Там стоял металлический стол с компьютером новейшей модификации, несколько нераспакованных коробок, игрушки, DVD-диски, большой тренажер – беговая дорожка (использованная один раз) и три пары лыж. Венди села на мягкий офисный стул.
– Теперь звони Виктору, – сказала она в трубку. Полотенце соскользнуло, и Венди посмотрела на свою грудь. М-да, она и в самом деле обвисает. Раньше груди Венди были ее гордостью и радостью, а теперь походили на две сдутые груши. Надо всерьез заняться ими…
– Виктор Мэтрик на линии, – прозвучал ехидно-угодливый голос Джоша.
– Здравствуйте, Виктор, – произнесла Венди приподнятым тоном.
– Надеюсь, я не побеспокоил тебя? – осведомился Виктор.
– Ничуть.
– Я насчет фильма, который мы снимаем. «Пятнистая свинья». Своих внуков я могу на него повести?
Какого черта? О чем это он?
– Это зависит от того, сколько лет вашим внукам, Виктор, – осторожно ответила Венди. Неужели он не знает, о чем фильм? – Эта наша грандиозная романтическая комедия выходит в декабре…
– Значит, это фильм не для детей, – заключил Виктор.
– Не-е-ет, – все так же осторожно протянула Венди. – Действие этой романтической комедии происходит в модном ресторане в Уэст-Виллидже. В главных ролях Дженни Кейдайн и Тэннер Коул…
– Я знал, что в нем снимается Дженни Кейдайн, и все удивлялся, почему она согласилась играть свинью! – воскликнул Виктор и («Слава Богу», – подумала Венди) расхохотался.
– Уверена, этот фильм захочет посмотреть большинство американцев, но вообще-то, Виктор, «Пятнистая свинья» – это название ресторана.
– Что ж, Венди, – заключил Виктор, справившись с приступом смеха, – с нетерпением жду нашей встречи в пять.
– Да, Виктор, в пять часов, – спокойно ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не завопить. Последние две недели съемки начинались в четыре часа.
– Мне казалось, что съемки в четыре, – прошипел Джош, как только Виктор дал отбой. Помощники обычно оставались на линии, чтобы при необходимости делать пометки по ходу беседы.
– Верно, – с сарказмом подтвердила Венди. – Но теперь, полагаю, в пять. Так что тебе придется позвонить всем и сообщить об изменении времени.
– А если они не смогут?
– Смогут, Джош, поверь мне. Просто скажи им, что Виктор Мэтрик изменил время.
Она повесила трубку и со стоном откинулась на стуле. Уже не один год поговаривали, что Виктор Мэтрик, которого все называли Старик, сходит с ума, и сегодняшний звонок, похоже, это подтверждает. Только этого ей не хватало: если Виктор спятит и его заставят уйти с поста исполнительного директора, компания найдет ему замену, и Венди скорее всего будет первой кандидатурой на увольнение. Обычное дело для работников в ее положении. На каком бы хорошем счету она ни была, выбор президента «Парадор пикчерс» станет вопросом самолюбия для нового исполнительного директора. И что тогда ей делать? Что станет с ее детьми? С Шоном?
«Проклятие!» – подумала Венди, подбирая полотенце. Это означало, что ей придется работать еще усерднее и не ударить в грязь лицом. Пожалуй, Виктора заменят кем-то из компании, поэтому Венди нужно начинать окучивать президентов отделов и исполнительных директоров, отчитывающихся перед Виктором. Более неудачного момента не придумаешь. «Парадор» выпускает шестнадцать картин в год, и все они проходят через ее руки – от покупки прав на материал и подбора сценаристов, режиссеров, актеров и съемочной группы до согласования бюджетов, посещения мест съемок, наблюдения за ежедневным процессом и передачи пожеланий монтажерам; затем определение бюджетов на рекламу и промоушен и, наконец, посещение премьер. Но помимо всего этого, сейчас Венди работала над подготовкой к съемкам фильма, который считала самым важным в своей карьере. Он назывался «Пилигримы поневоле», и съемки должны были начаться через два месяца. «Пилигримы поневоле» был фильмом с большой буквы – фильмом, какой мечтает снять любой киношник… Ради такого фильма живут люди, подобные Венди. Ради такого фильма ты в первую очередь и приходишь в кинобизнес. Но в данный момент «Пилигримы» напоминали младенца, постоянно требующего внимания – купания, кормления и смены пеленок, – если ему суждено начать новый этап своей жизни. И сейчас Венди имела меньше всего времени для пустой болтовни…
Зазвонил телефон, и, глянув на номер, Венди попила, что опять звонят из «Сплатч Вернер». Снова Виктор?
– Алло-о-о? – бодро отозвалась она.
