О каких-то требованиях принца Матиаса.
— Не требованиях, а просьбах, отец.
Король тяжело вздохнул.
— Бывают просьбы, которые труднее выполнить, нежели требования, — сказал он. — Что еще я могу отдать ему, чего не взял принц Дамон?
Кьяра с отчаянием взглянула на Ройса в поисках поддержки. Тот кивнул, приглашая продолжить разговор.
— Принц Матиас просил передать вам, отец, — медленно заговорила она, — что он приносит извинения вашему величеству и народу Шалона. Семь лет войны нанесли глубокие раны обеим странам, и он желает начать их лечение.
Она перевела дыхание. Отец, казалось, ничуть не удивился.
— Я думаю о том же, — произнес он, — так что наши желания совпадают. И потом, это я уже слышал несколько минут назад от его посланцев.
Кьяра подумала: то, что он услышит сейчас, не оставит его таким спокойным.
— Во-вторых… — промолвила она. — Извините, отец, если я опять повторю то, что вам известно, но принц Матиас намерен поднять из руин все разрушенное армией тюрингов, а также восстановить границы, которые были между нашими странами семь лет назад.
— И это я знаю, дочь моя.
Но Кьяра уже подходила к самому главному — тому, что касалось напрямую ее и Ройса, а потому не собиралась останавливаться.
— Матиас готов вернуть нам все земли, — поспешно заговорила она, — кроме одного участка в горах — того, что считается сейчас нейтральной территорией. Он хочет присоединить к ней часть своей земли и все это преподнести в дар одному человеку.
Кьяра боялась, что отец прервет ее вопросом или не захочет слушать. Но он молчал. Тогда она глубоко вздохнула и продолжила:
— А в-третьих, он просит, советует перенести столицу нашей страны из Шалона в Феррано. Конечно, после того как замок там будет полностью восстановлен, расширен и…
— Перенести столицу? — Глаза отца засверкали гневом. — Она находится здесь уже больше двухсот лет. Это самое безопасное место в стране.
— Однако, отец, наемникам Дамона удалось его захватить. Значит, оно не такое безопасное. И очень удаленное, разве не так?
Король с нескрываемым удивлением посмотрел на свою дочь и даже переглянулся с Рейсом, но промолчал. И снова послышался голос Къяры:
— Принц Матиас желал бы, чтобы королевские семьи Шалона и Тюрингии были ближе друг другу. От замка Феррано до его дворца на горе Равенсбрук всего три дня пути. По словам Матиаса, куда труднее воевать с близкими людьми, нежели с дальними.
Она замолчала. Король Альдрик недовольно спросил:
— Это все, что хотел передать лично с тобой принц Матиас?
Кьяра покачала головой.
— Еще одна, последняя его просьба, отец. И самая настоятельная, — добавила она чуть дрожащим голосом. — Принц Матиас знает, что моя рука обещана наследнику тюрингского престола. И собирается жениться, чтобы продолжить свой род, но… Но только не на мне, отец!
— Что? — вскричал король. — Он осмелился пренебречь?!
— Нет, отец. И в этом заключается его последняя просьба. Он хочет, чтобы во исполнение ранее подписанного соглашения ты отдал мою руку… — она замолчала, глядя на отца широко открытыми глазами, — отдал мою руку его другу и спасителю, сэру Ройсу.
Никогда еще Кьяра не видела на лице у отца такого выражения. Он был ошеломлен, изумлен, его словно громом поразило.
Ройс насмешливо подумал: может показаться, Альдрик услышал, что его дочь собирается замуж за Антероса.
Король повернулся и уставился на Ройса, точно видел его в первый раз.
— Это правда? — спросил он. — Принц Матиас действительно хочет, чтобы вы поженились? Но почему?
— Да, — поспешила ответить Кьяра и пустилась в дальнейшие объяснения. — Когда-нибудь я стану королевой Шалона, и поэтому принц хочет, чтобы в соседнем с ним государстве мужем королевы был благородный во всех отношениях человек. Кому он мог бы доверять. Кто сохранил бы дружбу и союз между нашими странами на вечные времена.
Она умолкла. Альдрик смерил оценивающим взглядом Ройса, словно решал, не обманывается ли принц Матиас на счет этого человека. Ройс спокойно смотрел ему в глаза.
Молчание становилось тягостным, и Кьяра уже подумывала, что бы еще сказать от имени принца Матиаса, но вместо этого у нее вырвались совсем другие слова:
— Отец, если ты можешь простить принца Матиаса за эту ужасную войну, в которой повинен его брат, если можешь простить меня за то, что произошло с Кристофом…
Король резко обернулся. На лице у него появилось совершенно чуждое ему выражение — смущение.
— Простить тебя? — проговорил он.
