Кого мне винить?
Преступника? Или спасителя, который едва спас? И кто есть кто? Я помню,
как чертовски осложнила картину та проклятая автокатастрофа, разыгранная
словно "Прошлым летом в Мариенбаде" - хотя эта история казалась весьма
простой по сравнению со всем, что надвинулось на меня в дальнейшем. По
крайней мере он по большей части знал, чего хотел. Не унаследовал ли я
семейное проклятие, связанное с усложненным сюжетом?
Мощь.
Я вспомнил последний урок дяди Сухэя. После моего завершения Логруса,
он посвятил некоторое время тому, что обучал меня некоторым вещам, которым
я не мог обучаться до этого. Пришло время, когда я подумал, что знаю все.
Меня посвятили в Искусство и отпустили. Я, казалось, прошел все основы, и
все прочее было всего лишь детализацией. Я начал готовиться к путешествию
на Отражение-Земля. Затем однажды утром Сухэй прислал за мной. Я счел, что
он просто хотел попрощаться и дать несколько дружеских советов.
Волосы у него седые, он несколько сутуловат, и бывают дни, когда он
берет с собой посох. Это был как раз такой день. И он надел желтый кафтан,
который я всегда считал одеждой скорее рабочей, чем светской.
- Ты готов к короткому путешествию? - спросил он меня.
- На самом-то деле оно будет долгим, - уточнил я. - Но я почти готов.
- Нет, - сказал он. - Я имел в виду не отъезд.
- О, ты хочешь предложить мне прогуляться прямо сейчас?
- Идем, - сказал он.
И я последовал за ним, и Отражения расступились перед нами. Мы
передвигались по возрастающей оголенности пространства, пока не очутились,
наконец, в местах, не имеющих вообще никаких признаков жизни. Вокруг
повсюду расстилалось бесплодное скалистое плоскогорье, совершенно открытое
в свете тусклого и древнего солнца. Это место смерти было холодным и
сухим, и когда мы остановились, я огляделся по сторонам и вздрогнул.
Я ждал, гадая о том, что он задумал. Но прежде, чем он заговорил,
прошло немало времени. Какое-то мгновение он, кажется, не замечал моего
присутствия, просто глядел во все глаза на мрачный ландшафт.
Наконец, он медленно проговорил:
- Я научил тебя путям Отражений, сочинению заклинаний и их
сотворению.
Я ничего не ответил. Его заявление, казалось, не требовало этого.
- Поэтому ты кое-что знаешь о путях мощи, - продолжал он. - Ты
черпаешь ее из Знака Хаоса, Логруса, и вкладываешь ее различными
способами.
Он, наконец, взглянул на меня, и я кивнул.
- Как я понимаю, те, кто несет себе Лабиринт, Знак Порядка, могут
делать схожие вещи подобным образом, - продолжал он. - Наверняка я не
знаю, ибо не приобщен к Лабиринту. Сомневаюсь, что дух способен выдержать
напряжение знания пути обоих. Но тебе следует понять, что есть еще один
путь мощи, прямо противоположный нашему.
- Я понимаю, - ответил я, так как он, кажется, ожидал ответа.
- Но для тебя доступно одно средство, - сказал он. - Недоступное для
жителей Амбера. Смотри!
Его последние слова вовсе не означали, что мне следует просто глазеть
вокруг, так как он прислонил свой посох к валуну и поднял руки перед
собой. Это означало, что мне поручается вызвать Логрус, чтобы видеть, что
он делает на этом уровне. Поэтому я вызвал свое видение и смотрел на Сухэя
через него.
Теперь картина, красующаяся перед нами, казалась продолжением моей,
но вытянутая и вывернутая. Я видел и чувствовал, как он соединил с ним
свои руки и протянул пару неровных манипуляторов на большое расстояние и
коснулся чего-то, лежащего внизу по склону.
- Теперь вступи в Логрус сам, - велел он, - оставаясь пассивным. Будь
со мной, что бы я ни собирался делать. Но ни в коем случае не пытайся
вмешиваться.
- Я понимаю, - сказал я.
Я запустил руки в видение, двигая ими, пока не нащупал гармонию, пока
они не стали частью Логруса.
- Хорошо, - одобрил он, когда я наладил манипуляторы. - Теперь тебе
понадобится только наблюдать на всех уровнях.
Что-то вибрировало и приближалось по управляемым им манипуляторам,
прямо к валуну. К тому, что произошло после, я подготовлен не был.
