Я знал, что никаких душевных терзаний по поводу убийства она не
испытывала. Она приказала зарезать моего последнего противника в Закоулке
Смерти.
Тогда что же?
Два решения приходили на ум сразу же. Одно - что она действительно
привязалась к Люку и просто находила средства нейтрализовать его, не
уничтожая. Но потом я подумал о ней в роли Мартинеса, и эта гипотеза
развалилась. Той ночью, в Санта-Фе она действительно стреляла. Ладно.
Тогда была другая вероятность; Люк не являлся настоящей угрозой, и она
достаточно привязалась к нему, чтобы позволить жить, коль скоро он
перестал отмечать 30-е апреля. В Нью-Мексико случилось нечто, заставившее
ее переменить решение. Что именно, я не имел понятия. Затем она
последовала за мной в Нью-Йорк и была в определенной последовательности
Джорджем Хансеном и Мег Девлин. Люк к тому времени выбыл из игры после
своего фокуса с исчезновением на горе. Он больше не представлял угрозы, и
все же она чуть ли не из кожи вон лезла, стремясь связаться со мной. Не
появился ли еще один фактор? Настоящая угроза?
Я ломал и ломал голову, но не смог вычислить, что же это могло быть.
Не повела ли меня эта линия рассуждения по ложному следу?
Она, конечно, не была всеведущей. В Лесной Дом она умыкнула меня,
стремясь выжать нужные сведения, также, как и убрать меня подальше от
места нападения. И кое-что из того, что она хотела знать, было таким же
интересным, как и то, что она знала.
Моя мысль повернула назад. Какой она задала мне первый вопрос?
Мысленно вернувшись в дом Билла Рота, я услышал вопрос несколько раз.
В качестве Джорджа Хансена она задала его как бы между прочим, и я соврал;
и в качестве Мег Девлин в постели, она, наконец, добилась, чтобы я честно
ответил, как зовут мою мать.
Когда я, наконец, сообщил ей, что мою мать зовут Дарой, она
заговорила менее сдержанно. И предупредила насчет Люка. И тогда же
оказалось, что она может согласиться рассказать еще многое, если бы наш
разговор не прервало прибытие мужа настоящей Мег.
К чему же тут ключ? Я доказал, что происхожу от Дворов Хаоса, на
которые она ни разу не ссылалась. И все же это каким-то образом было
важно.
У меня возникло ощущение, что ответ - вот он, совсем рядом, но я не
могу узнать его, пока не сформулирую нужный вопрос.
Хватит. Тут я забуксовал. Знание, что ей известно о моей причастности
к Дворам, все равно ничего не говорило. Она также явно знала о моей связи
с Амбером, и тут тоже было все неясно.
Значит, пока оставим этот вопрос и вернемся к нему позже. Мне
требовалось еще обмозговать уйму вещей. По крайней мере, у меня теперь
набралось множество вопросов к ней для следующей встречи, а я был уверен.
что мы еще встретимся.
Тут мне пришло в голову еще кое-что. Если она вообще хоть как-то
защищала меня, то это происходило часто и негласно. Она предоставила мне
множество сведений, которые я считал правдивыми, но которые я никак не мог
проверить. От звонков и таинственности в Нью-Йорке до убийства моего
единственного возможного источника информации в Закоулке Смерти. Она на
самом деле больше мешала, чем помогала. Можно предположить, что она
появится опять и обременит меня своей подмогой в самый неподходящий
момент.
Поэтому вместо работы над вступительным словом для Рэндома, я, на
протяжении последующего часа или даже двух, обдумывал природу существа,
способного вселяться в личность и брать на себя управление ею. Это, как
оказалось, можно было проделать лишь ограниченным числом способов, и я
быстро сузил диапазон, учтя все, известное мне о ее природе, посредством
усвоенных от дяди приемов. Когда мне показалось, что я все высчитал, я
несколько отступил и поразмыслил над тем, какие же силы должны тут
действовать.
От сил я перешел к тоническим вибрациям их проявлений. Применение
голой мощи хотя и зрелищно, но расточительно и очень утомительно для
оператора, не говоря уже о том, что с эстетической точки зрения это
варварство. Лучше подготовиться заранее.
Я выстроил устную формулировку и отредактировал ее в заклинание.
Сухэй, вероятно, еще больше сократил бы его, но в этих делах есть точка
уменьшения отдачи, а свои я рассчитал до такой степени, где они будут
участвовать, если верны мои главные догадки. Потом я сличил его и собрал.
Заклинание вышло довольно длинным.
