Это происходило уже не в проулке, а на улице.
Люди, что были там, в ужасе разбежались в разные стороны. В общем гомоне он вдруг услышал:
— Ройс!
Это был голос Кьяры. Она находилась всего в нескольких ярдах от места схватки, высунувшись из окна их жилища. Увидев, что он ранен, забыв об опасности, девушка обнаружила себя.
— Беги! — закричал ей Ройс. — Прячься!
Но враги уже увидели ее. Карл и Ландерс бросились к ней, чтобы схватить, однако Ройс сумел вытащить из башмака второй кинжал и метнул вдогонку Ландерсу. Тот упал лицом в грязь. Затем Ройс повернулся к третьему противнику, который уже наступал на него, действуя тяжелым луком, как боевым молотом, и норовя нанести удар по голове. Ройс оборонялся, как мог, одной рукой, вторая висела словно плеть. Ему удалось ударом ноги повергнуть дучника на колени, после чего выхватить у него лук и довершить дело, опустив оружие ему на голову.
Все это время он слышал вопли Кьяры, но ничем не мог помочь. Теперь же кинулся ей на помощь и с удивлением убедился, что девушка оказывает достойное сопротивление здоровенному Карлу, не позабыв, видимо, кратких уроков рукопашного боя, полученных от Ройса. Во всяком случае, она ударила его локтем так, что нападавший взвыл и вынужден был отпустить ее на какое-то мгновение, чем она не преминула воспользоваться и бросилась к Рейсу.
Схватив ее за руку, он помчался с ней по улице, лавируя в толпе, не оборачиваясь назад, сворачивая во всевозможные проезды и проходы, пока Кьяра окончательно не выбилась из сил, а он сам не почувствовал, что сейчас упадет от потери крови.
Тогда Ройс вбежал вместе с ней в какой-то полузаброшенный глинобитный сарай под соломенной крышей и рухнул на сено.
Кьяра опустилась рядом на колени и спросила Дрожащим голосом:
— Ройс, вы сильно ранены?
— Кажется, да, — ответил он, разглядывая Намокший от крови рукав, из которого торчал остаток стрелы. Сам наконечник застрял глубоко в мышцах.
— О, Ройс! — Девушка нежно прикоснулась к его плечу, в глазах были слезы. — Это все из-за меня. Я приношу вам одни несчастья. Зачем я не послушалась вас и вышла из дома? А когда верну, лась, вас уже не было, и я решила пойти искать и…
— Кьяра, — проговорил он, борясь со слабостью и головокружением, — вы расскажете об этом после. Сейчас мы должны купить коня и немедленно уехать отсюда.
— Но как же, Ройс, вы серьезно ранены. И потом, они знают, куда мы направляемся. Нам от них не скрыться.
Ройс посмотрел на нее. Кьяра виделась ему как бы в туманной дымке. Мысли его мешались. Она права: с такой раной он не в состоянии охранять ее.
Что же делать?
Огромным усилием воли он превозмог дурноту и произнес:
— Да, они знают, что мы едем в Равенсбрук. Значит, путь туда нам заказан… — Ройс продолжал говорить, уже не вполне понимая, слышит ли она его слова, или он лишь беззвучно шевелит губами. — Мы поедем в другом направлении, — прошептал он и потерял сознание.
Глава 14
— Святая Мария! — в ужасе произнесла Кьяра, глядя на развалины замка далеко внизу, в то время как легкий весенний ветерок играл ее волосами. — Ройс, это ваше жилище? Шеррано?
Девушка не знала, как догадалась об этом — ведь рыцарь ничего не говорил ей, — но еще раньше она почувствовала, что он становился все мрачнее и молчаливее по мере их продвижения на юг.
Прошлой ночью, когда им все же удалось выбраться из Гавены, Ройс сказал, что увезет ее туда, где она будет по-настоящему в полной безопасности. Они истратили почти все оставшиеся деньги на покупку хорошего коня; Кьяра помогла ему вытащить наконечник стрелы из раны, обработала и перевязала ее, и еще в темноте путники покинули город верхом на крепком сером в яблоках коне, поменьше, чем Антерос, но выносливом и привыкшем к горным дорогам. Весь день без роздыху он нес их на своей широкой спине.
А сейчас они остановились на горной вершине. Кьяра осталась в седле, но Ройс спешился и взял коня под уздцы. Лучи заходящего солнца, прорываясь сквозь тучи, окрашивали лежавшую внизу брошенную крепость в огненно-красные и золотистые тона.
— Да, — откликнулся Ройс звенящим от напряжения голосом, — вы угадали. Когда-то это был мой дом.
Ведя коня в поводу, он стал спускаться с пологого склона на широкую плоскую равнину.
Замок занимал немалое пространство между двумя горными вершинами, и его назначением было затруднить для вражеских сил проход в королевство Шалон с востока. Кьяра уже различала огромные башни и целый лабиринт из оград, ворот и мостов. Все это было окружено внешними стенами, крепостными рвами.
