Филиппу перспектива праздника приводила в восторг, а Фиби была просто благодарна, что есть чем заняться. Предоставленная сама себе, она бы измучила себя тревогами, беспокоясь, что Дункан не приедет, и в то же самое время, что приедет.
В тот вечер он не появился.
Утром вернулся Лукас, привезя с собой усталую модистку и несколько рулонов ткани, и был немедленно снова отправлен в Чарльстон вместе с лакеем, раздать приглашения. Остальные приглашения Джон Рурк лично отвез на соседние плантации, а Фиби, Филиппа и Маргарет занялись составлением меню и изобретением украшений.
Модистка, говорившая по-французски, хотя выяснилось, что она прекрасно понимает английский, уединилась с Фиби и сняла с нее мерки. Вскоре задняя гостиная превратилась в пошивочную мастерскую. Миссис Рурк и Филиппа тоже не сидели без дела, и во всем большом доме царило возбуждение.
Несмотря на всю свою занятость, Фиби по-прежнему ждала Дункана. После того как прошли три дня, ее охватило такое нетерпение, что она дошла до конца аллеи Рурков, протянувшейся на две мили, надеясь по пути встретить мужа. Но вместо этого она встретила своего свекра, управляющего коляской, запряженной серой лошадью.
Он остановил экипаж рядом с ней, и сочувствие, которое Фиби увидела на его лице, едва не убило ее. Ничего не говоря, Джон Рурк похлопал по сиденью рядом с собой.
Фиби мгновение поколебалась, затем залезла в коляску. Ее глаза щипали слезы, но она не собиралась давать им волю. Она смотрела прямо вперед, сложив руки на коленях.
— Не думаю, что безопасно уходить так далеко от дома в поздний час, — сказала она.
Ее свекор ударил поводьями по спине лошади, и коляска покатилась вперед.
— Да, особенно в такое время, — тихо согласился он. — Вам не нравится здесь, Фиби?
Она обернулась к нему, забыв о своем намерении скрывать свои чувства.
— Нет, — ответила она поспешно. — Вы все такие чудесные, я как будто попала в родную семью.
— Как будто? Но мы и есть ваша семья, моя милая.
Фиби хотелось, чтобы это стало правдой. Она столько времени была так одинока, и иметь родственников было для нее новым развлечением. Однако она не могла позволить себе забыть, что она бунтовщица, а эти милые люди верноподданные короля. Несмотря на всю их доброту и всю ее любовь к ним, Рурки формально были ее врагами. А она их врагом.
— Как вы можете это говорить, когда знаете, что я не тори?
Рурк улыбнулся в сгущающейся тьме, держа поводья в сильных руках. Лошадь, очевидно, знала дорогу домой.
— Вы обвенчались перед Богом и людьми с моим сыном. Как жена Дункана, моего сына, вы стали для меня родной дочерью.
Фиби больше не могла сдерживать свои слезы, хотя поспешно вытерла их ладонями.
— Дункану повезло, что он родился в такой семье, — сказала она, шмыгнув носом.
Ее свекор похлопал ее по руке.
— Да уж, этому молодчику повезло, — ответил он с теплой улыбкой. — Взгляните только на его жену.
ГЛАВА 13
Приготовления к большому празднику продолжались, а от Дункана по-прежнему не было никаких вестей.
Душные дни тянулись медленно, и Фиби старалась придумать себе какое-нибудь занятие, скрывая мучительное беспокойство за неизменной улыбкой и вихрем бурной деятельности. По ночам она лежала без сна в огромной кровати, преследуемая видениями, представляя все варианты ужасной судьбы, которая могла настигнуть любимого ею человека.
Она пыталась читать себе лекции о том, как вредно попадать в зависимость от другого человека, но это не помогало. Ей казалось, что в тех областях, к которым имеет отношение Дункан Рурк, она находится примерно на том же уровне эволюции, что и медуза.
Через десять дней после того, как были разосланы приглашения, начали прибывать гости, подъезжая по длинной аллее в экипажах, фургонах и повозках, верхом на лошадях и мулах, даже пешком. Казалось, что дом битком набит людьми, и Фиби старалась держаться незаметно, не зная, как подать себя. Джон и Маргарет Рурк с гордостью, даже с поспешностью, представляли ее как свою невестку, и Филиппа потчевала всех, кто желал слушать, байкой про монастырь, которую придумала Фиби, чтобы оправдать свою прическу.
Кода в день бала Фиби увидела из окна второго этажа майора Бэзила Стоуна, прибывшего в шикарном экипаже, с ней едва не случился сердечный приступ. Ведь Лукас говорил этой августейшей и весьма опасной личности, что она, Фиби, немая служанка-невольница.
