Он сидел, забившись в угол автомобиля, надви-
нув шляпу на лоб, выглядывая из-под очков до-нельзя утомленными глазами.
6.
Старший крепостного патруля остановил автомобиль, спросил пропуск.
Кривенко тронул своего спутника за плечо.
- Приехали, кажется.
Тот, еще не очнувшись окончательно, схватился за револьвер, лежавший
в кармане пальто, однако тотчас же пришел в себя и сонным движеньем руки
пытался отворить дверцу автомобиля.
Усталость схватывала его, время от времени, как судорога.
Они оставили автомобиль у ворот и пошли пешком. За те полчаса, кото-
рые прошли со времени получения ложных сведений о сдаче Зимнего, за сте-
нами крепости не изменилось ничего: во дворе были те же лужи, так же
бродили туда и назад солдаты, кое-где тускло горели фонари, с крепостных
стен россыпью, видимо не целясь, стреляли из винтовок.
Ничто не нарушало простого, как будто издавна установленного порядка
этой дождливой октябрьской ночи; только одно обстоятельство не сходилось
с этим неслучайным строем: чей-то веселый звучный голос неподалеку от
крепостных ворот пел песню:
Цыганочка дай, дай!
Цыганочка дай, дай!
Цыганочка черная
Ты нам погадай!
Это было так необычно, до такой степени не сходилось с пугливым све-
том фонарей, с этим коротким треском винтовок на крепостных стенах, что
и Кривенко и человек в очках остановились и с удивлением посмотрели друг
на друга.
Человек, певший про цыганочку, шел в нескольких шагах впереди них.
При свете фонаря мелькнул ворот голландки и круглая матросская шапка,
сдвинутая на затылок.
Цыганочка, дай, дай!..
Он вдруг оборвал, посмотрел назад себя и остановился.
- Братишки, где тут комиссара найти?
- Должно быть, здесь! - ответил человек в очках, проходя мимо и ука-
зывая головой на двери гарнизонного клуба.
- Счастливо!
Матрос захохотал беспричинно, сделал налево кругом и побежал вверх по
лестнице.
На лестнице он обернулся и быстро заговорил:
- Здорово жарят, а? Никакого срока не дают, жарят и жарят. Мы им в
лен, они нам в капусту!
Кривенко и его спутник молча прошли мимо; он посмотрел на них с недо-
умением, придержал дверь ногой, с размаху вскочил в комнату и остановил-
ся, оглядывая всех находившихся в комнате выпуклыми, голубыми глазами.
Он миновал патрульного красногвардейца, видимо только что принесшего
пакет и рассматривающего с огорченным видом измотанные вдрызг сапоги и
остановился глазами на человеке, сидевшем за письменным столом; на столе
не было ничего, кроме кольта - справа и недопитого стакана чая, в кото-
ром плавала папироса - слева.
Матрос двинулся было к столу, но человек в очках пересек ему дорогу и
подошел первый.
- Известие о сдаче Зимнего оказалось ложным.
- Да. Мне звонили. Спутали со штабом. Это штаб взяли.
Человек в очках указал на Кривенку.
- Вот... это для вас, товарищ Лобачев, - сказал он неопределенно, -
объясните ему, пожалуйста, в чем дело. Он - артиллерист.
Лобачев поднялся и вышел из-за стола на середину комнаты.
- Вы говорили ему о том, что...
- Я ничего не говорил, - нехотя отозвался тот и сердито вытер мокрую
щеку ладонью, - это уже вы будьте добры объяснить товарищу, что от него
потребуется?
Лобачев обратился к Кривенке:
- В двух словах...
Он не окончил - давешний моряк сделал два шага вперед и со щегольской
выправкой остановился перед комиссаром, мотнув по воздуху клешами и
звонко щелкнув каблуками.
- Прислан с Морского полигона в ваше, товарищ комиссар, распоряжение.
- Хорошо, - коротко ответил Лобачев, - так вот значит вы и этот това-
рищ...
Он вытащил из кармана мундштук и принялся прилаживать к нему толстую
самокрутку.
- В двух словах - нужно возможно скорее открыть огонь по Зимнему.
Здешние артиллеристы из крепости отказываются стрелять... Дело в том,
что...
Он остановился, втиснув, наконец, самокрутку в мундштук и шаря по
карманам за спичками.
- Дело в том, что орудия, по их словам - неисправны. То-есть не
только по их словам... Я обязан предупредить, - объяснил он вдруг, под-
нимая голову и вопросительно взглядывая на человека в очках.
- Разумеется, это ваша обязанность - нетерпеливо проворчал тот.
- Орудия, повидимому, действительно неисправны. Здешние артиллеристы
указывают на то, что некоторые части заржавели и с этими... как их... с
компрессорами тоже что-то неладно. Одним словом, стрельба из этих орудий
сопряжена с большим риском.
