механизм взаимодействия между республиками… Без идейно-партийной подкладки, основанный на демократии, равноправии и взаимной выгоде!
Михайлов удивленно вскинулся.
– А разве кто-то против, Владимир Николаевич? Кто против демократии? – он обвел недоуменным взглядом молчащий форум, а затем опять повернул голову к Бельцину:
– "Демократия" ведь, Владимир Николаевич, насколько я помню, означает "власть народа"… А народ свою волю на референдуме выразил… Было решено сохранить единое государство, то есть оставить три кита – финансовую систему, внешнюю политику и армию! Я согласен – принципы объединения республик нужно обновить, но давайте не будем рубить сук, на котором сидим… Давайте изменим "федеративное" на "конфедеративное", но слово "государство" надо оставить!
– России это не подходит! – непреклонно отрезал Бельцин. – "Конфедерация", "федерация" и опять к Центру? Не пойдет!
Михайлов почувствовал, что саммит вот-вот сорвется, захлебнется, едва начавшись – все потонет в его пустых пререканиях с Бельциным, но тут ему на помощь неожиданно пришел казахский президент Абаев. Подняв большую, с темным ежиком голову, он произнес спокойно, глядя на Бельцина своими черными, слегка раскосыми глазами:
– Так, Владимир Николаевич… Конфедеративное устройство самое демократичное гособразование… Демократичней ещё никто ничего не придумал…
Бельцин, не ожидавший отпора именно от Абаева, у которого гостил перед самым путчем, обиженно поджал губы, но Михайлов почему-то поспешил возразить:
– Нет, товарищи… Демократия, так демократия… Если Владимир Николаевич знает более демократичные принципы государственного устройства, давайте его выслушаем…
Бельцину после этих слов насупился ещё больше – других принципов государственного объединения он не знал, но все присутствующие с вежливым вниманием уставились на него и надо было что-то отвечать.
– Ну, раз демократическое, – недовольно пробурчал он, – пусть будет конфедеративное!
Михайлов победно сверкнул тонкими стеклами очков.
– Вот и замечательно! – с энтузиазмом произнес он. – Раз уж мы так быстро договорились о государственном устройстве, предлагаю решить вопрос каким будет парламент у нашего государства. Предлагаю сделать парламент двухпалатным…
Но Бельцин уже успел оправиться после короткого конфуза и снова ринулся напролом. На лице его застыло упрямое выражение, а взгляд снова стал яростным и жестким. Предложение Михайлова привычно наткнулось на возражение российского президента:
– Нет! – твердо заявил он. – Парламент должен быть однопалатным! И избираться должен он из делегаций парламентов независимых государств!
По всей видимости, для себя он решил, что ему будет проще договориться со своими парламентариями, чем иметь дело с какими-то независимыми народными избранниками… Но Михайлова, казалось, это обстоятельство отнюдь не смутило:
– Подождите секундочку… – произнес он спокойно, устремив на Бельцина внимательный и несколько снисходительный взгляд. – Правильно ли я вас понял, Владимир Николаевич? Вы предлагаете, чтобы парламент выбирался на принципах равноправия из депутатов парламентов союзных республик?
– Именно так! – жестко отрубил Бельцин.
– Хорошо! – согласился Михайлов и, оглядев притихший форум, сказал:
– Товарищи… Если все готовы поддержать предложение Владимира Николаевича…
Все промолчали… Бельцин довольно откинулся на спинку стула. И только Микола Травчук – президент Украины, осторожно почесал свой мясистый нос и насупился, – что-то в поспешном согласии Михайлова его насторожило. Вдруг выражение его лица стало меняться с задумчивого на растерянное и он перевел изумленно выпученные глаза с Михайлова на Бельцина:
– Погодь, погодь, Владимир Николаич! Це шо ж тогда выйдет? От той Киргизии с Туркменией, у каких народу-то всего шесть миллионов, будет сто депутатов… И от Украины с Россией, у которых двести миллионов, тоже сто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
И Михайлов, вспомнив про сегодняшние события, довольно ухмыльнулся.
Бельцин начал артачиться с самого начала.
– Центр не нужен! – заявил он, сразу после того, как опоздал к началу саммита на двадцать минут… Михайлов пристально посмотрел на опоздавшего и, поправив, словно рыцарское забрало, очки на носу, произнес вкрадчивым голосом:
– Владимир Николаевич, надеюсь вы не хотите сказать, что вы против итогов общенародного референдума?