Она отступила, задыхаясь, прижимая одну ладонь к колотящемуся сердцу, другой, вцепившись в штору.
Чьи-то сильные руки схватили ее за плечи, и в первое мгновение радостного ужаса она решила, что в «Трою» наконец явился Дункан. Но она хорошо знала прикосновение своего мужа, они были навеки запечатлены в ее нервных окончаниях, и прошло не более мгновения, как ее затопила смесь разочарования и облегчения.
Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Лукасом.
— У вас тени под глазами, — сказал он мягко. Он был чутким и любезным с Фиби, но как брат, а не как влюбленный. — Боюсь, дает себя знать напряжение, быть женой моего брата нелегко.
Фиби вздохнула и слегка повернула голову, чтобы снова взглянуть в окно на майора Стоуна. По ее телу прошла дрожь ужаса, за которой последовал прилив негодования.
— Прибыл ваш друг, — сказала она, не отвечая на его замечание о своей внешности. — Тот, которого мы встретили в Чарльстоне. Кажется, вы говорили ему, что я немая невольница.
Лукас подошел к окну, поднял штору и выглянул наружу. К досаде Фиби, он усмехнулся.
— Ах, да, — сказал он. — Это Бэзил. Ох, ну и запутанную же паутину я сплел.
Фиби понадобилось мгновение, чтобы справиться с гневом. Совершенно незачем впадать в панику.
— Конечно, майор Стоун услышит от ваших родителей совсем другой рассказ, не так ли? Как вы собираетесь объяснить мой быстрый взлет в обществе? Не говоря уже об эффектном способе, благодаря которому я избавилась от своего недуга?
Лукас бросил на нее взгляд через широкое плечо. В его глазах не было страха, один лишь смех и что-то вроде нежной тревоги.
— Я скажу просто-напросто, что солгал, — сказал он, как будто этот ответ был абсолютно очевидным.
— Но он арестует нас обоих…
— И испортит моей матери чудесный праздник? Поверьте мне, Фиби, Бэзил не настолько дурно воспитан.
— Вы невозможны, — прошипела Фиби. Напряжение, порожденное ожиданием и тревогами, дополненное бессонными ночами и днями непрерывной беготни в попытках на шаг опережать свои страхи, угрожало лишить ее остатка самообладания. — Вы не забыли, что мы говорим о жизни вашего брата? Ваш майор не хочет ничего иного, как надеть петлю на шею Дункану!
Лукас дотронулся прохладными пальцами до ее лица.
— Очень многие люди желают повесить вашего мужа, — сказал он рассудительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
В тот вечер он не появился.
Утром вернулся Лукас, привезя с собой усталую модистку и несколько рулонов ткани, и был немедленно снова отправлен в Чарльстон вместе с лакеем, раздать приглашения. Остальные приглашения Джон Рурк лично отвез на соседние плантации, а Фиби, Филиппа и Маргарет занялись составлением меню и изобретением украшений.
Модистка, говорившая по-французски, хотя выяснилось, что она прекрасно понимает английский, уединилась с Фиби и сняла с нее мерки. Вскоре задняя гостиная превратилась в пошивочную мастерскую. Миссис Рурк и Филиппа тоже не сидели без дела, и во всем большом доме царило возбуждение.
Несмотря на всю свою занятость, Фиби по-прежнему ждала Дункана. После того как прошли три дня, ее охватило такое нетерпение, что она дошла до конца аллеи Рурков, протянувшейся на две мили, надеясь по пути встретить мужа. Но вместо этого она встретила своего свекра, управляющего коляской, запряженной серой лошадью.
Он остановил экипаж рядом с ней, и сочувствие, которое Фиби увидела на его лице, едва не убило ее. Ничего не говоря, Джон Рурк похлопал по сиденью рядом с собой.
Фиби мгновение поколебалась, затем залезла в коляску. Ее глаза щипали слезы, но она не собиралась давать им волю. Она смотрела прямо вперед, сложив руки на коленях.
— Не думаю, что безопасно уходить так далеко от дома в поздний час, — сказала она.
Ее свекор ударил поводьями по спине лошади, и коляска покатилась вперед.
— Да, особенно в такое время, — тихо согласился он. — Вам не нравится здесь, Фиби?
Она обернулась к нему, забыв о своем намерении скрывать свои чувства.
— Нет, — ответила она поспешно. — Вы все такие чудесные, я как будто попала в родную семью.
— Как будто? Но мы и есть ваша семья, моя милая.
Фиби хотелось, чтобы это стало правдой. Она столько времени была так одинока, и иметь родственников было для нее новым развлечением. Однако она не могла позволить себе забыть, что она бунтовщица, а эти милые люди верноподданные короля. Несмотря на всю их доброту и всю ее любовь к ним, Рурки формально были ее врагами. А она их врагом.