— Я знаю, ты коришь меня за его смерть. Когда мы стали пленниками тюрингов у себя во дворце, ты сказал…
— Нет, дочь моя! Клянусь всеми святыми! — Он затряс головой в подтверждение своих слов. — Неужели все это время ты думала, что я… — Боль исказила его черты. — Нет, Кьяра! Может быть, я что-то и сказал в гневе, от отчаяния. Тогда прости меня. — Он ласково дотронулся до ее щеки, стирая выступившую слезу. — Можешь ты простить мои неосторожные жестокие слова?
— О да, отец.
Улыбка облегчения засияла на ее залитом слезами лице.
— Будем считать, что сегодня день прощения, — негромко произнес Ройс. — Все четыре года, что я был в изгнании, ваше величество, во мне кипела злоба. Я ненавидел вас, считая, что вы намеренно обесчестили меня, чтобы это послужило предупреждением остальным. Поэтому я…
— Нет, Феррано, — прервал его король, — у меня и в мыслях такого не было, клянусь. Ведь ни одна живая душа не узнала о наказании, которому я тебя подверг. Никто, кроме Кристофа, который скучал по тебе и выпытывал у меня правду. Он все время просил простить тебя, говоря, что наказание, избранное мною, слишком тяжкое. Возможно, он был прав, мой покойный сын.
— Возможно, ваше величество. — Ройс пожал плечами. — Не мне о том судить. Но я понял, что королю приходится порой ради блага народа принимать решения, которые могут быть несправедливы по отношению к отдельному человеку.
— Ты поумнел, сынок, — улыбнулся король. — Да, я наказал тебя за то, что ты не сумел сдержать своего гнева, но при этом я дал волю своей злости.
— Мы оба были немного не в себе в тот день.
— Верно, Ройс. — Король устремил взгляд в окно: день клонился к закату, и силуэт его собеседника четко вырисовывался на фоне бледнеющего неба. — Кристоф знал, что я долго не выдержу твоего отсутствия, и собирался, как только окончится война, отправиться за тобой, разыскать и привезти обратно. Он был упрямцем вроде меня, мой несчастный сын. — Король замолчал, потом добавил: — Ты тоже всегда был мне сыном, мой мальчик.
Ройс почувствовал комок в горле и, проглотив его, проговорил:
— Это большая честь для меня, сир.
— Для меня тоже, поверь.
Он приблизился к Ройсу и положил руку ему на плечо. Кьяра молча смотрела на них и теперь плакала уже от радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Не требованиях, а просьбах, отец.
Король тяжело вздохнул.
— Бывают просьбы, которые труднее выполнить, нежели требования, — сказал он. — Что еще я могу отдать ему, чего не взял принц Дамон?
Кьяра с отчаянием взглянула на Ройса в поисках поддержки. Тот кивнул, приглашая продолжить разговор.
— Принц Матиас просил передать вам, отец, — медленно заговорила она, — что он приносит извинения вашему величеству и народу Шалона. Семь лет войны нанесли глубокие раны обеим странам, и он желает начать их лечение.
Она перевела дыхание. Отец, казалось, ничуть не удивился.
— Я думаю о том же, — произнес он, — так что наши желания совпадают. И потом, это я уже слышал несколько минут назад от его посланцев.
Кьяра подумала: то, что он услышит сейчас, не оставит его таким спокойным.
— Во-вторых… — промолвила она. — Извините, отец, если я опять повторю то, что вам известно, но принц Матиас намерен поднять из руин все разрушенное армией тюрингов, а также восстановить границы, которые были между нашими странами семь лет назад.
— И это я знаю, дочь моя.
Но Кьяра уже подходила к самому главному — тому, что касалось напрямую ее и Ройса, а потому не собиралась останавливаться.
— Матиас готов вернуть нам все земли, — поспешно заговорила она, — кроме одного участка в горах — того, что считается сейчас нейтральной территорией. Он хочет присоединить к ней часть своей земли и все это преподнести в дар одному человеку.
Кьяра боялась, что отец прервет ее вопросом или не захочет слушать. Но он молчал. Тогда она глубоко вздохнула и продолжила:
— А в-третьих, он просит, советует перенести столицу нашей страны из Шалона в Феррано. Конечно, после того как замок там будет полностью восстановлен, расширен и…
— Перенести столицу? — Глаза отца засверкали гневом. — Она находится здесь уже больше двухсот лет. Это самое безопасное место в стране.
— Однако, отец, наемникам Дамона удалось его захватить. Значит, оно не такое безопасное. И очень удаленное, разве не так?
Король с нескрываемым удивлением посмотрел на свою дочь и даже переглянулся с Рейсом, но промолчал. И снова послышался голос Къяры:
— Принц Матиас желал бы, чтобы королевские семьи Шалона и Тюрингии были ближе друг другу. От замка Феррано до его дворца на горе Равенсбрук всего три дня пути. По словам Матиаса, куда труднее воевать с близкими людьми, нежели с дальними.
