Венди хотела спросить, нельзя ли ехать побыстрее, но сочла это невежливым. Тем не менее каждые полминуты она невольно смотрела на часы, а в промежутках высовывалась из тележки и махала пассажирам, чтобы уходили с дороги.
– Шампанского, мисс Хили? – спросила стюардесса.
Вздрогнув, Венди подняла глаза и внезапно осознала, на кого она, наверное, похожа. Дышит, как собака, волосы выбились из узла, очки едва держатся на кончике носа. Надо купить новые, напомнила она себе, водружая очки на место.
– Судя по вашему виду, вам не помешает выпить, – шутливо заметила стюардесса.
Венди улыбнулась, почувствовав благодарность за то, что в сравнении с прошедшим днем казалось огромным благодеянием.
– Было бы очень неплохо…
– «Дом Периньон» подойдет?
О да, подумала Венди, откинувшись на сиденье и глубоко вздохнув. Через секунду стюардесса вернулась с бокалом шампанского на серебряном подносе.
– Вы поужинаете с нами сегодня или предпочитаете поспать?
– Поспать, – ответила Венди, вдруг ощутив, что измучена.
Стюардесса прошла в переднюю часть самолета и вернулась с упакованным в пленку спальным комплектом – как правило, это бывали большая футболка с длинными рукавами и объемистые спортивные брюки.
Венди поблагодарила и огляделась. В первом классе насчитывалось десять спальных мест; большую часть их занимали бизнесмены, уже натянувшие выданные им комплекты. Это походило на грандиозный ночной девичник, только все подчеркнуто не обращали друг на друга внимания. Венди взяла свой саквояж – старую черную кожаную сумку от Коул Хаан с маленькой прорехой сверху, там, где ее «случайно» продырявили таможенники в Марокко, – и пошла в туалет.
Разорвав пластиковый пакет, она сняла пиджак и блузку. Венди надела брючный костюм от Армани утром на работу и, вероятно, проходит в нем еще дня три. С облегчением натянула футболку. На сборы у нее была пара минут, и по пути в аэропорт она сообразила, что забыла взять пижаму, а значит, в ближайшие три дня ей придется спать в этом комплекте. В горах Румынии холодно, а там снимают все зимние сцены. Нужно купить теплые носки в парижском аэропорту…
Зазвонил ее телефон.
– Мама!.. – Голосок шестилетнего Тайлера звучал напряженно.
– Да, дорогой? – Придерживая телефон плечом, Венди свободной рукой расстегивала брюки.
– Почему Магда получит пони, а я нет?
– Ты хочешь пони? – спросила Венди. – С пони очень много хлопот. Это не Блю Дрейк. Надо кормить его и… э… гулять с ним. – Венди задумалась, так ли это. Нужно ли гулять с пони, как с собакой? Господи, как она допустила, чтобы идея с пони реализовалась?
– Я могу кормить его, мамочка, – мягко возразил Тайлер. – Я буду хорошо заботиться о нем. – Нежный голосок так подкупал, что мальчик вполне мог соперничать с Тэннером Коулом.
У Венди разрывалось сердце при мысли, что она покидает сына, пусть даже на пару дней.
– Давай решим это в выходные дни, милый. Когда поедем в Пенсильванию. Ты посмотришь на пони, и если захочешь его иметь, мы обсудим это.
– Ты правда вернешься, мамочка? Венди закрыла глаза.
– Конечно, вернусь, дорогой. Я всегда буду возвращаться. Ты это знаешь. – Только, наверное, не в эти выходные. Она вздохнула, чувствуя себя страшно виноватой.
– А папа снова уйдет?
– Нет, Тайлер. Папа останется.
– Но до этого он уходил.
– Теперь останется, Тайлер. И больше не уйдет.
– Обещаешь?
– Да, дорогой. Обещаю. Папа там? Дай ему трубку.
– Ты успела на самолет? – раздался голос Шона.
– Да, милый, – ответила Венди приятным и подчеркнуто ровным тоном, каким теперь говорила с ним.
Доктор Винсент, консультант по вопросам брака, которую нашел Шон (ее клиентура состояла в основном из кинодив и звезд спорта, и она не только приезжала на дом, но вылетала в любую точку земного шара, если ей обеспечивали частный самолет или билет в первом классе), сказала, что из-за резкого тона Венди Шон часто чувствовал себя ее служащим. Следовательно, одно из «упражнений» Венди состояло в том, чтобы беседовать с Шоном как с «самым дорогим для нее человеком в мире». Это выводило ее из себя, поскольку последние десять лет она только и стремилась к тому, чтобы сделать мужа счастливым, но спорить духу не хватило. На этом этапе проще было уступить – Шону и доктору Винсент – и продолжить съемки фильма.
