Видимо, ничего более подходящего ему в голову не пришло.
— Чтобы Орк сожрал твои клейма, — огрызнулся Вер.
— Не унижай мечту Империи, доминус, — нахмурил брови вигил.
Вер вернулся к таксомотору и швырнул водителю сотню сестерциев.
— На виллу Макрина, — приказал он. Если его друга захватили в плен, то он разнесет это гнездо в пух и прах. Вер нащупал под туникой рукоять «парабеллума» и усмехнулся. Он сжимал в пальцах оружие гения.
Неужели люди переживают всякий раз такую боль, когда теряют близких? Как они могут с этим справляться? Как у них хватает на это сил? Как люди могут после этого жить? Он именно так и подумал отстранение — люди. Странно, но себя почему-то к этой категории он причислить не захотел.
Он ожидал схватки, сопротивления и испытывал тот холодный азарт, который всякий раз охватывал его при выходе на арену. Но ворота виллы были распахнуты, и никто не пытался преградить ему дорогу. Разорванные картонные коробки и корзины валялись у входа. Ветер разносил по саду обрывки бумаги. В розарии несколько вигилов выдергивали роскошные, усыпанные цветами кусты. Молодой парень с бледным худым лицом заступил Веру путь.
— Я — Юний Вер, — представился гладиатор. — Ищу центуриона Курция.
— Юний Вер… — повторил вигил и на всякий случай заглянул в свой блокнот. — Можешь войти.
— Где Курций? И где сенатор Элий? Вер попытался по выражению лица предугадать ответ, но с таким же успехом он мог всматриваться в лицо мраморной статуи.
— Мы проводим обыск, постарайся нам не мешать, — вигил будто не слышал вопроса.
— Кто-нибудь есть дома?
— Домна Ариетта во фригидарии. Можешь с ней поговорить, — милостиво разрешил вигил. Вер бросился в бани. Служанка (смуглая красотка, что прежде прислуживала им за столом), испуганно пискнув, бросилась в боковую дверь. Веру показалось, что она больше изображала испуг, чем на самом деле боялась. Точно так же, как он сам изображал боль, сочувствие и жалость. Пока его наконец не охватило подлинное чувство. Отчаяние.
Возле бассейна Вер обнаружил Ариетту. Дочь Макрина уже закончила купание и облачилась в просторную белую тунику. Толстая немолодая женщина золоченым гребнем расчесывала роскошные волосы хозяйки. Девушка взглянула на Вера без страха, она даже улыбнулась ему, а в глазах ее мелькнула неподдельная радость. Эта улыбка обескуражила Вера.
— Где Макрин? — спросил он.
— Отец уехал ночью, сразу же после твоего бегства, — Ариетта жестом указала служанке на дверь.
— Испугался? — злорадно спросил Вер.
— Он видел, как Курций и Элий сели в машину. И не стал ждать, пока явятся вигилы. Приспешники Курция сегодня перевернули виллу вверх дном. Сейчас раскапывают сад. Ищут тела убитых. Как будто отец так глуп, что станет хоронить трупы в собственном саду!
Гнев Вера улетучился. Элий уехал с Курцием. Элий спасся! Теперь Вер готов был простить кого угодно. И красавицу Ариетту, и даже подонка Макрина. Бывший гладиатор опустился на ложе, стоящее возле бассейна, и принялся беззастенчиво разглядывать девушку.
В этот раз она показалась ему еще красивее.
«Но в Риме-то есть девчонки куда интереснее!» — сам себе попытался возразить Вер.
И обнаружил, что ни одного имени припомнить не может.
— Ты знала, что Макрин устраивает подпольные бои? — В его голосе не было злости — скорее насмешка.
Но и насмешки Ариетта сносила плохо.
— Ты агент вигилов, чтобы задавать подобные вопросы? — Она окинула Вера надменным взглядом.
— Я — потенциальная жертва твоего папаши, и мне чудом удалось спастись.
Она глубоко вздохнула и отвернулась. Веру показалось, что на глазах ее выступили слезы. Но если и так, то слабость ее была мимолетной.
— Да, знала! — призналась она. — Но что я могла сделать? Не доносить же на родного отца! А убедить его в чем-нибудь невозможно. В прошлом году я купила клеймо на Больших Римских играх, я просила, чтобы отец оставил все дела, кроме литературных. Но мой гладиатор проиграл.
Из ее глаз вдруг часто-часто закапали слезы. Она смахнула их сердитым жестом и прошептала:
— После этого ничего нельзя было исправить.
— И чье клеймо ты купила? — почти автоматически спросил Вер.
— Авреола…
— Цыпы? — Вер почувствовал себя оскорбленным. — Но почему у него?
— Авреол показался мне таким надежным. Положительным, что ли… А он проиграл этот бой. Тебе.
Вер усмехнулся. Да, вот так и не знаешь, что таится под покровом простого, казалось бы, желания. Собственная победа едва не принесла ему смерть. Он вспомнил структурные деревья желаний, которые рисовал в гладиаторской школе, и ему стало смешно.
— Ты могла бы предупредить меня или Элия. Просто сказать: тебя ожидает опасность, доблестный муж, — упрекнул Вер.
Он обвинял, хотя на самом деле ему хотелось подыскать для девушки оправдания. Ему было ее жаль. Но чувство было столь мимолетным, будто он ощутил каплю вина на языке и не сумел разобрать его вкус.
Ариетта смерила его недоверчивым взглядом.
— Разве ты не получил моей записки? Вер отрицательно покачал головой.
— Ах, дрянь! — воскликнула Ариетта и решительно тряхнула головой.
Она впихнула гладиатора в нишу и задернула узорную занавеску. После этого позвонила в колокольчик. За дверью почти сразу же послышались шаги, и две служанки — белокожая толстуха и юная смуглянка — вбежали во фригидарий. Ариетта подошла к смуглянке и смерила ту уничтожающим взглядом.
— Где моя записка? Та, что предназначалась Веру.
— Господин Макрин забрал ее, — отвечала смуглянка, дерзко глядя в глаза своей госпоже.
Ариетта от подобной наглости растерялась, но тут же топнула ногой:
— Вон! Сегодня же, чтобы тебя здесь не было!
— Не выйдет. Меня нанял доминус Макрин, и только он может уволить. Я — римская гражданка и знаю свои права, — уже в открытую ухмылялась молоденькая нахалка.
Ариетта замахнулась, намериваясь влепить смуглянке пощечину, но та перехватила руку и с неожиданной ловкостью вывернула запястье. Ариетта вскрикнула и повалилась ей в ноги. Пожилая толстуха, выпучив глаза, смотрела на унизительную сцену. Она то вскидывала руки, готовясь броситься на помощь госпоже, то испуганно отступала.
— Когда господин Макрин вернется, мы обсудим этот вопрос, — проговорила смуглянка назидательно. — И чтобы у тебя не возникало никаких иллюзий, спешу сообщить, что он был очень недоволен запиской и только мое заступничество удержало его от расправы.
Она наконец отпустила запястье Ариетты и вышла. Только тогда толстуха отважилась протянуть своей госпоже руку.
— Ты видела?! — в ярости воскликнула Ариетта, вскакивая и отталкивая толстуху. — Как Алина ведет себя! Как посмела…
— Она купила клеймо, домна. И ее гладиатор выиграл. Все слуги это знают.
— И что же она пожелала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109