Работавшие на поле, распрямившись, провожали их взглядами, некоторые посылали приветствия, но Ройс пришпорил коня и заторопился прочь.
— Вы напрасно так беспокоитесь, — сквозь зубы сказала Кьяра. — Я уже говорила, что из-за войны никуда не выезжала из замка и меня никто не знает. Вы успели осудить меня, но зато теперь вам же будет спокойнее.
— Что ж, хорошо, коли так.
Ройс надолго замолчал, и Кьяре пришлось снова любоваться картинами природы. А они заслуживали внимания.
Сейчас путники ехали среди сочных зеленых лугов и невспаханных полей, усеянных валунами. Порою прямо из-под конских копыт взлетали птицы и со щебетом вились над головами всадников. Зима, снег остались далеко позади, высоко в горах.
Ближние склоны поросли невысокими соснами. Они стояли словно часовые, протягивая к небу пышные изумрудные ветви.
Кьяру захватило благолепие этих мест, она впитывала легендарную красоту природы своей страны, которую так мало знала — Ройс был прав, — и настолько ушла в себя, что чуть не забыла, куда и зачем они едут.
Подрагивающий круп коня, ветер в лицо, свежие запахи земли и трав — полная, ошеломляющая свобода. Что еще нужно?
И вдруг ее пронзила острая, как жало змеи, болезненная мысль: с каждым шагом коня, с каждой минутой они приближаются к Тюрингии. А ее родной Шалон остается позади. Скоро, о Боже, скоро они уже пересекут границу их маленького прекрасного королевства!
Усилием воли прогнав мрачные мысли, Кьяра пришла к мудрому, как ей показалось, решению: ни в коем случае не позволить своему малоприятному спутнику омрачить ей радость от путешествия. Она будет наслаждаться красотами окружающей природы и упиваться свободой — пусть недолгой, но оттого еще более дорогой и желанной!
Кьяра, удовлетворенно улыбнувшись, ощутила вдруг неодолимую усталость, глаза стали непроизвольно закрываться, бороться со сном не было больше сил…
Когда девушка вновь открыла глаза, все кругом было окутано фиолетовыми тенями, бег коня замедлился, он перешел на шаг, и еще она почувствовала, как чья-то рука крепко обнимает ее, прямо под грудью.
Она осторожно вздохнула.
— Можете отпустить меня, — сказала Кьяра довольно резко. — Я уже не сплю.
Ройс медленно ослабил хватку, теперь его руки обнимали ее бедра.
Господи, этого только не хватало!
— Простите, принцесса, — произнес он язвительно, — но вы чуть не вывалились из седла, уснув. Мне пришлось выбирать: либо поддержать вашу королевскую особу, либо дать вам упасть под конские копыта. Я выбрал первое, ибо каким бы я был охранителем вашей светлости, если позволил бы вам превратиться в груду костей в самый первый день путешествия.
Кьяра содрогнулась: такой зримой и впечатляющей оказалась страшная картина, нарисованная ее спутником.
— Я поняла вас, — сухо сказала девушка.
Но ей стало ясно и другое: не за ее жизнь опасался этот грубиян, для него она мало что значит. Он боялся лишь, что в случае ее гибели не получит обещанной награды: замок, деньги и прочее. Только это может волновать такое дерзкое, невежественное существо.
— По-прежнему клонит в сон? — спросил Ройс.
— Ничуть, — с вызовом ответила Кьяра.
Она с трудом подавила зевоту. Глаза опять слипались, тело ломило.
— Прекрасно, — примирительно сказал Ройс. — Мы сегодня должны одолеть равнинную часть пути, прежде чем останавливаться на отдых. — Он пришпорил коня. — Переночуем в Эдессе.
Кьяра устало кивнула. Она понятия не имела, что скрывается за этим названием, но была готова остановиться в любом месте, где предложат горячую пищу и теплую постель. Пускай даже не намного мягче, чем седло. После стольких часов верховой езды, несмотря на гору мягких вещей, подложенных под нее, кожу саднило.
«Я все-таки чересчур изнеженна, — упрекнула она себя. — И слишком чувствительна».
Последнее Кьяра приписала себе, поскольку вздрагивала, хотя и всячески скрывала это, от каждого телодвижения Ройса, будь то нечаянное прикосновение руки или ноги.
Слава Богу, он не обращает никакого внимания на ее состояние. Она для него представляет не больше интереса, чем ее домашние туфли или разнесчастная мандолина.
И если он собирается ехать без остановки еще час или даже два, что ж — она выдержит. Во всяком случае, ни единой жалобы не услышит он от нее, ни одной! Лучше она умрет, чем даст ему повод обвинить ее в чем-нибудь! С нее хватит!
Еще раз подавив желание зевнуть, Кьяра просунула правую руку под плащ, чтобы растереть мышцы левой руки, той, в которую две недели назад вонзился нож преступника. Рана уже затянулась, но рука временами немела, особенно сейчас, когда становилось прохладно.
— Куда он вас ранил? — услышала она сдержанный вопрос Ройса и была немало удивлена, уловив заботу в его голосе.
— Возле плеча.
— И до сих пор болит? Мне сказали, у вас просто царапина.
Кьяра досадливо поморщилась. И тут он хочет принизить ее, уличить во лжи, преуменьшить опасность, которой она подвергалась!
— Вы, разумеется, привыкли к тому, что на вас нападают с оружием, — сдержанно ответила она. — Но для меня это было внове. — Девушка замолчала. Не станет она ничего ему объяснять! Не позволит этому грубияну портить ей настроение и вызывать на разговор. Вообще будет молчать как рыба! — Совершенно верно, сэр Ройс, — с подчеркнутой покорностью произнесла вдруг Кьяра. — У меня всего лишь царапина. Как от кошачьих когтей.
— Не называйте меня «сэр Ройс»!
— Как вам будет угодно, милорд.
— Я никакой не лорд! У меня нет ни владений, ни крестьян. Меня зовут просто Ройс. Для вас я плебей. Черная кость! — Последние слова он выкрикнул с болью, потом добавил спокойно: — По крайней мере до тех пор, пока мы не завершим путешествие, после чего вы обретете супруга, а я вернусь за обещанным вознаграждением.
Почувствовав горечь в его словах, принцесса сказала:
— Но ведь у вас, насколько я помню, были и замок, и титул. Или я путаю с кем-то?
— Вы правы. Однако не будем ворошить прошлое. Что вам, в сущности, за дело до какого-то человека, кто был когда-то в услужении у вашего отца. Неужто он один такой? К тому же ничего не знает о боге Антеросе.
Опять этот насмешливый тон! С ним невозможно разговаривать!
Она прикусила язык и замолчала, хотя была не прочь узнать о его прошлом и о причинах таинственного исчезновения из Шалона.
Снова наступило долгое молчание, нарушаемое лишь перестуком копыт. Темнота сгущалась, холод становился все сильнее.
Прошло, наверное, больше часа. Кьяра была уже готова молить об остановке и желала просто сползти с седла и застыть на земле без движения, когда вдали мелькнул силуэт церковного шпиля. Или это опять скала?..
— Эдесса, — проговорил Ройс и не сдержал вздоха, означавшего, что он тоже устал. — Помню, там на южной окраине была приличная гостиница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72