Чем ближе они подъезжали, тем ужаснее казались эти следы разрушения — обугленные развалины былого благополучия: казармы для стражи, конюшни, часовня, мельница, помещение, где содержались соколы для охоты. По внушительности все это вполне могло соперничать с их королевским замком.
Девушка почувствовала холод и плотнее завернулась в плащ, хотя погода сегодня была на удивление теплой, обещавшей уже не снег, а дождь — весенний дождь и ласковый ветер, который вдохнет новую жизнь в горы и долины.
Она вспомнила, что рассказывал Ройс о внезапном нападении семь лет назад войск Дамона на эту цветущую землю, на замок, который ей трудно было представить целым и невредимым, и снова содрогнулась при мысли о том, что стало со всей его семьей, с воинами и слугами.
Кьяра не видела выражения его лица, но чувствовала, как он напряжен, как дрожит его рука, сжимавшая поводья. Ройс молчал во время всего спуска. Молчал, и когда они подошли к уложенной из камней насыпи перед крепостным рвом.
Остановившись у подъемного моста, он оглядел четыре сторожевые башни по углам. Кьяра слышала его тяжелое дыхание — ему словно не хватало воздуха, а каждый удар сердца причинял боль.
Она спешилась, подошла к нему и прикоснулась к рукаву.
— Ройс…
— Мы любили бегать по этому мосту наперегонки, — тихо сказал он. — Туда-сюда, туда-сюда, пока не падали от изнеможения. А каждой весной сестры забирались вон на ту башню и сплетали там венки из ранних цветов. Себе и нашей матери.
Глаза Кьяры наполнились слезами. Она взяла его левую здоровую руку и крепко сжала. «Говори, говори, милый. Облегчи свою душу воспоминаниями. Пускай и тяжкими».
— Они даже на собак напяливали венки. — Слабая улыбка тронула его губы. — Дескать, весною у нас в Феррано все должны быть красивыми.
Кьяра переплела свои пальцы с его, закрыла глаза, из которых катились слезы.
— Как-то летом мы поссорились с младшим братом, и он столкнул меня сюда, в ров. Я вылез оттуда весь покрытый грязью и поклялся, что никогда не прощу его.
Она положила голову ему на плечо и еще крепче сжала пальцы, потому что словами не могла выразить своих чувств. Да и к чему тут слова?
Глубоко вздохнув, он почти неслышно произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Люди, что были там, в ужасе разбежались в разные стороны. В общем гомоне он вдруг услышал:
— Ройс!
Это был голос Кьяры. Она находилась всего в нескольких ярдах от места схватки, высунувшись из окна их жилища. Увидев, что он ранен, забыв об опасности, девушка обнаружила себя.
— Беги! — закричал ей Ройс. — Прячься!
Но враги уже увидели ее. Карл и Ландерс бросились к ней, чтобы схватить, однако Ройс сумел вытащить из башмака второй кинжал и метнул вдогонку Ландерсу. Тот упал лицом в грязь. Затем Ройс повернулся к третьему противнику, который уже наступал на него, действуя тяжелым луком, как боевым молотом, и норовя нанести удар по голове. Ройс оборонялся, как мог, одной рукой, вторая висела словно плеть. Ему удалось ударом ноги повергнуть дучника на колени, после чего выхватить у него лук и довершить дело, опустив оружие ему на голову.
Все это время он слышал вопли Кьяры, но ничем не мог помочь. Теперь же кинулся ей на помощь и с удивлением убедился, что девушка оказывает достойное сопротивление здоровенному Карлу, не позабыв, видимо, кратких уроков рукопашного боя, полученных от Ройса. Во всяком случае, она ударила его локтем так, что нападавший взвыл и вынужден был отпустить ее на какое-то мгновение, чем она не преминула воспользоваться и бросилась к Рейсу.
Схватив ее за руку, он помчался с ней по улице, лавируя в толпе, не оборачиваясь назад, сворачивая во всевозможные проезды и проходы, пока Кьяра окончательно не выбилась из сил, а он сам не почувствовал, что сейчас упадет от потери крови.
Тогда Ройс вбежал вместе с ней в какой-то полузаброшенный глинобитный сарай под соломенной крышей и рухнул на сено.
Кьяра опустилась рядом на колени и спросила Дрожащим голосом:
— Ройс, вы сильно ранены?
— Кажется, да, — ответил он, разглядывая Намокший от крови рукав, из которого торчал остаток стрелы. Сам наконечник застрял глубоко в мышцах.
— О, Ройс! — Девушка нежно прикоснулась к его плечу, в глазах были слезы. — Это все из-за меня. Я приношу вам одни несчастья. Зачем я не послушалась вас и вышла из дома? А когда верну, лась, вас уже не было, и я решила пойти искать и…
— Кьяра, — проговорил он, борясь со слабостью и головокружением, — вы расскажете об этом после. Сейчас мы должны купить коня и немедленно уехать отсюда.