– Венди? – неуверенно проговорил на том конце негромкий голос. – Это Миранда. Миранда Дилейни. Помощница Нико О'Нилли…
Девушка говорила так, словно в ее распоряжении был весь день (что вполне возможно), поэтому Венди перебила ее:
– Да, Миранда, как ты?
– Все хорошо… – медленно ответила Миранда. И затем, прочистив горло, продолжила: – Нико попросила меня уточнить, сможете ли вы пообедать с ней сегодня «У Майкла»?
– Ах да, ленч, – обронила Венди. Она забыла о ленче и, вероятно, отменила бы его из-за съемок, но быстро одумалась. Если Виктор на грани самоуничтожения, поддержка Нико окажется бесценной. Нельзя же забывать о восхождении подруги в «Сплатч Вернер» с тайным прицелом на кресло президента всего издательского отдела, что поставит ее на второе место после Виктора в структуре власти. Оставалось надеяться, что Нико получит эту работу прежде, чем Виктор окончательно потеряет разум.
Нико О'Нилли, неестественно прямо сидевшей на заднем сиденье лимузина по пути на вертолетную площадку в Ист-Сайде, казалось, что она полностью держит себя в руках. На Нико была белая блузка с рюшами, оттенявшая ее золотистые волосы, и темно-синяя юбка, сшитая в Париже одной из любимых портних Виктории. Красота этого обманчиво простого наряда таилась в крое. Именно благодаря ему костюм идеально облегал фигуру. Подобных вещей у Нико было не меньше пятидесяти (некоторые костюмы – с брюками), из разных тканей – от белого шелка до коричневого твида, и это означало, что она не может набрать ни фунта лишнего веса. Означало это и другое: ей никогда не придется беспокоиться о том, что надеть утром. Благодаря постоянству Нико в нарядах персонал и коллеги понимали, чего от нее ждать. Ей же оно давало душевный покой, поскольку Нико знала, что каждый день начинается одинаково…
О Боже!
Автомобиль находился сейчас на скоростной магистрали Рузвельта, и, повернув голову, Нико взглянула на мрачные коричневые здания, тянувшиеся вдоль дороги. От этого однообразия внутри у Нико что-то сжалось, и внезапно она ощутила себя побежденной.
Нико неловко сменила позу. За последний год на нее стали накатывать подобные приступы наводящей отчаяние тоски – все словно делалось неважным, ничто не менялось, не появлялось ничего нового; и она видела перед собой свою жизнь – череду бесконечно долгих, абсолютно одинаковых дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Теперь звони Виктору, – сказала она в трубку. Полотенце соскользнуло, и Венди посмотрела на свою грудь. М-да, она и в самом деле обвисает. Раньше груди Венди были ее гордостью и радостью, а теперь походили на две сдутые груши. Надо всерьез заняться ими…
– Виктор Мэтрик на линии, – прозвучал ехидно-угодливый голос Джоша.
– Здравствуйте, Виктор, – произнесла Венди приподнятым тоном.
– Надеюсь, я не побеспокоил тебя? – осведомился Виктор.
– Ничуть.
– Я насчет фильма, который мы снимаем. «Пятнистая свинья». Своих внуков я могу на него повести?
Какого черта? О чем это он?
– Это зависит от того, сколько лет вашим внукам, Виктор, – осторожно ответила Венди. Неужели он не знает, о чем фильм? – Эта наша грандиозная романтическая комедия выходит в декабре…
– Значит, это фильм не для детей, – заключил Виктор.
– Не-е-ет, – все так же осторожно протянула Венди. – Действие этой романтической комедии происходит в модном ресторане в Уэст-Виллидже. В главных ролях Дженни Кейдайн и Тэннер Коул…
– Я знал, что в нем снимается Дженни Кейдайн, и все удивлялся, почему она согласилась играть свинью! – воскликнул Виктор и («Слава Богу», – подумала Венди) расхохотался.
– Уверена, этот фильм захочет посмотреть большинство американцев, но вообще-то, Виктор, «Пятнистая свинья» – это название ресторана.
– Что ж, Венди, – заключил Виктор, справившись с приступом смеха, – с нетерпением жду нашей встречи в пять.
– Да, Виктор, в пять часов, – спокойно ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не завопить. Последние две недели съемки начинались в четыре часа.
– Мне казалось, что съемки в четыре, – прошипел Джош, как только Виктор дал отбой. Помощники обычно оставались на линии, чтобы при необходимости делать пометки по ходу беседы.
– Верно, – с сарказмом подтвердила Венди. – Но теперь, полагаю, в пять. Так что тебе придется позвонить всем и сообщить об изменении времени.
– А если они не смогут?
– Смогут, Джош, поверь мне. Просто скажи им, что Виктор Мэтрик изменил время.