Образ Логруса передо мной почернел, стал извиваться кляксой
чернильного смятения. Меня охватило ужасное ощущение разрушительной мощи,
огромной деструктивной силы, угрожавшей сокрушить меня, унести меня к
блаженному ничто окончательного расстройства. Какая-то часть меня,
кажется, желала этого, в то время, как другая часть кричала без слов,
умоляя прекратить. Однако Сухэй сохранил контроль над этим явлением, и я
увидел, как он это делает, точно так же, как увидел теперь, как он вообще
добился его возникновения.
Валун слился со смятением в одно целое, соединился с ним и пропал. Не
было никакого взрыва, только ощущение холодного ветра и звуков какофонии.
Затем дядя медленно развел руки в стороны, и линии извивающейся черноты
последовали за ним, растекаясь в обоих направлениях из того участка Хаоса,
что был валуном, прокладывая длинную темную траншею, в коей я узрел
парадокс.
Затем он постоял, не двигаясь, останавливая картину на этой точке.
Спустя несколько мгновений он заговорил:
- Я мог бы просто высвободить ее, - заявил он, - предоставив ей уйти,
куда угодно. Или задать ей направление, а затем высвободить.
Так как он не продолжал, я спросил:
- И что тогда случится? Будет продолжаться, пока не опустошит это
Отражение?
- Нет, - ответил он. - Существуют факторы ограничения. По мере того,
как она станет распространяться, сопротивление Порядка Хаосу будет расти.
И достигнет точки сдерживания.
- А если ты останешься там, где стоишь, и будешь продолжать вызывать
все больше и больше?
- Возникнут большие разрушения.
- А если мы объединим усилия?
- Еще более обширные разрушения. Но я замыслил не такой урок. Теперь
я буду оставаться пассивным, пока ты управляешь ею...
И я взял на себя Знак Логруса и провел линию разрушения по громадному
кругу, пока не замкнул на саму себя, окружив нас словно темным рвом.
- А теперь отошли его, - велел он, и я отослал.
И тем не менее, ветры и звуки продолжали бушевать, и я ничего не мог
разглядеть за темной стеной, кажется, медленно наступавшей на нас со всех
сторон.
- Фактор ограничения еще явно не достигнут, - заметил я.
- Ты прав, - хохотнул он. - Хотя ты и остановился, но все равно
перешел определенный критический предел, и поэтому теперь процесс
бесконтролен.
- О, - проговорил я, - сколько же это может продолжаться, пока не
сработает та упомянутая тобой система естественного ограничения?
- Это произойдет уже после того, как она полностью аннигилирует
участок, где стоим мы, - ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Преступника? Или спасителя, который едва спас? И кто есть кто? Я помню,
как чертовски осложнила картину та проклятая автокатастрофа, разыгранная
словно "Прошлым летом в Мариенбаде" - хотя эта история казалась весьма
простой по сравнению со всем, что надвинулось на меня в дальнейшем. По
крайней мере он по большей части знал, чего хотел. Не унаследовал ли я
семейное проклятие, связанное с усложненным сюжетом?
Мощь.
Я вспомнил последний урок дяди Сухэя. После моего завершения Логруса,
он посвятил некоторое время тому, что обучал меня некоторым вещам, которым
я не мог обучаться до этого. Пришло время, когда я подумал, что знаю все.
Меня посвятили в Искусство и отпустили. Я, казалось, прошел все основы, и
все прочее было всего лишь детализацией. Я начал готовиться к путешествию
на Отражение-Земля. Затем однажды утром Сухэй прислал за мной. Я счел, что
он просто хотел попрощаться и дать несколько дружеских советов.
Волосы у него седые, он несколько сутуловат, и бывают дни, когда он
берет с собой посох. Это был как раз такой день. И он надел желтый кафтан,
который я всегда считал одеждой скорее рабочей, чем светской.
- Ты готов к короткому путешествию? - спросил он меня.
- На самом-то деле оно будет долгим, - уточнил я. - Но я почти готов.
- Нет, - сказал он. - Я имел в виду не отъезд.
- О, ты хочешь предложить мне прогуляться прямо сейчас?
- Идем, - сказал он.
И я последовал за ним, и Отражения расступились перед нами. Мы
передвигались по возрастающей оголенности пространства, пока не очутились,
наконец, в местах, не имеющих вообще никаких признаков жизни. Вокруг
повсюду расстилалось бесплодное скалистое плоскогорье, совершенно открытое
в свете тусклого и древнего солнца. Это место смерти было холодным и
сухим, и когда мы остановились, я огляделся по сторонам и вздрогнул.
Я ждал, гадая о том, что он задумал. Но прежде, чем он заговорил,
прошло немало времени. Какое-то мгновение он, кажется, не замечал моего
присутствия, просто глядел во все глаза на мрачный ландшафт.
Наконец, он медленно проговорил:
- Я научил тебя путям Отражений, сочинению заклинаний и их
сотворению.