— Но как же, Ройс, вы серьезно ранены. И потом, они знают, куда мы направляемся. Нам от них не скрыться.
Ройс посмотрел на нее. Кьяра виделась ему как бы в туманной дымке. Мысли его мешались. Она права: с такой раной он не в состоянии охранять ее.
Что же делать?
Огромным усилием воли он превозмог дурноту и произнес:
— Да, они знают, что мы едем в Равенсбрук. Значит, путь туда нам заказан… — Ройс продолжал говорить, уже не вполне понимая, слышит ли она его слова, или он лишь беззвучно шевелит губами. — Мы поедем в другом направлении, — прошептал он и потерял сознание.
Глава 14
— Святая Мария! — в ужасе произнесла Кьяра, глядя на развалины замка далеко внизу, в то время как легкий весенний ветерок играл ее волосами. — Ройс, это ваше жилище? Шеррано?
Девушка не знала, как догадалась об этом — ведь рыцарь ничего не говорил ей, — но еще раньше она почувствовала, что он становился все мрачнее и молчаливее по мере их продвижения на юг.
Прошлой ночью, когда им все же удалось выбраться из Гавены, Ройс сказал, что увезет ее туда, где она будет по-настоящему в полной безопасности. Они истратили почти все оставшиеся деньги на покупку хорошего коня; Кьяра помогла ему вытащить наконечник стрелы из раны, обработала и перевязала ее, и еще в темноте путники покинули город верхом на крепком сером в яблоках коне, поменьше, чем Антерос, но выносливом и привыкшем к горным дорогам. Весь день без роздыху он нес их на своей широкой спине.
А сейчас они остановились на горной вершине. Кьяра осталась в седле, но Ройс спешился и взял коня под уздцы. Лучи заходящего солнца, прорываясь сквозь тучи, окрашивали лежавшую внизу брошенную крепость в огненно-красные и золотистые тона.
— Да, — откликнулся Ройс звенящим от напряжения голосом, — вы угадали. Когда-то это был мой дом.
Ведя коня в поводу, он стал спускаться с пологого склона на широкую плоскую равнину.
Замок занимал немалое пространство между двумя горными вершинами, и его назначением было затруднить для вражеских сил проход в королевство Шалон с востока. Кьяра уже различала огромные башни и целый лабиринт из оград, ворот и мостов. Все это было окружено внешними стенами, крепостными рвами.
Чем ближе они подъезжали, тем ужаснее казались эти следы разрушения — обугленные развалины былого благополучия: казармы для стражи, конюшни, часовня, мельница, помещение, где содержались соколы для охоты. По внушительности все это вполне могло соперничать с их королевским замком.
Девушка почувствовала холод и плотнее завернулась в плащ, хотя погода сегодня была на удивление теплой, обещавшей уже не снег, а дождь — весенний дождь и ласковый ветер, который вдохнет новую жизнь в горы и долины.
Она вспомнила, что рассказывал Ройс о внезапном нападении семь лет назад войск Дамона на эту цветущую землю, на замок, который ей трудно было представить целым и невредимым, и снова содрогнулась при мысли о том, что стало со всей его семьей, с воинами и слугами.
Кьяра не видела выражения его лица, но чувствовала, как он напряжен, как дрожит его рука, сжимавшая поводья. Ройс молчал во время всего спуска. Молчал, и когда они подошли к уложенной из камней насыпи перед крепостным рвом.
Остановившись у подъемного моста, он оглядел четыре сторожевые башни по углам. Кьяра слышала его тяжелое дыхание — ему словно не хватало воздуха, а каждый удар сердца причинял боль.
Она спешилась, подошла к нему и прикоснулась к рукаву.
— Ройс…
— Мы любили бегать по этому мосту наперегонки, — тихо сказал он. — Туда-сюда, туда-сюда, пока не падали от изнеможения. А каждой весной сестры забирались вон на ту башню и сплетали там венки из ранних цветов. Себе и нашей матери.
Глаза Кьяры наполнились слезами. Она взяла его левую здоровую руку и крепко сжала. «Говори, говори, милый. Облегчи свою душу воспоминаниями. Пускай и тяжкими».
— Они даже на собак напяливали венки. — Слабая улыбка тронула его губы. — Дескать, весною у нас в Феррано все должны быть красивыми.
Кьяра переплела свои пальцы с его, закрыла глаза, из которых катились слезы.
— Как-то летом мы поссорились с младшим братом, и он столкнул меня сюда, в ров. Я вылез оттуда весь покрытый грязью и поклялся, что никогда не прощу его.
Она положила голову ему на плечо и еще крепче сжала пальцы, потому что словами не могла выразить своих чувств. Да и к чему тут слова?
Глубоко вздохнув, он почти неслышно произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72