– А ты как? – ласково спросила Венди, хотя видела Шона всего два часа, когда в лихорадочной спешке собиралась в аэропорт.
– Нормально, – отозвался он своим обычным, слегка обиженным, тоном. И тут, видимо, тоже вспомнив наставления доктора Винсент, добавил: – Моя любовь.
– Я очень рада, что ты дома, с нашими детьми. Без тебя я не справилась бы.
– А я хотел поблагодарить тебя за то, что ты так много работаешь для нашей семьи. – Шон словно прочитал это по шпаргалке. Для осуществления части «программы реабилитации брака» доктор Винсент снабдила их двумя комплектами карточек с выражениями чувства благодарности: им следовало употреблять их в каждом разговоре. Один комплект предназначался «добытчику», а второй «сторожу».
– Обычно карточки «добытчика» получает мужчина. – Доктор Винсент сопроводила свои слова широкой веселой улыбкой, обнажив крупные искусственные зубы. Во время первой их встречи она с гордостью объявила, что ей пятьдесят семь лет. У нее была внешность женщины, перенесшей слишком много плохих пластических операций. – Но в данном случае, на мой взгляд, карточки «добытчика» должна получить Венди. Если вам это неприятно, Шон, мы поговорим об этом. – Доктор Винсент похлопала по руке Шона ладошкой, напоминавшей лапку маленькой птички. – В наши дни я все чаще отдаю карточки «добытчика» женщинам, поэтому вы не в меньшинстве.
– Я действительно выполняю большую часть работы по дому, – подчеркнул Шон. – На мне лежат обязанности отца двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
Венди не уточнила, что большую часть тяжелой домашней работы выполняют миссис Миннивер и уборщица.
– Это хорошо, Шон, – одобрительно кивнула доктор Винсент. – Принятие, Признание и Любовь – три главные составляющие брака. И что они дают при сложении? – спросила она. – Восхищение.
Венди поежилась и взглянула на Шона, надеясь, что и он находит доктора Винсент смешной и эти слова станут одной из их семейных шуток. Но Шон внимательно смотрел на доктора Винсент с торжествующим видом человека, каждую минуту ожидающего подтверждения своей правоты. Видимо, за последний год их брак из стадии семейных шуток перешел в стадию семейного ада.
И вот теперь, стоя в тесном туалете самолета, Венди проговорила:
– Я ценю твою признательность, милый.
– Хорошо, – недовольно ответил Шон, как ребенок, решивший уступить в схватке.
Венди вздохнула:
– Шон, мы можем говорить нормальным языком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Шампанского, мисс Хили? – спросила стюардесса.
Вздрогнув, Венди подняла глаза и внезапно осознала, на кого она, наверное, похожа. Дышит, как собака, волосы выбились из узла, очки едва держатся на кончике носа. Надо купить новые, напомнила она себе, водружая очки на место.
– Судя по вашему виду, вам не помешает выпить, – шутливо заметила стюардесса.
Венди улыбнулась, почувствовав благодарность за то, что в сравнении с прошедшим днем казалось огромным благодеянием.
– Было бы очень неплохо…
– «Дом Периньон» подойдет?
О да, подумала Венди, откинувшись на сиденье и глубоко вздохнув. Через секунду стюардесса вернулась с бокалом шампанского на серебряном подносе.
– Вы поужинаете с нами сегодня или предпочитаете поспать?
– Поспать, – ответила Венди, вдруг ощутив, что измучена.
Стюардесса прошла в переднюю часть самолета и вернулась с упакованным в пленку спальным комплектом – как правило, это бывали большая футболка с длинными рукавами и объемистые спортивные брюки.
Венди поблагодарила и огляделась. В первом классе насчитывалось десять спальных мест; большую часть их занимали бизнесмены, уже натянувшие выданные им комплекты. Это походило на грандиозный ночной девичник, только все подчеркнуто не обращали друг на друга внимания. Венди взяла свой саквояж – старую черную кожаную сумку от Коул Хаан с маленькой прорехой сверху, там, где ее «случайно» продырявили таможенники в Марокко, – и пошла в туалет.
Разорвав пластиковый пакет, она сняла пиджак и блузку. Венди надела брючный костюм от Армани утром на работу и, вероятно, проходит в нем еще дня три. С облегчением натянула футболку. На сборы у нее была пара минут, и по пути в аэропорт она сообразила, что забыла взять пижаму, а значит, в ближайшие три дня ей придется спать в этом комплекте. В горах Румынии холодно, а там снимают все зимние сцены. Нужно купить теплые носки в парижском аэропорту…
Зазвонил ее телефон.
– Мама!.. – Голосок шестилетнего Тайлера звучал напряженно.
– Да, дорогой? – Придерживая телефон плечом, Венди свободной рукой расстегивала брюки.