- Так вот... если вы решаетесь, - закончил он и, найдя, наконец,
спички, выпустил изо рта огромную струю вонючего дыма. Губы у него
чуть-чуть вздрагивали от волнения, которое он напрасно старался умерить.
- Нужно сперва орудия осмотреть... Может врут, что испорчены, - хмуро
проворчал Кривенко.
Матрос без всякой причины подмигнул на него человеку в очках, встре-
тившему это довольно равнодушно и делая серьезное лицо, спросил у Лоба-
чева:
- Товарищ комиссар, орудия полевые или крепостные и какого калибра?
- Полевые трехдюймовки.
- Ах ты, дьявол! - вдруг удивился матрос - из полевых ни разу не при-
ходилось стрелять. Ну, да ладно!.. Справимся.
- Справимся, а? - весело спросил он у Кривенко.
---------------
На дворе стало еще темнее. Шел дождь. Сильная ружейная перестрелка
слышалась со стороны дворца - изредка, как швейная машина, начинал стро-
чить пулемет.
Патрульный - красногвардеец, провожавший Кривенко и матроса к оруди-
ям, поминутно вваливался в лужи - грязь летела во все стороны - он ру-
гался по-матери, проклиная весь свет - и юнкеров, и комиссара, и своих
спутников, и какого-то Ваську Гвоздева, которому доставалось больше дру-
гих.
Матрос время от времени останавливался и начинал вразумлять его:
- Ты, мать твою так, не имеешь права по мациону так выражаться на лю-
дей! Люди идут стрелять из орудий, которые к курициной тетке годятся, а
он выражается. Щелкану тебя по шее, враз сядешь!
Неподалеку от "лагерей" Кривенко спросил у него:
- Как тебя зовут?
- Спирькой! - весело ответил матрос.
- Да не Спирька, а фамилию скажи, - хмуро поправил Кривенко.
Матрос смешливо посмотрел на Кривенку и свистнул.
- Спиридон Матвеевич Голубков, моряк Второго Балтийского экипажа, по
профессии комендор, по образованию - большевик.
Огромные голые ветлы показались за крепостными стенами - за кучами
мусора торчали неуклюжие дула орудий. Несколько солдат бродили возле них
и, против всех артиллерийских законов, курили самокрутки.
В течение пятнадцати минут Кривенко и матрос с помощью солдат, дер-
жавших фонари и лампы, готовивших пыжи протиравших тряпками каналы ство-
лов, осматривали орудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
нув шляпу на лоб, выглядывая из-под очков до-нельзя утомленными глазами.
6.
Старший крепостного патруля остановил автомобиль, спросил пропуск.
Кривенко тронул своего спутника за плечо.
- Приехали, кажется.
Тот, еще не очнувшись окончательно, схватился за револьвер, лежавший
в кармане пальто, однако тотчас же пришел в себя и сонным движеньем руки
пытался отворить дверцу автомобиля.
Усталость схватывала его, время от времени, как судорога.
Они оставили автомобиль у ворот и пошли пешком. За те полчаса, кото-
рые прошли со времени получения ложных сведений о сдаче Зимнего, за сте-
нами крепости не изменилось ничего: во дворе были те же лужи, так же
бродили туда и назад солдаты, кое-где тускло горели фонари, с крепостных
стен россыпью, видимо не целясь, стреляли из винтовок.
Ничто не нарушало простого, как будто издавна установленного порядка
этой дождливой октябрьской ночи; только одно обстоятельство не сходилось
с этим неслучайным строем: чей-то веселый звучный голос неподалеку от
крепостных ворот пел песню:
Цыганочка дай, дай!
Цыганочка дай, дай!
Цыганочка черная
Ты нам погадай!
Это было так необычно, до такой степени не сходилось с пугливым све-
том фонарей, с этим коротким треском винтовок на крепостных стенах, что
и Кривенко и человек в очках остановились и с удивлением посмотрели друг
на друга.
Человек, певший про цыганочку, шел в нескольких шагах впереди них.
При свете фонаря мелькнул ворот голландки и круглая матросская шапка,
сдвинутая на затылок.
Цыганочка, дай, дай!..
Он вдруг оборвал, посмотрел назад себя и остановился.
- Братишки, где тут комиссара найти?
- Должно быть, здесь! - ответил человек в очках, проходя мимо и ука-
зывая головой на двери гарнизонного клуба.
- Счастливо!
Матрос захохотал беспричинно, сделал налево кругом и побежал вверх по
лестнице.
На лестнице он обернулся и быстро заговорил:
- Здорово жарят, а? Никакого срока не дают, жарят и жарят. Мы им в
лен, они нам в капусту!
Кривенко и его спутник молча прошли мимо; он посмотрел на них с недо-
умением, придержал дверь ногой, с размаху вскочил в комнату и остановил-
ся, оглядывая всех находившихся в комнате выпуклыми, голубыми глазами.