Она замолчала. Король Альдрик недовольно спросил:
— Это все, что хотел передать лично с тобой принц Матиас?
Кьяра покачала головой.
— Еще одна, последняя его просьба, отец. И самая настоятельная, — добавила она чуть дрожащим голосом. — Принц Матиас знает, что моя рука обещана наследнику тюрингского престола. И собирается жениться, чтобы продолжить свой род, но… Но только не на мне, отец!
— Что? — вскричал король. — Он осмелился пренебречь?!
— Нет, отец. И в этом заключается его последняя просьба. Он хочет, чтобы во исполнение ранее подписанного соглашения ты отдал мою руку… — она замолчала, глядя на отца широко открытыми глазами, — отдал мою руку его другу и спасителю, сэру Ройсу.
Никогда еще Кьяра не видела на лице у отца такого выражения. Он был ошеломлен, изумлен, его словно громом поразило.
Ройс насмешливо подумал: может показаться, Альдрик услышал, что его дочь собирается замуж за Антероса.
Король повернулся и уставился на Ройса, точно видел его в первый раз.
— Это правда? — спросил он. — Принц Матиас действительно хочет, чтобы вы поженились? Но почему?
— Да, — поспешила ответить Кьяра и пустилась в дальнейшие объяснения. — Когда-нибудь я стану королевой Шалона, и поэтому принц хочет, чтобы в соседнем с ним государстве мужем королевы был благородный во всех отношениях человек. Кому он мог бы доверять. Кто сохранил бы дружбу и союз между нашими странами на вечные времена.
Она умолкла. Альдрик смерил оценивающим взглядом Ройса, словно решал, не обманывается ли принц Матиас на счет этого человека. Ройс спокойно смотрел ему в глаза.
Молчание становилось тягостным, и Кьяра уже подумывала, что бы еще сказать от имени принца Матиаса, но вместо этого у нее вырвались совсем другие слова:
— Отец, если ты можешь простить принца Матиаса за эту ужасную войну, в которой повинен его брат, если можешь простить меня за то, что произошло с Кристофом…
Король резко обернулся. На лице у него появилось совершенно чуждое ему выражение — смущение.
— Простить тебя? — проговорил он.
— Я знаю, ты коришь меня за его смерть. Когда мы стали пленниками тюрингов у себя во дворце, ты сказал…
— Нет, дочь моя! Клянусь всеми святыми! — Он затряс головой в подтверждение своих слов. — Неужели все это время ты думала, что я… — Боль исказила его черты. — Нет, Кьяра! Может быть, я что-то и сказал в гневе, от отчаяния. Тогда прости меня. — Он ласково дотронулся до ее щеки, стирая выступившую слезу. — Можешь ты простить мои неосторожные жестокие слова?
— О да, отец.
Улыбка облегчения засияла на ее залитом слезами лице.
— Будем считать, что сегодня день прощения, — негромко произнес Ройс. — Все четыре года, что я был в изгнании, ваше величество, во мне кипела злоба. Я ненавидел вас, считая, что вы намеренно обесчестили меня, чтобы это послужило предупреждением остальным. Поэтому я…
— Нет, Феррано, — прервал его король, — у меня и в мыслях такого не было, клянусь. Ведь ни одна живая душа не узнала о наказании, которому я тебя подверг. Никто, кроме Кристофа, который скучал по тебе и выпытывал у меня правду. Он все время просил простить тебя, говоря, что наказание, избранное мною, слишком тяжкое. Возможно, он был прав, мой покойный сын.
— Возможно, ваше величество. — Ройс пожал плечами. — Не мне о том судить. Но я понял, что королю приходится порой ради блага народа принимать решения, которые могут быть несправедливы по отношению к отдельному человеку.
— Ты поумнел, сынок, — улыбнулся король. — Да, я наказал тебя за то, что ты не сумел сдержать своего гнева, но при этом я дал волю своей злости.
— Мы оба были немного не в себе в тот день.
— Верно, Ройс. — Король устремил взгляд в окно: день клонился к закату, и силуэт его собеседника четко вырисовывался на фоне бледнеющего неба. — Кристоф знал, что я долго не выдержу твоего отсутствия, и собирался, как только окончится война, отправиться за тобой, разыскать и привезти обратно. Он был упрямцем вроде меня, мой несчастный сын. — Король замолчал, потом добавил: — Ты тоже всегда был мне сыном, мой мальчик.
Ройс почувствовал комок в горле и, проглотив его, проговорил:
— Это большая честь для меня, сир.
— Для меня тоже, поверь.
Он приблизился к Ройсу и положил руку ему на плечо. Кьяра молча смотрела на них и теперь плакала уже от радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72