Он ста-
рательно сушил у огня промокшую полу шинели.
- Посылали! Много ты знаешь, говно такое! - проворчал низкорослый. -
Мы тут никак с самого утра торчим! А теперь который час?
- Хорошие были часы, да вошь стрелку подъела, - равнодушно ответил
молодой солдат.
- Что они, сволочи, в самом деле, смеются, что ли, с людей? - внезап-
но и быстро заговорил один из матросов, сидевших поодаль - стой, а спро-
сить что ли у Толстоухова?
- А ты поди, понюхай ему ж..., может он тебе скажет, - проворчал дру-
гой.
- Тащи сюда Толстоухова, товарищи! - закричал первый матрос.
- Толстоухов! Толстоухов! сюда! - понеслось от одного костра к друго-
му.
Высокого роста чернобородый моряк внезапно появился на грузовике у
Троицкого моста. Свет костра падал на него сбоку, его голова и плечи ог-
ромной двигающейся тенью метались на голой стене.
Он сказал полнокровным, четким голосом, который был одинаково слышен
в разных частях резервного расположения:
- Распоряжение Комитета - ждать!
---------------
Приказа наступать ждали не только в головных колоннах и в резервных
частях - с неменьшим нетерпением его ждали в штабах.
Кривенко второй час сидел в казармах Балтийского экипажа, в одном из
фронтовых штабов и несмотря на энергичные уговоры молодого мичмана,
только что назначенного начальником штаба, решительно отказывался уйти.
- Товарищ Кривенко, - говорил мичман, - отправляйтесь к своему отря-
ду. Вы знаете, чорт вас возьми, что вас за такое поведение нужно
расстрелять на месте!
- Это не меня, а таких штабных начальников нужно расстрелять на мес-
те. Я свое дело знаю!
- Да поймите же вы, наконец, что раз Военно-Революционный Комитет
считает нужным не отдавать приказа, значит у него имеются для этого свои
основания! Как же вы смели бросить свой отряд в такое время? - вдруг,
начиная свирепеть, закричал мичман.
Кривенко досадливо усмехнулся.
- Ты, дружок, за мой отряд не беспокойся! Это я не сам пришел, меня
мой отряд послал в штаб за приказом!
- Да за каким приказом?
- А за таким, что мы три часа стоим на одном месте и ни тпру ни ну...
Он вдруг с яростью ударил кулаком по столу.
- Да ведь ребята прямо на огонь прут...
Мичман побагровел, не сказал ни слова и, махнув рукой, выбежал в со-
седнюю комнату; немного погодя он приоткрыл дверь и просунул в щель го-
лову:
- Между прочим, какого чорта вы ко мне пришли? Идите в свой штаб, в
Павловские казармы!
Кривенко запыхтел, успокоился и, ворча что-то, принялся внимательно
рассматривать голые стены казармы.
- Кронштадтцы приехали! - быстро сказал матрос, стоявший у окна и во
время разговоров о приказе не проронивший ни слова.
Он выбежал из комнаты. Кривенко, вслед за ним, спустился вниз по
лестнице и пошел на набережную, к Николаевскому мосту. На Неве стояла
целая флотилия: направо у Николаевского моста вырисовывалась в тумане
"Аврора", налево ошвартовался "Амур", - верхняя палуба его была полна
черными бушлатами; за ним стояли колесные пароходы. Несколько тысяч мо-
лодых матросов с винтовками за плечами, с патронташами у пояса по вере-
вочным лестницам взбирались на каменные парапеты набережной, легко пры-
гали вниз, бежали к своим частям, быстро строились в колонны.
Через полчаса вся набережная была полна кронштадтцами.
Они не успели еще построиться, как черный автомобиль со слюдяными
окошечками в парусиновом верхе вылетел из-за угла Галерной и остановил-
ся.
Худощавый высокий моряк подошел к автомобилю и сказал несколько слов,
которые не расслышал Кривенко. Невысокого роста человек в очках, в фет-
ровой шляпе на длинных рыжеватых волосах, в распахнутом пальто вскочил
на сиденье шофера и поднял руку.
- Кронштадтцы! - сказал он и замолчал на одно мгновенье.
Глухой шум еще катился внутри смыкающихся колонн.
- Приветствую вас от имени Петроградского Совета Солдатских и Рабочих
Депутатов, от имени Военно-Революционного Комитета, от имени власти ра-
бочих, крестьян, солдат и матросов!
Легкий ветер повеял с Невы и взбросил вверх ленточки над круглыми,
матросскими шапками.
- Кронштадтцы! - продолжал человек в очках, - вы идете в бой не по
приказу какого-нибудь жалкого русского Бонапарта, царящего милостью дол-
готерпения революции. Вы идете в бой не во имя исполнения договора наших
самозванных правителей с союзниками, спутывающих цепями руки русской
свободы. Вы идете в бой с именем великой революции на недрожащих устах и
в горячем сердце!