Чересчур длинным, чтобы целиком отбарабанить его, если я хотя бы
наполовину буду спешить так, как мне представляется. Изучив заклинание, я
увидел, что три чеки, вероятно, удержатся, хотя лучше, чтобы было четыре.
Я вызвал Логрус и протянул язык его меняющегося узора. А затем
медленно и четко произнес заклинание, опустив четыре избранных мною
ключевых слова. Когда заклинание было произнесено полностью, лес вокруг
стал абсолютно недвижим. Заклинание висело передо мной, словно
искалеченная бабочка, сотканная из звука и цвета, пойманная в
синтетическую паутину моего личного видения Логруса.
Я изгнал видение и почувствовал, как расслабился мой язык. Теперь не
только она способна устроить неприятный сюрприз.
Я остановился, чтобы выпить воды. Небо стало темнее, и вернулись
мелкие звуки лесной жизни. Я подумал, связывались ли с нашими Фиона и
Блейз, и как там дела в городе у Билла Рота. Затем я прислушался к хрусту
веток. Внезапно у меня возникло ощущение, что за мной следят - не холодное
прикосновение, какое бывает, когда наблюдают через Козырь, а просто
ощущение вперившейся в меня пары глаз. Я вздрогнул. Это все из-за
постоянного ожидания нападения врагов...
На всякий случай я вытащил меч и поехал дальше. Ночь была ранняя, и
впереди оставалось все еще больше миль, чем позади.
Весь вечер я оставался настороже, но не увидел и не услышал ничего
неблагоприятного. Неужели я ошибся насчет Ясры, Шару Гаррула и даже Люка?
И за моей спиной готовится к нападению отряд убийц? Я время от времени
останавливал коня и прислушивался. Но не слышал ничего особенного, ничего
такого, что можно было бы принять за шум погони. Затем я вспомнил о
голубой пуговице в кармане. Не была ли она маяком для этого неизвестного
чародея? Мне очень не хотелось избавляться от этой штуки, так как я
предвидел для нее множество возможных применений. Кроме того, если она уже
настроена на меня, что, вероятно, правда, то я не видел никакой выгоды в
том, чтобы лишиться ее сейчас. Прежде, чем я стану избавляться от
последствий влияния голубого камня, я спрячу пуговицу в каком-то надежном
месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
испытывала. Она приказала зарезать моего последнего противника в Закоулке
Смерти.
Тогда что же?
Два решения приходили на ум сразу же. Одно - что она действительно
привязалась к Люку и просто находила средства нейтрализовать его, не
уничтожая. Но потом я подумал о ней в роли Мартинеса, и эта гипотеза
развалилась. Той ночью, в Санта-Фе она действительно стреляла. Ладно.
Тогда была другая вероятность; Люк не являлся настоящей угрозой, и она
достаточно привязалась к нему, чтобы позволить жить, коль скоро он
перестал отмечать 30-е апреля. В Нью-Мексико случилось нечто, заставившее
ее переменить решение. Что именно, я не имел понятия. Затем она
последовала за мной в Нью-Йорк и была в определенной последовательности
Джорджем Хансеном и Мег Девлин. Люк к тому времени выбыл из игры после
своего фокуса с исчезновением на горе. Он больше не представлял угрозы, и
все же она чуть ли не из кожи вон лезла, стремясь связаться со мной. Не
появился ли еще один фактор? Настоящая угроза?
Я ломал и ломал голову, но не смог вычислить, что же это могло быть.
Не повела ли меня эта линия рассуждения по ложному следу?
Она, конечно, не была всеведущей. В Лесной Дом она умыкнула меня,
стремясь выжать нужные сведения, также, как и убрать меня подальше от
места нападения. И кое-что из того, что она хотела знать, было таким же
интересным, как и то, что она знала.
Моя мысль повернула назад. Какой она задала мне первый вопрос?
Мысленно вернувшись в дом Билла Рота, я услышал вопрос несколько раз.
В качестве Джорджа Хансена она задала его как бы между прочим, и я соврал;
и в качестве Мег Девлин в постели, она, наконец, добилась, чтобы я честно
ответил, как зовут мою мать.
Когда я, наконец, сообщил ей, что мою мать зовут Дарой, она
заговорила менее сдержанно. И предупредила насчет Люка. И тогда же
оказалось, что она может согласиться рассказать еще многое, если бы наш
разговор не прервало прибытие мужа настоящей Мег.
К чему же тут ключ? Я доказал, что происхожу от Дворов Хаоса, на
которые она ни разу не ссылалась. И все же это каким-то образом было
важно.
