На землю с высоких козел слез человек в лакейской ливрее и прикоснулся к треуголке в знак приветствия. Он был чернокожим, с дружелюбной улыбкой и копной седых волос на голове, и сразу же понравился Фиби.
— Привет, Энох! — сказал Лукас. Энох слегка склонил голову.
— Сэр… — отозвался он. — Открыв дверь экипажа, и достав изнутри деревянную лесенку, он аккуратно поставил ее на землю и, испытав ее прочность движением руки, пригласил Лукаса садиться.
К большому удивлению Фиби, Лукас поднялся по лесенке, забрался в экипаж, закачавшийся на рессорах под его ощутимым весом, устроился внутри — а она осталась стоять снаружи.
Прикусив губу, чтобы не выругаться и тем самым не выдать факт, что она вовсе не немая невольница, отданная в уплату за поросят и ломовую лошадь, Фиби поднялась в экипаж самостоятельно. Энох стоял рядом, но не оказал ей помощи.
Примостившись на твердом узком сиденье напротив Лукаса, Фиби сложила руки на коленях и подождала, пока экипаж тронется в путь, прежде чем заговорить.
— Это было очень грубо с вашей стороны, — заметила она обиженно.
— Но вы же изображаете из себя подневольную служанку, — напомнил ей Лукас, оправляя кружевные манжеты своей дорогой рубашки. — Бэзил Стоун проницательный человек, как вы могли понять сами, и он вполне мог следить за нами, чтобы посмотреть, как я с вами обращаюсь.
Раздражение Фиби слегка улеглось.
— Но мы же не спустились с пресловутых гор, — сказала она. — Каждый человек на борту «Принцессы Чарльстона» знает, что вы вовсе не забрали меня у другого плантатора. Они видели, что я явилась с «Франчески»…
Лукас остановил ее, махнув рукой.
— Большинство из них состояли при нашей семье в той или иной должности еще с тех пор, как родился Дункан. Они питают не больше желания выдать его палачу, чем я.
— Ваша вера в людей ничем не оправдана, — заметила Фиби.
— А вы циничная женщина, — ответил Лукас с усмешкой. Он задумчиво осмотрел ее потрепанное платье. — Боюсь, что вы чересчур хорошо подходите на роль служанки. Правда, тревожиться не о чем матушка и Филиппа позаботятся, чтобы вас приодели должным образом.
Экипаж катился, трясясь на булыжниках, и Фиби начало укачивать. Это показалось ей странным, поскольку в море с ней никогда не случалось ничего подобного.
— Что значит «должным образом», если вы собираетесь представлять меня всему миру как подневольную служанку?
Лукас вздохнул.
— Вам просто придется вести двойную жизнь: одну в Чарльстоне, другую на плантации. Наша плантация, в конце концов, расположена не близко от города, и майора Стоуна нельзя назвать регулярным гостем в нашем доме.
Фиби застонала, когда на нее накатилась волна тошноты, оставив после себя дрожь и холодный пот.
Лукас потянулся и с тревогой на своем благородном лице взял ее за руку.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он.
Фиби вздохнула, откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза.
— Мы, невольницы, крепкий народ, — сказала она. — Давайте мне изредка корочку хлеба и разрешите спать у камина холодными ночами, и я, вероятно, доживу… ох… до тридцати пяти лет.
На мгновение Лукас замолчал. Потом понял, что она шутит, и усмехнулся.
От Чарльстона до плантации действительно оказалось очень далеко. После часа езды они покинули экипаж и пересели в лодку, чтобы спуститься на несколько миль вниз по реке Чарльз. Вероятно, было далеко за полночь, когда Лукас разбудил Фиби, неудобно свернувшуюся на деревянной скамье, и сказал ей, что они, наконец, добрались до цели. На причале их ждал очередной экипаж.
Еще через двадцать минут, сонная, с затекшими конечностями и в безнадежно измятом платье, Фиби выбралась из второго экипажа. Было темно, но дом Рурков был ясно виден в ярком лунном свете: настоящий дворец с колоннами и огромными стрельчатыми окнами, окруженными орнаментом из резного камня. Из главной двери появились две женщины в плащах, с фонарями в руках и поспешили по дорожке.
— Где он? — спросила у Лукаса младшая из женщин. — Где Дункан?
Она была красивой и темноволосой, как и ее брат, но ее глаза с густыми ресницами были темно-серого цвета.
— Тс-с, Филиппа, — прервала ее пожилая женщина. — Дункан едва ли вернулся бы к нам так открыто, ведь его ищет половина британской армии.
Лукас прочистил горло:
— Матушка, Филиппа, разрешите представить вам Фиби. Она жена Дункана.
Филиппа положила руку на грудь, прикрытую широкими складками плаща.
— Жена? — повторила она с явным недоверием.
