Фиби откинула голову и восторженно вскрикнула, когда он поцеловал пульсирующий бугорок, медленно и алчно касаясь его губами. По ее жаркому, податливому телу волнами пробежала дрожь, и ей казалось, что она вот-вот расплавится и растечется по полу, словно горячий воск, если бы Дункан, охватив ладонями ее ягодицы, не прижал ее еще теснее к своему рту.
Фиби выкрикнула его имя и обхватила руками его голову, требуя еще. Ее груди налились, словно переполнялись растущим наслаждением, и она знала, что гости на свадьбе все слышат и понимают, что их хозяин берет свою невесту, но это ее не волновало. Ее не волновало ничего, кроме наслаждения, которое она доставляет Дункану, а он ей. Она металась, крича, как дикая кошка. Дункан прижал ее спиной к стене и вскинул ее дрожащие ноги себе на плечи. Он наслаждался ею с неутолимым голодом, буквально терзая ее, и она умоляла, обещала и, всхлипывая, судорожно отдавала себя его языку и губам. Дункан, верный своему обещанию, не пытался утихомирить ее. Пока гости пировали на пляже среди костров, скрипок и кувшинов крепкого местного вина, брак Дункана и Фиби должным образом совершился к взаимному удовлетворению обеих сторон.
На следующее утро Дункану принесли письмо, доставленное по той же запутанной цепочке моряков, хозяев таверн и туземцев. В это время Дункан уже встал, оделся и пил кофе на террасе рядом с комнатой, где спала Фиби, в открытых дверях террасы появилась Старуха, и, судя по ее хитрой самодовольной улыбке, можно было решить, что она не только организовала этот брак, но и создала всю вселенную. Без единого слова она вручила Дункану потрепанный, грязный конверт и удалилась.
Дункан сразу же узнал почтовую бумагу, которой пользовалась его сестра Филиппа, хотя ее имя не было написано на конверте. Имя адресата было, как всегда, зашифровано: письмо сперва посылали в таверну «Аполлон» в Бостоне, где доверенный человек ждал подобных посланий и отправлял их дальше имеющимися под рукой средствами.
Дункан колебался, боясь читать письмо сестры. Он был близок с Филиппой и Лукасом, своим братом, несмотря на известные политические разногласия, но переписываться им было очень трудно, особенно во время войны. Ради пустяков посылать письмо не станут.
— Что это? — спросила Фиби из-за его спины, положив руки ему на плечи. Она уже во второй раз подобным образом заставала его врасплох, и он встревожился, потому что не слышал ее приближения.
Дункан ножом разрезал конверт и вытащил сложенные листки.
— Письмо от моей сестры, — объяснил он. Даже пылкое приветствие Филиппы не рассеяло его страхов. Интуиция не подвела его, обнаружил он, читая аккуратные строчки, украшенные завитушками, новости были нехорошими.
Фиби сидела напротив него за маленьким столиком, и ее волосы ярко блестели под солнцем. Она была одета в одну из рубашек Дункана, и ее щеки пылали теплым абрикосовым румянцем. Она молча ждала, когда Дункан заговорит.
— Я должен ехать в Чарльстон, — объявил он, наконец. — Мой отец болен.
Она в знак сочувствия дотронулась до его руки кончиками пальцев.
— Но Чарльстон занят англичанами, — осторожно напомнила она. Дункан сам рассказывал ей на пути из Куинстауна, как генерал Клинтон в мае взял город.
— Да, — ответил Дункан. — Любимая, мне жаль, что я так скоро покидаю тебя.
— Ничего подобного. Ты меня не покидаешь, — ответила миссис Рурк со всей властностью, которую давало ей положение хозяйки дома. — Я еду с тобой.
Дункан встал со своего кресла, собираясь сделать все приготовления и отплыть немедленно, но ее слова остановили его на месте.
— Нет, — сказал он. — Это исключено.
— Дункан, не заставляй меня ехать зайцем, — предупредила Фиби, вставая и подходя к нему. — Или пытаться уплыть на первом проходящем судне. Я пойду на все, но здесь не останусь.
Дункан издал долгий вздох и запустил руку в волосы, еще растрепанные с ночи.
— Почему ты так чертовски упряма? — раздраженно спросил он.
Фиби бесстыдно пожала плечами: — Не знаю. Такова моя натура. Но почему ты так чертовски упрям?
— Прошу тебя, не ругайся, — сказал он напряженным голосом, отворачиваясь от нее и направляясь в спальню. — Это нехорошо.
— Я ругалась?! — ответила Фиби, последовав за ним и одеваясь, пока он швырял в сундук рубашки, штаны и прочие необходимые вещи. — Ты должен был предупредить меня, а то я могу ляпнуть что-нибудь в приличном обществе.
Дункан стиснул зубы, но тут же заставил себя успокоиться.
— Черт побери, Фиби, только подобных неприятностей мне от тебя не хватало! Может быть, мой отец уже мертв!
— Знаю, — ответила Фиби с мягкой неумолимостью. — С другой стороны, он может быть жив и здоров, когда было написано это письмо? Если он скончался, а я в этом сильно сомневаюсь, поскольку он твой отец, и, следовательно, должен быть таким же железным, как ты, я буду тебе нужна для утешения. Если он здоров, он захочет познакомиться со своей невесткой.
Дункан некоторое время стоял в упрямом молчании, как мул, которого хотят тащить по грязной дороге, но затем смягчился. Фиби все равно отправится следом за ним, если он оставит ее на острове, и, вероятно, кончится тем, что ее убьют или похитят. По крайней мере, пока она с ним, он может защищать ее.
— Неужели я никогда не переспорю тебя? Фиби приблизилась к нему и обхватила его руками за пояс. Ее волосы пахли солнцем, а от тела исходил слабый мускусный аромат их любви.
— Никогда, пока ты мой муж, — ответила она.
И Дункан понял, что ее слова пророческие.
Они отплыли после полудня, с попутным ветром и отливом. Именно Фиби, отправившаяся исследовать корабль, нашла Симону, спрятавшуюся за ящиком в трюме. Девушка смотрела на нее испуганно и вызывающе. Пожитки Симоны находились в маленьком узелке рядом с ней.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Фиби, уперев руки в бедра и понизив голос.
— Я уезжаю, и ты должна радоваться. Ничего не говори Дункану, иначе он отправит меня обратно.
Фиби вздохнула и присела на другой ящик. Свет в трюме был тусклым, и она чувствовала себя неуютно, это место слишком напоминало ей о ее недолгом приключении на борту корабля Морно.
— Чему мне радоваться? — спросила она. — Остров твой дом. Ты ведь родилась на нем, верно?
— Неважно, — ответила Симона глухим голосом, глядя на Фиби с упрямым блеском в глазах. — Найду себе новое место.
— А я думала, что ты решила остаться и соблазнить моего мужа, — сказала Фиби. — Только вчера ночью ты говорила мне…
— Ты хочешь, чтобы я попыталась?
— Нет, конечно. Но если Дункан из тех людей, которым нужны любовницы, он найдет любовницу, будешь ли ты находиться на Райском острове или в Тимбукту. Симона, времена нынче тяжелые и опасные. Тебе было бы лучше не срываться с места.
— Тебе, как я полагаю, тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84