Он замолчал и нервным движением провел рукой по лицу.
- Русский флот всегда стоял в первых рядах революции. Имена моряков
вписаны на почетном месте в книгу великой борьбы с царизмом. Так пусть
же и теперь - в день величайшей из революций - моряки будут мощным аван-
гардом пролетариата!
"Перед вами - Зимний дворец, последнее прибежище керенщины, последняя
опора врагов народа. Ваша боевая задача - атаковать дворец. Ваши братья
- солдаты и красногвардейцы выполнили свой долг, передав сегодня ночью в
руки Военно-Революционного Комитета все правительственные здания, банки,
телеграфы, вокзалы. Очередь за вами... Они ждут вас на баррикадах..."
Кривенко, не дослушав речи человека в очках, побежал обратно в штаб.
Поднимаясь по лестнице он несколько раз всхрапнул басом - с некоторой
натяжкой, это можно было принять за смех.
- Ты слышал, чорт побери? - весело закричал он, увидев мичмана, - да-
вай сюда приказ!
Мичман потряс перед его лицом только что полученной телефонограммой.
- Распоряжение Комитета - ждать!
3.
Прапорщик Миллер медленно спустился по лестнице, на Дворцовую пло-
щадь.
На несколько минут он задержался на лестнице, придерживая рукой звяк-
нувшую о ступени шашку.
В двадцати шагах от дворца юнкера строили баррикады. Они выносили со
двора длинные бревна и нагромождали их у главного входа; они работали
молча, несколько ударниц из женского батальона неловко и торопливо помо-
гали им. Винтовки с примкнутыми штыками были прислонены к отлогим пери-
лам лестницы.
Работа велась с утра - длинные штабеля дров тянулись уже вдоль всего
фасада и закрывали все входы в Зимний. В баррикадах были искусно разме-
щены пулеметы - подступы вливающихся на Дворцовую площадь улиц были в
сфере их огня.
Прапорщик с видимой досадой отвернулся от работающих юнкеров и обойдя
штабеля, вышел на площадь.
Огромный полукруг правительственных зданий казался покинутым - он
встретил на площади только одного человека: высокого роста старик в
изодранном полушубке стоял возле дворцовой решетки, что-то яростно бор-
моча и с сумасшедшей напряженностью всматриваясь в ярко-освещенные окна
Зимнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
рательно сушил у огня промокшую полу шинели.
- Посылали! Много ты знаешь, говно такое! - проворчал низкорослый. -
Мы тут никак с самого утра торчим! А теперь который час?
- Хорошие были часы, да вошь стрелку подъела, - равнодушно ответил
молодой солдат.
- Что они, сволочи, в самом деле, смеются, что ли, с людей? - внезап-
но и быстро заговорил один из матросов, сидевших поодаль - стой, а спро-
сить что ли у Толстоухова?
- А ты поди, понюхай ему ж..., может он тебе скажет, - проворчал дру-
гой.
- Тащи сюда Толстоухова, товарищи! - закричал первый матрос.
- Толстоухов! Толстоухов! сюда! - понеслось от одного костра к друго-
му.
Высокого роста чернобородый моряк внезапно появился на грузовике у
Троицкого моста. Свет костра падал на него сбоку, его голова и плечи ог-
ромной двигающейся тенью метались на голой стене.
Он сказал полнокровным, четким голосом, который был одинаково слышен
в разных частях резервного расположения:
- Распоряжение Комитета - ждать!
---------------
Приказа наступать ждали не только в головных колоннах и в резервных
частях - с неменьшим нетерпением его ждали в штабах.
Кривенко второй час сидел в казармах Балтийского экипажа, в одном из
фронтовых штабов и несмотря на энергичные уговоры молодого мичмана,
только что назначенного начальником штаба, решительно отказывался уйти.
- Товарищ Кривенко, - говорил мичман, - отправляйтесь к своему отря-
ду. Вы знаете, чорт вас возьми, что вас за такое поведение нужно
расстрелять на месте!
- Это не меня, а таких штабных начальников нужно расстрелять на мес-
те. Я свое дело знаю!
- Да поймите же вы, наконец, что раз Военно-Революционный Комитет
считает нужным не отдавать приказа, значит у него имеются для этого свои
основания! Как же вы смели бросить свой отряд в такое время? - вдруг,
начиная свирепеть, закричал мичман.
Кривенко досадливо усмехнулся.
- Ты, дружок, за мой отряд не беспокойся! Это я не сам пришел, меня
мой отряд послал в штаб за приказом!
- Да за каким приказом?
- А за таким, что мы три часа стоим на одном месте и ни тпру ни ну...
Он вдруг с яростью ударил кулаком по столу.
- Да ведь ребята прямо на огонь прут...