Фиби уже решила, что не полюбит сестру Дункана, и приготовилась к неизбежному вопросу о своих волосах, когда лицо Филиппы внезапно осветила ослепительная улыбка.
— Но это же чудесно! — воскликнула она. — Возможно, теперь он одумается и остепенится.
Миссис Рурк, мать Дункана, со своей полупрозрачной кожей и обликом греческой богини, была нежной, как мадонна. Она радушно улыбнулась и взяла Фиби под руку.
— Пойдемте, Фиби, вы, наверно, падаете с ног и проголодались. Добро пожаловать в наш дом.
Миссис Рурк повела Фиби к парадному входу, и Филиппа поспешила за ними. Лукас остался позади вероятно, чтобы помочь Эноху убрать экипаж и лошадей.
— Но мне нужно задать тысячу вопросов! — воскликнула девушка.
Фиби решила, что ей лет восемнадцать.
— Ты можешь приберечь их, — вежливо, но твердо ответила миссис Рурк, — на утро.
Очевидно, это было не по силам Филиппе.
— Где Дункан? — не умолкала она, следуя за ними по темному дому и по красивой лестнице на второй этаж. — Он жив? А у вас было кружевное подвенечное платье? Что случилось с вашими волосами?
Миссис Рурк вздохнула.
— Боже милосердный, Филиппа, иногда ты сущее наказанье. Пожалуйста, пойди и разбуди Марву. Попроси ее, чтобы она принесла того фазана, которого мы ели на ужин.
— Нет, прошу вас, — поспешно возразила Фиби. — Не тревожьте никого. Я подожду до утра.
— Чепуха, — сказала миссис Рурк. — Вы ужасно бледная.
С явной неохотой Филиппа повернулась и спустилась по лестнице, отправившись на поиски несчастной Марвы. Фиби тем временем позволила отвести себя в большую комнату с темными силуэтами мебели по углам.
Миссис Рурк поставила фонарь на стол и зажгла от его огня несколько свечей. Фиби с благодарностью посмотрела на большую мягкую кровать, мечтая побыстрее упасть в нее и забыться сном, как Спящая Красавица, пока не придет Дункан и не разбудит ее поцелуем.
— Бедная моя, — сказала миссис Рурк. — Я смотрю, вы засыпаете на ходу. Пойдемте, я помогу вам раздеться.
Леди, очевидно, получила хорошее воспитание. Ее подняли с постели посреди ночи, всучили ей незнакомую женщину с короткими волосами и в поношенном платье, принадлежавшем жертве кораблекрушения, торопливо сообщив, что она только что обзавелась снохой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Привет, Энох! — сказал Лукас. Энох слегка склонил голову.
— Сэр… — отозвался он. — Открыв дверь экипажа, и достав изнутри деревянную лесенку, он аккуратно поставил ее на землю и, испытав ее прочность движением руки, пригласил Лукаса садиться.
К большому удивлению Фиби, Лукас поднялся по лесенке, забрался в экипаж, закачавшийся на рессорах под его ощутимым весом, устроился внутри — а она осталась стоять снаружи.
Прикусив губу, чтобы не выругаться и тем самым не выдать факт, что она вовсе не немая невольница, отданная в уплату за поросят и ломовую лошадь, Фиби поднялась в экипаж самостоятельно. Энох стоял рядом, но не оказал ей помощи.
Примостившись на твердом узком сиденье напротив Лукаса, Фиби сложила руки на коленях и подождала, пока экипаж тронется в путь, прежде чем заговорить.
— Это было очень грубо с вашей стороны, — заметила она обиженно.
— Но вы же изображаете из себя подневольную служанку, — напомнил ей Лукас, оправляя кружевные манжеты своей дорогой рубашки. — Бэзил Стоун проницательный человек, как вы могли понять сами, и он вполне мог следить за нами, чтобы посмотреть, как я с вами обращаюсь.
Раздражение Фиби слегка улеглось.
— Но мы же не спустились с пресловутых гор, — сказала она. — Каждый человек на борту «Принцессы Чарльстона» знает, что вы вовсе не забрали меня у другого плантатора. Они видели, что я явилась с «Франчески»…
Лукас остановил ее, махнув рукой.
— Большинство из них состояли при нашей семье в той или иной должности еще с тех пор, как родился Дункан. Они питают не больше желания выдать его палачу, чем я.
— Ваша вера в людей ничем не оправдана, — заметила Фиби.
— А вы циничная женщина, — ответил Лукас с усмешкой. Он задумчиво осмотрел ее потрепанное платье. — Боюсь, что вы чересчур хорошо подходите на роль служанки. Правда, тревожиться не о чем матушка и Филиппа позаботятся, чтобы вас приодели должным образом.
Экипаж катился, трясясь на булыжниках, и Фиби начало укачивать. Это показалось ей странным, поскольку в море с ней никогда не случалось ничего подобного.
