— Ты что-нибудь слышишь?
— Я — нет, — отозвался Питер Вагнер.
Индеец, сидящий недвижно, как темный валун, приложил ладонь к уху, но только покачал головой.
— У меня превосходный слух, — настаивал доктор Алкахест. — Уверяю вас, что где-то вон в том направлении, — он указал пальцем через плечо, — заработал лодочный мотор.
— С ума сошел, — сказал Танцор. Углы его рта тронула порочная улыбка. — Может, заключим пари? Ставлю тысячу долларов.
— Да бросьте вы, — сказал Питер Вагнер.
— Так не пойдет, — ответил доктор Алкахест. — А вот на два цента я поспорить готов.
Танцор сник:
— Ишь дерьмо. У кого ж это есть два цента?
Через час все они расслышали рокот мексиканских моторок.
— Едут! — сказала Джейн. — Значит, он и правда их слышал.
— Ну, тогда моя роль в этой комедии закончена, — проговорил Питер Вагнер. — Я привел вас на встречу с вашими дружками-мексиканцами. Теперь адью, пока, привет, спокойной ночи!
Он схватил винтовку.
— Прекрати, — распорядился Сантисилья. — Ты что, надумал застрелиться прямо у нас на глазах? Совсем, что ли, ты бесчувственный?
Питер Вагнер вздохнул и положил винтовку.
Тем временем мексиканцы уже появились в пещере, они причалили свои лодки и один за другим лезли на скалу. Их приветственные клики — подымаясь со дна колодца, они звучали скорее как стоны — уже достигли устья грота, а затем показались и головы. Скоро они заполнили собой весь кратер — вот уж воистину толпа теснимых: калеки, уроды, одутловатые, бородавчатые, карлики, слепцы, немые, безголосые, кто на деревянной ноге, кто на роликовых досках; доктор Алкахест не выдержал запаха, упал в обморок.
— Пошли! Надо грузиться, — сказал Сантисилья.
Но Танцор вскочил с места.
— Стойте! А как же суд? — Он встал, воздев руки к небу, словно безумец на молитве.
И как бы в поддержку, глухо, зловеще пророкотало из-под земли.
— Да ну, брось, Танцор, — сказал Питер Вагнер.
Джейн поддержала его:
— Отверженные и беззаконники не могут быть судьями.
— Нелогично, — сказал мистер Нуль.
Индеец мрачно кивнул.
Мексиканцы, столпясь, смотрели на них блестящими, веселыми глазами. Один жирный мексиканец, крест-накрест обвешанный лентами патронов, спросил шепелявя (у него были выбиты передние резцы) «?Qu? es? ?Una misa?» Сзади него теснились остальные.
Доктор Алкахест открыл глаза и воскликнул:
— Добро пожаловать, друзья! Благослови вас бог! — И снова потерял сознание, хотя намеревался сказать гораздо больше.
— ?Qu? es? — повторил толстяк. Он вытянул шею, выпучил глаза и вздернул брови, словно разглядывая сквозь стекло аквариума диковинную рыбину. И указал на доктора.
— Он нанюхался, — объяснил Питер Вагнер. — Он обрел счастье.
— Нанюхался, — повторил мексиканец для тех, кто стоял сзади. Те стали передавать дальше.
Сантисилья озабоченно поглядывал на небо. Скоро утро. Если не перегрузить товар сейчас и не двинуться в путь, то придется сидеть здесь еще целый день. Времени-то в обрез. Раз этот старикашка их нашел, значит, и другие знают. И если правда, что доктора Алкахеста доставил сюда Темный и теперь он таится где-то поблизости, то со своим безошибочным шестым чувством...
Внезапно Сантисилья стукнул себя по лбу и прошептал:
— Дерьмо! Ну что за дурак!