Я ничего не ответил. Его заявление, казалось, не требовало этого.
- Поэтому ты кое-что знаешь о путях мощи, - продолжал он. - Ты
черпаешь ее из Знака Хаоса, Логруса, и вкладываешь ее различными
способами.
Он, наконец, взглянул на меня, и я кивнул.
- Как я понимаю, те, кто несет себе Лабиринт, Знак Порядка, могут
делать схожие вещи подобным образом, - продолжал он. - Наверняка я не
знаю, ибо не приобщен к Лабиринту. Сомневаюсь, что дух способен выдержать
напряжение знания пути обоих. Но тебе следует понять, что есть еще один
путь мощи, прямо противоположный нашему.
- Я понимаю, - ответил я, так как он, кажется, ожидал ответа.
- Но для тебя доступно одно средство, - сказал он. - Недоступное для
жителей Амбера. Смотри!
Его последние слова вовсе не означали, что мне следует просто глазеть
вокруг, так как он прислонил свой посох к валуну и поднял руки перед
собой. Это означало, что мне поручается вызвать Логрус, чтобы видеть, что
он делает на этом уровне. Поэтому я вызвал свое видение и смотрел на Сухэя
через него.
Теперь картина, красующаяся перед нами, казалась продолжением моей,
но вытянутая и вывернутая. Я видел и чувствовал, как он соединил с ним
свои руки и протянул пару неровных манипуляторов на большое расстояние и
коснулся чего-то, лежащего внизу по склону.
- Теперь вступи в Логрус сам, - велел он, - оставаясь пассивным. Будь
со мной, что бы я ни собирался делать. Но ни в коем случае не пытайся
вмешиваться.
- Я понимаю, - сказал я.
Я запустил руки в видение, двигая ими, пока не нащупал гармонию, пока
они не стали частью Логруса.
- Хорошо, - одобрил он, когда я наладил манипуляторы. - Теперь тебе
понадобится только наблюдать на всех уровнях.
Что-то вибрировало и приближалось по управляемым им манипуляторам,
прямо к валуну. К тому, что произошло после, я подготовлен не был.
Образ Логруса передо мной почернел, стал извиваться кляксой
чернильного смятения. Меня охватило ужасное ощущение разрушительной мощи,
огромной деструктивной силы, угрожавшей сокрушить меня, унести меня к
блаженному ничто окончательного расстройства. Какая-то часть меня,
кажется, желала этого, в то время, как другая часть кричала без слов,
умоляя прекратить. Однако Сухэй сохранил контроль над этим явлением, и я
увидел, как он это делает, точно так же, как увидел теперь, как он вообще
добился его возникновения.
Валун слился со смятением в одно целое, соединился с ним и пропал. Не
было никакого взрыва, только ощущение холодного ветра и звуков какофонии.
Затем дядя медленно развел руки в стороны, и линии извивающейся черноты
последовали за ним, растекаясь в обоих направлениях из того участка Хаоса,
что был валуном, прокладывая длинную темную траншею, в коей я узрел
парадокс.
Затем он постоял, не двигаясь, останавливая картину на этой точке.
Спустя несколько мгновений он заговорил:
- Я мог бы просто высвободить ее, - заявил он, - предоставив ей уйти,
куда угодно. Или задать ей направление, а затем высвободить.
Так как он не продолжал, я спросил:
- И что тогда случится? Будет продолжаться, пока не опустошит это
Отражение?
- Нет, - ответил он. - Существуют факторы ограничения. По мере того,
как она станет распространяться, сопротивление Порядка Хаосу будет расти.
И достигнет точки сдерживания.
- А если ты останешься там, где стоишь, и будешь продолжать вызывать
все больше и больше?
- Возникнут большие разрушения.
- А если мы объединим усилия?
- Еще более обширные разрушения. Но я замыслил не такой урок. Теперь
я буду оставаться пассивным, пока ты управляешь ею...
И я взял на себя Знак Логруса и провел линию разрушения по громадному
кругу, пока не замкнул на саму себя, окружив нас словно темным рвом.
- А теперь отошли его, - велел он, и я отослал.
И тем не менее, ветры и звуки продолжали бушевать, и я ничего не мог
разглядеть за темной стеной, кажется, медленно наступавшей на нас со всех
сторон.
- Фактор ограничения еще явно не достигнут, - заметил я.
- Ты прав, - хохотнул он. - Хотя ты и остановился, но все равно
перешел определенный критический предел, и поэтому теперь процесс
бесконтролен.
- О, - проговорил я, - сколько же это может продолжаться, пока не
сработает та упомянутая тобой система естественного ограничения?
- Это произойдет уже после того, как она полностью аннигилирует
участок, где стоим мы, - ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63