– Почему Магда получит пони, а я нет?
– Ты хочешь пони? – спросила Венди. – С пони очень много хлопот. Это не Блю Дрейк. Надо кормить его и… э… гулять с ним. – Венди задумалась, так ли это. Нужно ли гулять с пони, как с собакой? Господи, как она допустила, чтобы идея с пони реализовалась?
– Я могу кормить его, мамочка, – мягко возразил Тайлер. – Я буду хорошо заботиться о нем. – Нежный голосок так подкупал, что мальчик вполне мог соперничать с Тэннером Коулом.
У Венди разрывалось сердце при мысли, что она покидает сына, пусть даже на пару дней.
– Давай решим это в выходные дни, милый. Когда поедем в Пенсильванию. Ты посмотришь на пони, и если захочешь его иметь, мы обсудим это.
– Ты правда вернешься, мамочка? Венди закрыла глаза.
– Конечно, вернусь, дорогой. Я всегда буду возвращаться. Ты это знаешь. – Только, наверное, не в эти выходные. Она вздохнула, чувствуя себя страшно виноватой.
– А папа снова уйдет?
– Нет, Тайлер. Папа останется.
– Но до этого он уходил.
– Теперь останется, Тайлер. И больше не уйдет.
– Обещаешь?
– Да, дорогой. Обещаю. Папа там? Дай ему трубку.
– Ты успела на самолет? – раздался голос Шона.
– Да, милый, – ответила Венди приятным и подчеркнуто ровным тоном, каким теперь говорила с ним.
Доктор Винсент, консультант по вопросам брака, которую нашел Шон (ее клиентура состояла в основном из кинодив и звезд спорта, и она не только приезжала на дом, но вылетала в любую точку земного шара, если ей обеспечивали частный самолет или билет в первом классе), сказала, что из-за резкого тона Венди Шон часто чувствовал себя ее служащим. Следовательно, одно из «упражнений» Венди состояло в том, чтобы беседовать с Шоном как с «самым дорогим для нее человеком в мире». Это выводило ее из себя, поскольку последние десять лет она только и стремилась к тому, чтобы сделать мужа счастливым, но спорить духу не хватило. На этом этапе проще было уступить – Шону и доктору Винсент – и продолжить съемки фильма.
– А ты как? – ласково спросила Венди, хотя видела Шона всего два часа, когда в лихорадочной спешке собиралась в аэропорт.
– Нормально, – отозвался он своим обычным, слегка обиженным, тоном. И тут, видимо, тоже вспомнив наставления доктора Винсент, добавил: – Моя любовь.
– Я очень рада, что ты дома, с нашими детьми. Без тебя я не справилась бы.
– А я хотел поблагодарить тебя за то, что ты так много работаешь для нашей семьи. – Шон словно прочитал это по шпаргалке. Для осуществления части «программы реабилитации брака» доктор Винсент снабдила их двумя комплектами карточек с выражениями чувства благодарности: им следовало употреблять их в каждом разговоре. Один комплект предназначался «добытчику», а второй «сторожу».
– Обычно карточки «добытчика» получает мужчина. – Доктор Винсент сопроводила свои слова широкой веселой улыбкой, обнажив крупные искусственные зубы. Во время первой их встречи она с гордостью объявила, что ей пятьдесят семь лет. У нее была внешность женщины, перенесшей слишком много плохих пластических операций. – Но в данном случае, на мой взгляд, карточки «добытчика» должна получить Венди. Если вам это неприятно, Шон, мы поговорим об этом. – Доктор Винсент похлопала по руке Шона ладошкой, напоминавшей лапку маленькой птички. – В наши дни я все чаще отдаю карточки «добытчика» женщинам, поэтому вы не в меньшинстве.
– Я действительно выполняю большую часть работы по дому, – подчеркнул Шон. – На мне лежат обязанности отца двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
Венди не уточнила, что большую часть тяжелой домашней работы выполняют миссис Миннивер и уборщица.
– Это хорошо, Шон, – одобрительно кивнула доктор Винсент. – Принятие, Признание и Любовь – три главные составляющие брака. И что они дают при сложении? – спросила она. – Восхищение.
Венди поежилась и взглянула на Шона, надеясь, что и он находит доктора Винсент смешной и эти слова станут одной из их семейных шуток. Но Шон внимательно смотрел на доктора Винсент с торжествующим видом человека, каждую минуту ожидающего подтверждения своей правоты. Видимо, за последний год их брак из стадии семейных шуток перешел в стадию семейного ада.
И вот теперь, стоя в тесном туалете самолета, Венди проговорила:
– Я ценю твою признательность, милый.
– Хорошо, – недовольно ответил Шон, как ребенок, решивший уступить в схватке.
Венди вздохнула:
– Шон, мы можем говорить нормальным языком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114