Свет был тусклым, а воздух настолько наполнен пылью и дымом, что она едва могла дышать. Где-то вдали она слышала голоса мужчин, но стрельба прекратилась по крайней мере, временно.
На верхней ступеньке она остановилась и прислушалась. Далекие голоса были до боли знакомыми. Она услышала Лукаса, Дункана и со слезами, затуманившими взор, стала благодарить Бога, что они живы и вполне здоровы, раз спорят друг с другом. Без сомнения, Алекс тоже был с ними, живой и невредимый. Но Филиппа не собиралась возвращаться в погреб, пока не узнает это наверняка.
Она пробралась по развалинам красивого дома Дункана, переступая через книги, упавшие статуи и разломанную мебель. Она не подавала голоса, чтобы не привлечь внимание братьев и не быть отосланной или, лучше сказать, отведенной назад, в укрытие. Она должна своими глазами увидеть Алекса, а затем вернется в погреб по своей воле.
Когда она пересекала главную гостиную, в дом ударило еще одно ядро с такой силой, что Филиппу швырнуло на пол, как будто кто-то дернул ее за руку. Она несколько секунд лежала неподвижно, переводя дух и собираясь с силами после такого жестокого сюрприза. Должно быть, она в какой-то момент закричала, об этом свидетельствовала боль в горле, но совершенно не помнила, чтобы издавала хоть малейший звук.
Филиппа только поднялась и села, когда очередной снаряд потряс дом до основания. Часть потолка обрушилась, и она закричала от ужаса, прижавшись к полу и закрыв руками голову. Затем она услышала глухой стук и, подняв голову, увидела, что к ней приближается Алекс, энергично передвигаясь на костыле и держа в руке пистолет. Он был грязным, его одежда была изодрана и залита потом, но он стоял на ногах, и никаких ран на нем не было видно.
Больше Филиппе не нужно было ничего знать. Она улыбнулась, поднялась кое-как на ноги и отряхнула пыль с рук.
Алекс нахмурился и покраснел под слоем сажи и мраморной крошки.
— Возвращайся в погреб! — приказал он с яростью. — Живо!
Филиппа слегка вздрогнула и положила руку на грудь.
— Ты осмеливаешься кричать на меня? — спросила она, хотя, конечно, вопрос был излишним.
— Да! — прорычал Алекс, подходя на шаг ближе. — Я еще не то сделаю, если снова обнаружу тебя здесь!
Что-то зашевелилось под ложечкой у Филиппы, и она с досадой поняла, что это вовсе не неприятное ощущение. Прежде чем Алекс успел еще раз подтвердить, что он действительно угрожает ей, ближайшую стену сотряс очередной сокрушительный пушечный залп. Над их головами закачалась огромная люстра, с угрожающим треском срываясь со своих креплений. Алекс отшвырнул костыль и пистолет, бросился на Филиппу, как пантера и повалил ее на пол. Люстра упала с мелодичным звоном в нескольких дюймах от них.
— Я лучше останусь с тобой, — сказала Филиппа, широко раскрыв глаза и прикусив губу, чтобы не улыбнуться. — Не думаю, чтобы где-либо еще я была в большей безопасности.
Алекс смотрел на нее с выражением, очень похожим на неприязнь, но она простила его, потому что знала: он злится не всерьез. Он хотел жениться на ней и, когда война кончится, отвезти ее на свою плантацию, расположенную недалеко от Трои, где она станет растить детей, следить, чтобы он правильно питался, и советоваться с ним по важным вопросам.
— Вам очень повезло, мисс Рурк, — сказал Алекс холодно, мучительно поднимаясь на ноги, — что я полностью поглощен задачей, уберечь вас от гибели. Если бы, у меня было хотя бы пять свободных минут, я бы… Филиппа захлопала ресницами.
— Но у вас же нет времени, — напомнила она ему, осмелев от сознания того, что осталась в живых. По крайней мере, на этот раз.
— Идите со мной, — прохрипел он, схватив ее за руку. Его костыль и пистолет остались под горой стеклянных осколков, которые когда-то были не только источником света, но и великолепным произведением искусства. Бросив на кучу обломков один печальный взгляд и, очевидно, решив, как догадалась Филиппа, что пистолет и костыль не достать без больших усилий, он потащил Филиппу за собой по разоренной гостиной. Его шаги, хотя и были медленными и размеренными, вовсе не принадлежали человеку, постоянно нуждающемуся в костыле.
Он заметил шкаф, в котором хранились скатерти, и запихнул Филиппу в него.
— Я вернусь за вами, — сказал он мрачно. — Однако на вашем месте я бы не радовался предстоящей встрече.
С этими отнюдь не романтичными словами Алекс захлопнул дверь перед лицом Филиппы и, прежде чем ее глаза привыкли к темноте, и она смогла разглядеть ручку и ухватиться за нее, запер ее, вероятно, подставив стул под щеколду.
Филиппа бросилась на крепкую дверь и яростно закричала, но это не помогло. Она была заперта может быть, навсегда, может быть, до тех пор, пока пираты не найдут ее и не сделают с ней что-нибудь ужасное. А если судьба убережет ее от них, то, вероятно, она погибнет от руки Алекса.
— Я хочу жениться на вашей милой сестре — заявил Алекс Лукасу и Дункану, найдя их в саду, от которого мало что осталось.
Здесь они поставили батарею небольших пушек, которые Дункан хранил на всякий случай, и в течение последнего часа непрерывно поливали Морно картечью. Их лица были черными от пороха, как и у Алекса, и одежда висела на них клочьями. Остальные люди из команды Дункана занимали различные позиции по внешнему периметру сада.
— Я не возражаю, — ответил Лукас с достоинством, — если ты обещаешь не бить ее.
— Судя по его виду, — заметил Дункан брату, — я бы сказал, что наш Алекс не вполне готов дать такое обещание. Ты видел Филиппу?
— Я запер ее в шкафу, — объяснил Алекс. Это был странный разговор, и он подумал, что когда-нибудь до него дойдет весь юмор, при условии, что кто-либо из них проживет достаточно долго, чтобы рассмотреть происходящее в соответствующей перспективе. — Я должен был сделать что-нибудь, чтобы уберечь ее от беды!
Дункан и Лукас переглянулись, и Алексу показалось, что они обменялись улыбками.
— Наш наивный бедолага думает, что это возможно! — сказал Дункан, забавляясь. На его грязном лице белой вспышкой промелькнула улыбка.
Лукас засмеялся при виде ужаса на лице Алекса и показал на своего брата:
— Поучись мудрости у женатого человека! — посоветовал он.
— Я все равно хочу жениться на ней, — настаивал Алекс.
Дункан поднял брови, сложив руки на груди. Он снял повязку, и через грязную ткань его рубашки сочилась кровь, но он не обращал на рану внимания.
— Мы еще не услышали твоего обещания не бить ее, — заметил он. В его глазах промелькнули веселые искорки несмотря на тяжелое положение, Дункан радовался состязанию в хитроумии с таким человеком, как Жак Морно.
Алекс вздохнул. Он всегда был честным человеком и не видел смысла меняться в таком зрелом возрасте.
— Когда это кончится, — сказал он ровным голосом, — я собираюсь вернуться к этому шкафу, освободить Филиппу и хорошенько вздуть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84