Он миновал патрульного красногвардейца, видимо только что принесшего
пакет и рассматривающего с огорченным видом измотанные вдрызг сапоги и
остановился глазами на человеке, сидевшем за письменным столом; на столе
не было ничего, кроме кольта - справа и недопитого стакана чая, в кото-
ром плавала папироса - слева.
Матрос двинулся было к столу, но человек в очках пересек ему дорогу и
подошел первый.
- Известие о сдаче Зимнего оказалось ложным.
- Да. Мне звонили. Спутали со штабом. Это штаб взяли.
Человек в очках указал на Кривенку.
- Вот... это для вас, товарищ Лобачев, - сказал он неопределенно, -
объясните ему, пожалуйста, в чем дело. Он - артиллерист.
Лобачев поднялся и вышел из-за стола на середину комнаты.
- Вы говорили ему о том, что...
- Я ничего не говорил, - нехотя отозвался тот и сердито вытер мокрую
щеку ладонью, - это уже вы будьте добры объяснить товарищу, что от него
потребуется?
Лобачев обратился к Кривенке:
- В двух словах...
Он не окончил - давешний моряк сделал два шага вперед и со щегольской
выправкой остановился перед комиссаром, мотнув по воздуху клешами и
звонко щелкнув каблуками.
- Прислан с Морского полигона в ваше, товарищ комиссар, распоряжение.
- Хорошо, - коротко ответил Лобачев, - так вот значит вы и этот това-
рищ...
Он вытащил из кармана мундштук и принялся прилаживать к нему толстую
самокрутку.
- В двух словах - нужно возможно скорее открыть огонь по Зимнему.
Здешние артиллеристы из крепости отказываются стрелять... Дело в том,
что...
Он остановился, втиснув, наконец, самокрутку в мундштук и шаря по
карманам за спичками.
- Дело в том, что орудия, по их словам - неисправны. То-есть не
только по их словам... Я обязан предупредить, - объяснил он вдруг, под-
нимая голову и вопросительно взглядывая на человека в очках.
- Разумеется, это ваша обязанность - нетерпеливо проворчал тот.
- Орудия, повидимому, действительно неисправны. Здешние артиллеристы
указывают на то, что некоторые части заржавели и с этими... как их... с
компрессорами тоже что-то неладно. Одним словом, стрельба из этих орудий
сопряжена с большим риском.
- Так вот... если вы решаетесь, - закончил он и, найдя, наконец,
спички, выпустил изо рта огромную струю вонючего дыма. Губы у него
чуть-чуть вздрагивали от волнения, которое он напрасно старался умерить.
- Нужно сперва орудия осмотреть... Может врут, что испорчены, - хмуро
проворчал Кривенко.
Матрос без всякой причины подмигнул на него человеку в очках, встре-
тившему это довольно равнодушно и делая серьезное лицо, спросил у Лоба-
чева:
- Товарищ комиссар, орудия полевые или крепостные и какого калибра?
- Полевые трехдюймовки.
- Ах ты, дьявол! - вдруг удивился матрос - из полевых ни разу не при-
ходилось стрелять. Ну, да ладно!.. Справимся.
- Справимся, а? - весело спросил он у Кривенко.
---------------
На дворе стало еще темнее. Шел дождь. Сильная ружейная перестрелка
слышалась со стороны дворца - изредка, как швейная машина, начинал стро-
чить пулемет.
Патрульный - красногвардеец, провожавший Кривенко и матроса к оруди-
ям, поминутно вваливался в лужи - грязь летела во все стороны - он ру-
гался по-матери, проклиная весь свет - и юнкеров, и комиссара, и своих
спутников, и какого-то Ваську Гвоздева, которому доставалось больше дру-
гих.
Матрос время от времени останавливался и начинал вразумлять его:
- Ты, мать твою так, не имеешь права по мациону так выражаться на лю-
дей! Люди идут стрелять из орудий, которые к курициной тетке годятся, а
он выражается. Щелкану тебя по шее, враз сядешь!
Неподалеку от "лагерей" Кривенко спросил у него:
- Как тебя зовут?
- Спирькой! - весело ответил матрос.
- Да не Спирька, а фамилию скажи, - хмуро поправил Кривенко.
Матрос смешливо посмотрел на Кривенку и свистнул.
- Спиридон Матвеевич Голубков, моряк Второго Балтийского экипажа, по
профессии комендор, по образованию - большевик.
Огромные голые ветлы показались за крепостными стенами - за кучами
мусора торчали неуклюжие дула орудий. Несколько солдат бродили возле них
и, против всех артиллерийских законов, курили самокрутки.
В течение пятнадцати минут Кривенко и матрос с помощью солдат, дер-
жавших фонари и лампы, готовивших пыжи протиравших тряпками каналы ство-
лов, осматривали орудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44