У меня возникло ощущение, что ответ - вот он, совсем рядом, но я не
могу узнать его, пока не сформулирую нужный вопрос.
Хватит. Тут я забуксовал. Знание, что ей известно о моей причастности
к Дворам, все равно ничего не говорило. Она также явно знала о моей связи
с Амбером, и тут тоже было все неясно.
Значит, пока оставим этот вопрос и вернемся к нему позже. Мне
требовалось еще обмозговать уйму вещей. По крайней мере, у меня теперь
набралось множество вопросов к ней для следующей встречи, а я был уверен.
что мы еще встретимся.
Тут мне пришло в голову еще кое-что. Если она вообще хоть как-то
защищала меня, то это происходило часто и негласно. Она предоставила мне
множество сведений, которые я считал правдивыми, но которые я никак не мог
проверить. От звонков и таинственности в Нью-Йорке до убийства моего
единственного возможного источника информации в Закоулке Смерти. Она на
самом деле больше мешала, чем помогала. Можно предположить, что она
появится опять и обременит меня своей подмогой в самый неподходящий
момент.
Поэтому вместо работы над вступительным словом для Рэндома, я, на
протяжении последующего часа или даже двух, обдумывал природу существа,
способного вселяться в личность и брать на себя управление ею. Это, как
оказалось, можно было проделать лишь ограниченным числом способов, и я
быстро сузил диапазон, учтя все, известное мне о ее природе, посредством
усвоенных от дяди приемов. Когда мне показалось, что я все высчитал, я
несколько отступил и поразмыслил над тем, какие же силы должны тут
действовать.
От сил я перешел к тоническим вибрациям их проявлений. Применение
голой мощи хотя и зрелищно, но расточительно и очень утомительно для
оператора, не говоря уже о том, что с эстетической точки зрения это
варварство. Лучше подготовиться заранее.
Я выстроил устную формулировку и отредактировал ее в заклинание.
Сухэй, вероятно, еще больше сократил бы его, но в этих делах есть точка
уменьшения отдачи, а свои я рассчитал до такой степени, где они будут
участвовать, если верны мои главные догадки. Потом я сличил его и собрал.
Заклинание вышло довольно длинным.
Чересчур длинным, чтобы целиком отбарабанить его, если я хотя бы
наполовину буду спешить так, как мне представляется. Изучив заклинание, я
увидел, что три чеки, вероятно, удержатся, хотя лучше, чтобы было четыре.
Я вызвал Логрус и протянул язык его меняющегося узора. А затем
медленно и четко произнес заклинание, опустив четыре избранных мною
ключевых слова. Когда заклинание было произнесено полностью, лес вокруг
стал абсолютно недвижим. Заклинание висело передо мной, словно
искалеченная бабочка, сотканная из звука и цвета, пойманная в
синтетическую паутину моего личного видения Логруса.
Я изгнал видение и почувствовал, как расслабился мой язык. Теперь не
только она способна устроить неприятный сюрприз.
Я остановился, чтобы выпить воды. Небо стало темнее, и вернулись
мелкие звуки лесной жизни. Я подумал, связывались ли с нашими Фиона и
Блейз, и как там дела в городе у Билла Рота. Затем я прислушался к хрусту
веток. Внезапно у меня возникло ощущение, что за мной следят - не холодное
прикосновение, какое бывает, когда наблюдают через Козырь, а просто
ощущение вперившейся в меня пары глаз. Я вздрогнул. Это все из-за
постоянного ожидания нападения врагов...
На всякий случай я вытащил меч и поехал дальше. Ночь была ранняя, и
впереди оставалось все еще больше миль, чем позади.
Весь вечер я оставался настороже, но не увидел и не услышал ничего
неблагоприятного. Неужели я ошибся насчет Ясры, Шару Гаррула и даже Люка?
И за моей спиной готовится к нападению отряд убийц? Я время от времени
останавливал коня и прислушивался. Но не слышал ничего особенного, ничего
такого, что можно было бы принять за шум погони. Затем я вспомнил о
голубой пуговице в кармане. Не была ли она маяком для этого неизвестного
чародея? Мне очень не хотелось избавляться от этой штуки, так как я
предвидел для нее множество возможных применений. Кроме того, если она уже
настроена на меня, что, вероятно, правда, то я не видел никакой выгоды в
том, чтобы лишиться ее сейчас. Прежде, чем я стану избавляться от
последствий влияния голубого камня, я спрячу пуговицу в каком-то надежном
месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63