Никакого мистического шестого чувства Темному не надо, чтобы знать, где сейчас Кулак, где береговая охрана, а где кто! Старику Темному все к чертовой матери открыто как на ладони, просто потому что он сам состоит в Федеральном бюро по борьбе с наркотиками. Сантисилью душил смех, у него бессильно подгибались ноги. Старик Темный водил за нос своих простодушных негров, как африканский колдун: произнесет задом наперед какую-нибудь фразу на кухонной латыни, а они в него верят как бобики! «Бойся сказок своей бабушки, — сказал себе Сантисилья. — Остерегайся сказителей!»
Он поднял руки: внимание!
— Вот что, — сказал он. — Надо сматываться. Мы вляпались. Темный здесь, он привез сюда старикашку. Он агент Федерального бюро.
Все посмотрели на него.
— Не агент, — сказал индеец.
— Агент, говорю вам. Как это нам раньше никому в голову не пришло? Он нас все время морочил, капал нам в уши про это свое безошибочное шестое чувство...
— Зачем? — спросил индеец.
— А кто его знает. Душу федерального агента разве поймешь?
— Интриги, наверно, — предположил Питер Вагнер. — Внутренние свары какие-нибудь.
— Не агент, — сказал индеец. Он сложил руки на груди, как индеец в кинофильме. — Берем товар.
Сантисилья на минуту вспыхнул злобой, но тут же рассмеялся. В голове у него что-то хрустнуло. Да что там, все равно уже поздно. Ох уж этот Темный!
— Может, он агент, может, нет, — сказал мистер Ангел, — но бросить столько товару...
— Мы бы раз-два — и загрузились, — сказал мистер Нуль.
Сантисилья молитвенно протянул к ним руки ладонями вверх, но сразу рассмеялся снова. Теперь уже все равно.
— Пожалуйста. — Он пожал плечами. — Давайте грузиться.
Остальные двинулись было к гроту, но остановились. Танцор размахивал автоматом.
— Нет! — орал он. — Сначала суд! Капитан Кулак прострелил мне ногу. А возмездие?
— Эй, ты, успокойся, — сказал Сантисилья. — С этим покончено.
Он презрительно улыбнулся, сделал один шаг и тут же, вскрикнув, отскочил обратно. Прямо перед ним пули раздробили камень.
— Сейчас мы устроим суд. Решено и подписано, — сказал Танцор.
Все глаза были устремлены на него.
Мексиканцы скребли в затылках и улыбались. Чужие обычаи сразу не разберешь. Все молчали.
Наконец Питер Вагнер со вздохом спросил:
— Чего ты, Танцор? К чему мелочиться? А вдруг Лютер прав? Вдруг охранники уже на пути сюда?
Танцор топнул ногой:
— Ополоумел ты, что ли? Темный — благородной души человек, краса и гордость своего народа. Вечно вы, падлы, стараетесь подорвать у молодежи веру в ее героев и идеалы.
— Ну ладно, — рассудительно сказал Питер Вагнер. — Но ведь суд можно устроить и позже, когда будем в безопасности.
— Безопасность — это для цуциков! — отрезал Танцор.
— Какая разница, — сказал Сантисилья. — Так или иначе, все кончено, кроме пальбы.
Танцор свирепо затряс головой, будто комаров отгонял.
— Предлагаю всем приготовиться к началу судоговорения!
— Под носом у охранников? — спросил Питер Вагнер.
— Сказано вам, к эдакой матери, что не будет никаких охранников! — завопил Танцор. — Федеральное бюро по борьбе с наркотиками — это мифический зверь. Еще одно слово про него, и я расстреляю тебя за оскорбление суда!
Джейн тронула его за локоть:
— А правда, ну зачем тебе это сейчас затевать?
— Надо, — ответил Танцор. — Надо, и все. Мы должны расследовать.
Все оглянулись на капитана Кулака, связанного, с кляпом во рту. Джейн невинно спросила:
— Что расследовать-то?
— Ты что, чокнутая, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130