— Что значит «должным образом», если вы собираетесь представлять меня всему миру как подневольную служанку?
Лукас вздохнул.
— Вам просто придется вести двойную жизнь: одну в Чарльстоне, другую на плантации. Наша плантация, в конце концов, расположена не близко от города, и майора Стоуна нельзя назвать регулярным гостем в нашем доме.
Фиби застонала, когда на нее накатилась волна тошноты, оставив после себя дрожь и холодный пот.
Лукас потянулся и с тревогой на своем благородном лице взял ее за руку.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он.
Фиби вздохнула, откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза.
— Мы, невольницы, крепкий народ, — сказала она. — Давайте мне изредка корочку хлеба и разрешите спать у камина холодными ночами, и я, вероятно, доживу… ох… до тридцати пяти лет.
На мгновение Лукас замолчал. Потом понял, что она шутит, и усмехнулся.
От Чарльстона до плантации действительно оказалось очень далеко. После часа езды они покинули экипаж и пересели в лодку, чтобы спуститься на несколько миль вниз по реке Чарльз. Вероятно, было далеко за полночь, когда Лукас разбудил Фиби, неудобно свернувшуюся на деревянной скамье, и сказал ей, что они, наконец, добрались до цели. На причале их ждал очередной экипаж.
Еще через двадцать минут, сонная, с затекшими конечностями и в безнадежно измятом платье, Фиби выбралась из второго экипажа. Было темно, но дом Рурков был ясно виден в ярком лунном свете: настоящий дворец с колоннами и огромными стрельчатыми окнами, окруженными орнаментом из резного камня. Из главной двери появились две женщины в плащах, с фонарями в руках и поспешили по дорожке.
— Где он? — спросила у Лукаса младшая из женщин. — Где Дункан?
Она была красивой и темноволосой, как и ее брат, но ее глаза с густыми ресницами были темно-серого цвета.
— Тс-с, Филиппа, — прервала ее пожилая женщина. — Дункан едва ли вернулся бы к нам так открыто, ведь его ищет половина британской армии.
Лукас прочистил горло:
— Матушка, Филиппа, разрешите представить вам Фиби. Она жена Дункана.
Филиппа положила руку на грудь, прикрытую широкими складками плаща.
— Жена? — повторила она с явным недоверием.
Фиби уже решила, что не полюбит сестру Дункана, и приготовилась к неизбежному вопросу о своих волосах, когда лицо Филиппы внезапно осветила ослепительная улыбка.
— Но это же чудесно! — воскликнула она. — Возможно, теперь он одумается и остепенится.
Миссис Рурк, мать Дункана, со своей полупрозрачной кожей и обликом греческой богини, была нежной, как мадонна. Она радушно улыбнулась и взяла Фиби под руку.
— Пойдемте, Фиби, вы, наверно, падаете с ног и проголодались. Добро пожаловать в наш дом.
Миссис Рурк повела Фиби к парадному входу, и Филиппа поспешила за ними. Лукас остался позади вероятно, чтобы помочь Эноху убрать экипаж и лошадей.
— Но мне нужно задать тысячу вопросов! — воскликнула девушка.
Фиби решила, что ей лет восемнадцать.
— Ты можешь приберечь их, — вежливо, но твердо ответила миссис Рурк, — на утро.
Очевидно, это было не по силам Филиппе.
— Где Дункан? — не умолкала она, следуя за ними по темному дому и по красивой лестнице на второй этаж. — Он жив? А у вас было кружевное подвенечное платье? Что случилось с вашими волосами?
Миссис Рурк вздохнула.
— Боже милосердный, Филиппа, иногда ты сущее наказанье. Пожалуйста, пойди и разбуди Марву. Попроси ее, чтобы она принесла того фазана, которого мы ели на ужин.
— Нет, прошу вас, — поспешно возразила Фиби. — Не тревожьте никого. Я подожду до утра.
— Чепуха, — сказала миссис Рурк. — Вы ужасно бледная.
С явной неохотой Филиппа повернулась и спустилась по лестнице, отправившись на поиски несчастной Марвы. Фиби тем временем позволила отвести себя в большую комнату с темными силуэтами мебели по углам.
Миссис Рурк поставила фонарь на стол и зажгла от его огня несколько свечей. Фиби с благодарностью посмотрела на большую мягкую кровать, мечтая побыстрее упасть в нее и забыться сном, как Спящая Красавица, пока не придет Дункан и не разбудит ее поцелуем.
— Бедная моя, — сказала миссис Рурк. — Я смотрю, вы засыпаете на ходу. Пойдемте, я помогу вам раздеться.
Леди, очевидно, получила хорошее воспитание. Ее подняли с постели посреди ночи, всучили ей незнакомую женщину с короткими волосами и в поношенном платье, принадлежавшем жертве кораблекрушения, торопливо сообщив, что она только что обзавелась снохой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84