Она повесила трубку и со стоном откинулась на стуле. Уже не один год поговаривали, что Виктор Мэтрик, которого все называли Старик, сходит с ума, и сегодняшний звонок, похоже, это подтверждает. Только этого ей не хватало: если Виктор спятит и его заставят уйти с поста исполнительного директора, компания найдет ему замену, и Венди скорее всего будет первой кандидатурой на увольнение. Обычное дело для работников в ее положении. На каком бы хорошем счету она ни была, выбор президента «Парадор пикчерс» станет вопросом самолюбия для нового исполнительного директора. И что тогда ей делать? Что станет с ее детьми? С Шоном?
«Проклятие!» – подумала Венди, подбирая полотенце. Это означало, что ей придется работать еще усерднее и не ударить в грязь лицом. Пожалуй, Виктора заменят кем-то из компании, поэтому Венди нужно начинать окучивать президентов отделов и исполнительных директоров, отчитывающихся перед Виктором. Более неудачного момента не придумаешь. «Парадор» выпускает шестнадцать картин в год, и все они проходят через ее руки – от покупки прав на материал и подбора сценаристов, режиссеров, актеров и съемочной группы до согласования бюджетов, посещения мест съемок, наблюдения за ежедневным процессом и передачи пожеланий монтажерам; затем определение бюджетов на рекламу и промоушен и, наконец, посещение премьер. Но помимо всего этого, сейчас Венди работала над подготовкой к съемкам фильма, который считала самым важным в своей карьере. Он назывался «Пилигримы поневоле», и съемки должны были начаться через два месяца. «Пилигримы поневоле» был фильмом с большой буквы – фильмом, какой мечтает снять любой киношник… Ради такого фильма живут люди, подобные Венди. Ради такого фильма ты в первую очередь и приходишь в кинобизнес. Но в данный момент «Пилигримы» напоминали младенца, постоянно требующего внимания – купания, кормления и смены пеленок, – если ему суждено начать новый этап своей жизни. И сейчас Венди имела меньше всего времени для пустой болтовни…
Зазвонил телефон, и, глянув на номер, Венди попила, что опять звонят из «Сплатч Вернер». Снова Виктор?
– Алло-о-о? – бодро отозвалась она.
– Венди? – неуверенно проговорил на том конце негромкий голос. – Это Миранда. Миранда Дилейни. Помощница Нико О'Нилли…
Девушка говорила так, словно в ее распоряжении был весь день (что вполне возможно), поэтому Венди перебила ее:
– Да, Миранда, как ты?
– Все хорошо… – медленно ответила Миранда. И затем, прочистив горло, продолжила: – Нико попросила меня уточнить, сможете ли вы пообедать с ней сегодня «У Майкла»?
– Ах да, ленч, – обронила Венди. Она забыла о ленче и, вероятно, отменила бы его из-за съемок, но быстро одумалась. Если Виктор на грани самоуничтожения, поддержка Нико окажется бесценной. Нельзя же забывать о восхождении подруги в «Сплатч Вернер» с тайным прицелом на кресло президента всего издательского отдела, что поставит ее на второе место после Виктора в структуре власти. Оставалось надеяться, что Нико получит эту работу прежде, чем Виктор окончательно потеряет разум.
Нико О'Нилли, неестественно прямо сидевшей на заднем сиденье лимузина по пути на вертолетную площадку в Ист-Сайде, казалось, что она полностью держит себя в руках. На Нико была белая блузка с рюшами, оттенявшая ее золотистые волосы, и темно-синяя юбка, сшитая в Париже одной из любимых портних Виктории. Красота этого обманчиво простого наряда таилась в крое. Именно благодаря ему костюм идеально облегал фигуру. Подобных вещей у Нико было не меньше пятидесяти (некоторые костюмы – с брюками), из разных тканей – от белого шелка до коричневого твида, и это означало, что она не может набрать ни фунта лишнего веса. Означало это и другое: ей никогда не придется беспокоиться о том, что надеть утром. Благодаря постоянству Нико в нарядах персонал и коллеги понимали, чего от нее ждать. Ей же оно давало душевный покой, поскольку Нико знала, что каждый день начинается одинаково…
О Боже!
Автомобиль находился сейчас на скоростной магистрали Рузвельта, и, повернув голову, Нико взглянула на мрачные коричневые здания, тянувшиеся вдоль дороги. От этого однообразия внутри у Нико что-то сжалось, и внезапно она ощутила себя побежденной.
Нико неловко сменила позу. За последний год на нее стали накатывать подобные приступы наводящей отчаяние тоски – все словно делалось неважным, ничто не менялось, не появлялось ничего нового; и она видела перед собой свою жизнь – череду бесконечно долгих, абсолютно одинаковых дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114