— Ты хочешь сказать, что мне не под силу вести себя по отношению к тебе прилично, как подобает джентльмену? — Губы его спустились по ее шее, припали к сладостной коже плеча.
— Я хочу сказать… что в этом нет необходимости.
Он застонал, и руки его принялись лихорадочно гладить ее спину, лаская божественные изгибы. Сквозь одежду Рейн убедился в том, что талия Чарити тонка, позвоночник изящно изогнут, шелковистые плечи сильны. Она само совершенство! Чарити была такой податливой в его объятиях, с такой дразнящей настойчивостью прижималась к его возбужденной плоти, что ноги у него задрожали, чресла напряглись, могучие руки сжались крепче. Рейн прижал Чарити сильнее к своему телу, к набухающему силой желанию, которое со всем пылом вжималось в жар ее женственности.
Чарити же, задыхающаяся и едва держащаяся на ногах от наплыва чувств, вся напряглась в его объятиях. По телу ее побежали мурашки от этих сильных, ритмичных движений. И весь окружающий мир вдруг словно исчез, и остался один только чистый, тихий восторг наслаждения, пробежавший трелью по ее нервам и отдавшийся эхом в самых укромных тайниках ее тела. Она подождала, и это пришло снова, трепетные конвульсии возбуждения, начинавшиеся в одной горевшей точке в самом центре ее женственности, разбегавшиеся волнами по всему телу и собиравшиеся в горящих кончиках грудей. Она сосредоточилась на этом ощущении, лелея его, смакуя, предвкушая новый его приход…
Она издала тихий стон, отдаваясь ноющему желанию, гнездившемуся внутри, стараясь слиться с ним еще полнее, стремясь к завершению, которого сама еще до конца не понимала. Бедра ее раздвинулись, повинуясь его нежным подталкиваниям, и она ахнула, когда он целиком прижался к ней, вжимаясь в нее в имитации того, чего оба они теперь жаждали. Она извивалась в его объятиях, выгибала спину как кошка, прижималась к нему, умоляла…
Приглушенное «бум!» — дерево бухнуло по камню — эхом разлетелось во тьме. Затем раздался собачий лай и когти Вулфрама застучали по камню ступеней: пес стремительно приближался, и движения его сопровождались громким пыхтением. Однако молодые люди, погрузившиеся с головой в мир пылкой чувственности, были не в силах разомкнуть объятий и оторваться друг от друга, чтобы противопоставить что-нибудь надвигающейся угрозе.
Вулфрам выпрыгнул на них из черноты лестничного колодца, отбрасывая парочку к стене.
— Проклятая псина! — Рейн размахнулся посильнее и даже попал по спине Вулфрама, но пес продолжал бешено лаять и скакать.
Тут Чарити несколько пришла в себя, прикрикнула на Вулфрама и поспешила остановить Рейна. Она помнила, как высоко до пола нижнего этажа, как опасна открытая с одной стороны лестница.
— Вулфи! Прекрати сейчас же! Тихо! Кто тебя сюда впустил?
— Мисс Чарити? — раздался снизу голос барона Пинноу, и луч золотистого света прорезал тьму. — Боже правый! Вы живы? И что случилось?
Вулфи наконец оставил свои вредоносные наскоки и помчался по лестнице вверх, чтобы избежать расправы. Чарити прижала руку к сердцу, дабы успокоить его бешеный стук.
— Вулфи ни с того ни с сего стал прыгать на нас… я уронила свечку.
— Оставайтесь на месте! — скомандовал доблестный барон. — Я сейчас поднимусь. — И действительно, скоро круг золотистого света приблизился к ним, стал шире и ярче, осветив длинную физиономию Салливана Пинноу и его чопорно выпрямленные плечи. — Какое счастье, что я появился именно в этот момент! — Барон сделал паузу, вгляделся в раскрасневшееся лицо Чарити, припухшие от поцелуев губы и испытал прилив сильнейшего раздражения.
— Не могли бы вы, барон, пойти первым? — Рейн взмахом руки предложил ему возглавить шествие, и вся троица в глубоком молчании двинулась вверх по лестнице. Чарити поспешно оправляла корсаж и приглаживала волосы. Колени у нее подгибались, все тело пульсировало от нерастраченного пыла. Но ничто не могло омрачить ее радости: ей удалось пробить брешь в стене истинно джентльменского благонравия, возведенной Рейном во имя хороших манер.
За ее спиной Рейн пытался посредством срочных мер привести в порядок одолженные ему штаны, а также мысли, в которых царил хаос. Если бы не это собачье вмешательство, его бы застали за любовными ласками, которые он расточал прямо на лестнице, стоя, неискушенной девице, которую он припер к стене, черт возьми! Вот вам и самообладание, подумал он мрачно. Спрашивается, ради чего он три дня мучился? Он только закупорил желание внутри себя, а когда оно вырвалось на свободу, он потерял голову и накинулся на девушку самым непристойным образом.
Вулфрам встретил их в верхнем помещении, расположенном прямо под открытой площадкой. Пес пятился, вилял хвостом и выглядел очень довольным: ведь он опять спас хозяйку от «сиятельства», который так и норовит погрызть ее! Пес ловко увернулся от Рейна, недвусмысленно пытавшегося отвесить ему пинка, и благоразумно выждал, пока все поднимутся наверх.
Прикрыв глаза от солнца, Чарити повела своих спутников вдоль зубчатой стены, показывая открывающиеся отсюда виды и получая комплименты, не имевшие ничего общего с тем, что на самом деле было на уме у обоих мужчин.
— Дивно, дивно, чудный вид, однако. — Барон наконец сумел вклиниться между девушкой и виконтом, взял нежную ручку и склонился поближе. — Пришел-то я все же к вам по делу.
— Но, барон, я уже говорил вам…
— Не по вашему делу, — бросил барон через плечо и одарил Чарити улыбкой, которая на столь близкой дистанции грозила задавить искренностью насмерть. — Это касается неких ваших знакомых, мисс Чарити… вернее, знакомцев вашего покойного отца. А именно Гэра Дэвиса и Перси Холла. Они что-то давно не показываются в Мортхоу, и кое-какие их кредиторы забеспокоились и желали бы узнать их местопребывание. Не известно ли вам, где могут находиться эти двое?
— Гэр и Перси пропали? — Чарити напрягла память. — Да, действительно. Я не видела их уже неделю или две… со дня папиных похорон. Надеюсь, ничего плохого с ними не случилось. — Тут она вспомнила, что Гэр свалился в открытую могилу, а ведь это очень плохая примета!
— Вряд ли что-то с ними случилось, однако я уполномочен расследовать все возможные версии. — Барон выпрямился и крепче сжал ее руку. — Не будете ли вы любезны проводить меня до выхода?
Когда Рейн выпрямился и двинулся вперед с явным намерением последовать за ними, барон осадил его:
— А вы, ваше сиятельство, себя не утруждайте. Оставайтесь здесь, наслаждайтесь видами.
Кипя злобой, Рейн смотрел, как барон исчезает в темном проеме двери вместе с Чарити. И сразу же в голове его возникла картина: Чарити и Пинноу в темноте заключают друг друга в объятия. Ему потребовалась вся сила воли и все имеющееся у него благоразумие, чтобы не кинуться по лестнице вслед за ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108