— Как вы можете это говорить, когда знаете, что я не тори?
Рурк улыбнулся в сгущающейся тьме, держа поводья в сильных руках. Лошадь, очевидно, знала дорогу домой.
— Вы обвенчались перед Богом и людьми с моим сыном. Как жена Дункана, моего сына, вы стали для меня родной дочерью.
Фиби больше не могла сдерживать свои слезы, хотя поспешно вытерла их ладонями.
— Дункану повезло, что он родился в такой семье, — сказала она, шмыгнув носом.
Ее свекор похлопал ее по руке.
— Да уж, этому молодчику повезло, — ответил он с теплой улыбкой. — Взгляните только на его жену.
ГЛАВА 13
Приготовления к большому празднику продолжались, а от Дункана по-прежнему не было никаких вестей.
Душные дни тянулись медленно, и Фиби старалась придумать себе какое-нибудь занятие, скрывая мучительное беспокойство за неизменной улыбкой и вихрем бурной деятельности. По ночам она лежала без сна в огромной кровати, преследуемая видениями, представляя все варианты ужасной судьбы, которая могла настигнуть любимого ею человека.
Она пыталась читать себе лекции о том, как вредно попадать в зависимость от другого человека, но это не помогало. Ей казалось, что в тех областях, к которым имеет отношение Дункан Рурк, она находится примерно на том же уровне эволюции, что и медуза.
Через десять дней после того, как были разосланы приглашения, начали прибывать гости, подъезжая по длинной аллее в экипажах, фургонах и повозках, верхом на лошадях и мулах, даже пешком. Казалось, что дом битком набит людьми, и Фиби старалась держаться незаметно, не зная, как подать себя. Джон и Маргарет Рурк с гордостью, даже с поспешностью, представляли ее как свою невестку, и Филиппа потчевала всех, кто желал слушать, байкой про монастырь, которую придумала Фиби, чтобы оправдать свою прическу.
Кода в день бала Фиби увидела из окна второго этажа майора Бэзила Стоуна, прибывшего в шикарном экипаже, с ней едва не случился сердечный приступ. Ведь Лукас говорил этой августейшей и весьма опасной личности, что она, Фиби, немая служанка-невольница.
Она отступила, задыхаясь, прижимая одну ладонь к колотящемуся сердцу, другой, вцепившись в штору.
Чьи-то сильные руки схватили ее за плечи, и в первое мгновение радостного ужаса она решила, что в «Трою» наконец явился Дункан. Но она хорошо знала прикосновение своего мужа, они были навеки запечатлены в ее нервных окончаниях, и прошло не более мгновения, как ее затопила смесь разочарования и облегчения.
Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Лукасом.
— У вас тени под глазами, — сказал он мягко. Он был чутким и любезным с Фиби, но как брат, а не как влюбленный. — Боюсь, дает себя знать напряжение, быть женой моего брата нелегко.
Фиби вздохнула и слегка повернула голову, чтобы снова взглянуть в окно на майора Стоуна. По ее телу прошла дрожь ужаса, за которой последовал прилив негодования.
— Прибыл ваш друг, — сказала она, не отвечая на его замечание о своей внешности. — Тот, которого мы встретили в Чарльстоне. Кажется, вы говорили ему, что я немая невольница.
Лукас подошел к окну, поднял штору и выглянул наружу. К досаде Фиби, он усмехнулся.
— Ах, да, — сказал он. — Это Бэзил. Ох, ну и запутанную же паутину я сплел.
Фиби понадобилось мгновение, чтобы справиться с гневом. Совершенно незачем впадать в панику.
— Конечно, майор Стоун услышит от ваших родителей совсем другой рассказ, не так ли? Как вы собираетесь объяснить мой быстрый взлет в обществе? Не говоря уже об эффектном способе, благодаря которому я избавилась от своего недуга?
Лукас бросил на нее взгляд через широкое плечо. В его глазах не было страха, один лишь смех и что-то вроде нежной тревоги.
— Я скажу просто-напросто, что солгал, — сказал он, как будто этот ответ был абсолютно очевидным.
— Но он арестует нас обоих…
— И испортит моей матери чудесный праздник? Поверьте мне, Фиби, Бэзил не настолько дурно воспитан.
— Вы невозможны, — прошипела Фиби. Напряжение, порожденное ожиданием и тревогами, дополненное бессонными ночами и днями непрерывной беготни в попытках на шаг опережать свои страхи, угрожало лишить ее остатка самообладания. — Вы не забыли, что мы говорим о жизни вашего брата? Ваш майор не хочет ничего иного, как надеть петлю на шею Дункану!
Лукас дотронулся прохладными пальцами до ее лица.
— Очень многие люди желают повесить вашего мужа, — сказал он рассудительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84