Бельцин смерил его презрительным взглядом, и отчеканил:
– Центр давно себя изжил… И морально, и идеологически! Нужен другой механизм взаимодействия между республиками… Без идейно-партийной подкладки, основанный на демократии, равноправии и взаимной выгоде!
Михайлов удивленно вскинулся.
– А разве кто-то против, Владимир Николаевич? Кто против демократии? – он обвел недоуменным взглядом молчащий форум, а затем опять повернул голову к Бельцину:
– "Демократия" ведь, Владимир Николаевич, насколько я помню, означает "власть народа"… А народ свою волю на референдуме выразил… Было решено сохранить единое государство, то есть оставить три кита – финансовую систему, внешнюю политику и армию! Я согласен – принципы объединения республик нужно обновить, но давайте не будем рубить сук, на котором сидим… Давайте изменим "федеративное" на "конфедеративное", но слово "государство" надо оставить!
– России это не подходит! – непреклонно отрезал Бельцин. – "Конфедерация", "федерация" и опять к Центру? Не пойдет!
Михайлов почувствовал, что саммит вот-вот сорвется, захлебнется, едва начавшись – все потонет в его пустых пререканиях с Бельциным, но тут ему на помощь неожиданно пришел казахский президент Абаев. Подняв большую, с темным ежиком голову, он произнес спокойно, глядя на Бельцина своими черными, слегка раскосыми глазами:
– Так, Владимир Николаевич… Конфедеративное устройство самое демократичное гособразование… Демократичней ещё никто ничего не придумал…
Бельцин, не ожидавший отпора именно от Абаева, у которого гостил перед самым путчем, обиженно поджал губы, но Михайлов почему-то поспешил возразить:
– Нет, товарищи… Демократия, так демократия… Если Владимир Николаевич знает более демократичные принципы государственного устройства, давайте его выслушаем…
Бельцину после этих слов насупился ещё больше – других принципов государственного объединения он не знал, но все присутствующие с вежливым вниманием уставились на него и надо было что-то отвечать.
– Ну, раз демократическое, – недовольно пробурчал он, – пусть будет конфедеративное!
Михайлов победно сверкнул тонкими стеклами очков.
– Вот и замечательно! – с энтузиазмом произнес он. – Раз уж мы так быстро договорились о государственном устройстве, предлагаю решить вопрос каким будет парламент у нашего государства. Предлагаю сделать парламент двухпалатным…
Но Бельцин уже успел оправиться после короткого конфуза и снова ринулся напролом. На лице его застыло упрямое выражение, а взгляд снова стал яростным и жестким. Предложение Михайлова привычно наткнулось на возражение российского президента:
– Нет! – твердо заявил он. – Парламент должен быть однопалатным! И избираться должен он из делегаций парламентов независимых государств!
По всей видимости, для себя он решил, что ему будет проще договориться со своими парламентариями, чем иметь дело с какими-то независимыми народными избранниками… Но Михайлова, казалось, это обстоятельство отнюдь не смутило:
– Подождите секундочку… – произнес он спокойно, устремив на Бельцина внимательный и несколько снисходительный взгляд. – Правильно ли я вас понял, Владимир Николаевич? Вы предлагаете, чтобы парламент выбирался на принципах равноправия из депутатов парламентов союзных республик?
– Именно так! – жестко отрубил Бельцин.
– Хорошо! – согласился Михайлов и, оглядев притихший форум, сказал:
– Товарищи… Если все готовы поддержать предложение Владимира Николаевича…
Все промолчали… Бельцин довольно откинулся на спинку стула. И только Микола Травчук – президент Украины, осторожно почесал свой мясистый нос и насупился, – что-то в поспешном согласии Михайлова его насторожило. Вдруг выражение его лица стало меняться с задумчивого на растерянное и он перевел изумленно выпученные глаза с Михайлова на Бельцина:
– Погодь, погодь, Владимир Николаич! Це шо ж тогда выйдет? От той Киргизии с Туркменией, у каких народу-то всего шесть миллионов, будет сто депутатов… И от Украины с Россией, у которых двести миллионов, тоже сто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155