Мичман побагровел, не сказал ни слова и, махнув рукой, выбежал в со-
седнюю комнату; немного погодя он приоткрыл дверь и просунул в щель го-
лову:
- Между прочим, какого чорта вы ко мне пришли? Идите в свой штаб, в
Павловские казармы!
Кривенко запыхтел, успокоился и, ворча что-то, принялся внимательно
рассматривать голые стены казармы.
- Кронштадтцы приехали! - быстро сказал матрос, стоявший у окна и во
время разговоров о приказе не проронивший ни слова.
Он выбежал из комнаты. Кривенко, вслед за ним, спустился вниз по
лестнице и пошел на набережную, к Николаевскому мосту. На Неве стояла
целая флотилия: направо у Николаевского моста вырисовывалась в тумане
"Аврора", налево ошвартовался "Амур", - верхняя палуба его была полна
черными бушлатами; за ним стояли колесные пароходы. Несколько тысяч мо-
лодых матросов с винтовками за плечами, с патронташами у пояса по вере-
вочным лестницам взбирались на каменные парапеты набережной, легко пры-
гали вниз, бежали к своим частям, быстро строились в колонны.
Через полчаса вся набережная была полна кронштадтцами.
Они не успели еще построиться, как черный автомобиль со слюдяными
окошечками в парусиновом верхе вылетел из-за угла Галерной и остановил-
ся.
Худощавый высокий моряк подошел к автомобилю и сказал несколько слов,
которые не расслышал Кривенко. Невысокого роста человек в очках, в фет-
ровой шляпе на длинных рыжеватых волосах, в распахнутом пальто вскочил
на сиденье шофера и поднял руку.
- Кронштадтцы! - сказал он и замолчал на одно мгновенье.
Глухой шум еще катился внутри смыкающихся колонн.
- Приветствую вас от имени Петроградского Совета Солдатских и Рабочих
Депутатов, от имени Военно-Революционного Комитета, от имени власти ра-
бочих, крестьян, солдат и матросов!
Легкий ветер повеял с Невы и взбросил вверх ленточки над круглыми,
матросскими шапками.
- Кронштадтцы! - продолжал человек в очках, - вы идете в бой не по
приказу какого-нибудь жалкого русского Бонапарта, царящего милостью дол-
готерпения революции. Вы идете в бой не во имя исполнения договора наших
самозванных правителей с союзниками, спутывающих цепями руки русской
свободы. Вы идете в бой с именем великой революции на недрожащих устах и
в горячем сердце!
Он замолчал и нервным движением провел рукой по лицу.
- Русский флот всегда стоял в первых рядах революции. Имена моряков
вписаны на почетном месте в книгу великой борьбы с царизмом. Так пусть
же и теперь - в день величайшей из революций - моряки будут мощным аван-
гардом пролетариата!
"Перед вами - Зимний дворец, последнее прибежище керенщины, последняя
опора врагов народа. Ваша боевая задача - атаковать дворец. Ваши братья
- солдаты и красногвардейцы выполнили свой долг, передав сегодня ночью в
руки Военно-Революционного Комитета все правительственные здания, банки,
телеграфы, вокзалы. Очередь за вами... Они ждут вас на баррикадах..."
Кривенко, не дослушав речи человека в очках, побежал обратно в штаб.
Поднимаясь по лестнице он несколько раз всхрапнул басом - с некоторой
натяжкой, это можно было принять за смех.
- Ты слышал, чорт побери? - весело закричал он, увидев мичмана, - да-
вай сюда приказ!
Мичман потряс перед его лицом только что полученной телефонограммой.
- Распоряжение Комитета - ждать!
3.
Прапорщик Миллер медленно спустился по лестнице, на Дворцовую пло-
щадь.
На несколько минут он задержался на лестнице, придерживая рукой звяк-
нувшую о ступени шашку.
В двадцати шагах от дворца юнкера строили баррикады. Они выносили со
двора длинные бревна и нагромождали их у главного входа; они работали
молча, несколько ударниц из женского батальона неловко и торопливо помо-
гали им. Винтовки с примкнутыми штыками были прислонены к отлогим пери-
лам лестницы.
Работа велась с утра - длинные штабеля дров тянулись уже вдоль всего
фасада и закрывали все входы в Зимний. В баррикадах были искусно разме-
щены пулеметы - подступы вливающихся на Дворцовую площадь улиц были в
сфере их огня.
Прапорщик с видимой досадой отвернулся от работающих юнкеров и обойдя
штабеля, вышел на площадь.
Огромный полукруг правительственных зданий казался покинутым - он
встретил на площади только одного человека: высокого роста старик в
изодранном полушубке стоял возле дворцовой решетки, что-то яростно бор-
моча и с сумасшедшей напряженностью всматриваясь в ярко-освещенные окна
Зимнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44