У стариков сил хватало лишь на то, чтобы управиться со стряпней, уборкой и прислуживанием по мелочи при обычных обстоятельствах. Внуки же их заняты были по горло весенними работами на огороде, а также хлопотами на конюшне, в птичнике и на скотном дворе. А потому Чарити и леди Маргарет пришлось нацепить передники и чепцы и заняться уборкой в комнате, где сейчас лежал Стивенсон.
Скатывая ковры, которые следовало вынести на двор и выбить, и снимая полог с кровати для стирки, леди Маргарет поглядывала на раскрасневшееся лицо внучки. Вряд ли этот румянец заиграл на ее щеках из-за физических усилий, которых требовала уборка. Старуха хмурилась и наконец улучила момент, чтобы сообщить своей столь нежно ограждаемой от мира внучке:
— Я послала сообщить Гэру и Перси, чтобы они явились сюда и ухаживали за его сиятельством.
Чарити, снимавшая последнее полотнище выгоревшего бархата с медного прута, тянувшегося вдоль балдахина, замерла:
— Но зачем беспокоить Гэра и Перси? Я прекрасно справляюсь сама.
Леди Маргарет, стоявшая по другую сторону кровати с охапкой пыльных занавесей в руках, прищурилась:
— Это неприлично — молодой девице и вдруг заниматься мужской…
— Задницей? — подсказала Чарити.
— Раной! — Леди Маргарет так и взвилась: ее поймали на том, что она говорит обиняками, как настоящая жеманница. Она всегда гордилась тем, что слов не выбирает, презирала щепетильность, которой щеголяют «настоящие леди», а теперь сама вынуждена была прибегать к глупым уловкам. Что за дурацкое положение! — Вот, пожалуйста, ты уже и говоришь как матрос. Научит он тебя! — Старуха принялась возиться с занавесями, соображая между тем, как бы половчее облечь в слова свою мысль. Наконец она брякнула: — Неприлично молодой девушке трогать руками мужчину.
— Но, бабушка! — Чарити покраснела, чувствуя себя не совсем безгрешной по этой части, и нервно сжала в руках бархатный занавес. — Я вовсе не трогаю руками его сиятельство, я просто ухаживаю за ним.
«Это ты так считаешь», — подумала леди Маргарет. Но вслух сказала:
— Но у него-то на уме совсем другое. Мужчины, особенно аристократы, относятся к подобным вещам совсем не так, как женщины. Он из высшего общества, а женщина его круга никогда бы не вызвалась ухаживать за мужчиной. Светской женщине такое бы и в голову не пришло. А потому, с его точки зрения, если женщина по доброй воле приближается и даже прикасается к нему, то она тем самым заявляет, что ей безразличны такие вещи, как приличия и моральные устои, а значит, и сострадание, и доброта. Для мужчины типа его сиятельства прикосновение означает приглашение к ночным трудам. — Старуха осеклась и чопорно выпрямилась. Но по тому, как широко Чарити раскрыла глаза, она поняла, что идти на попятный уже поздно.
— К ночным трудам? Что это за труды? — Чарити покраснела.
Леди Маргарет заелозила под выжидательным взглядом внучки. Она давно собиралась поговорить с Чарити на эту тему, уже пять лет собиралась, с тех пор как Чарити выросла. Но это дело старуха откладывала со дня на день, надеясь, что вдруг да без этого как-нибудь обойдется.
— Видишь ли, девочка моя. Между мужчиной и женщиной порой имеют место такие отношения…
— Ты имеешь в виду… то, что происходит в темноте между мужьями и женами? В осененной благодатью брака супружеской постели? Это и есть ночные труды?
Леди Маргарет вытаращила глаза:
— Н-ну да. А откуда ты знаешь?..
— Папа рассказал мне, давно еще. — Чарити поморщилась, заметив на лице бабушки ужас. — Про плодородное поле женщины, и про семя мужчины, и про пахоту, которую следует произвести. Кажется, это было, когда я спросила папу, отчего бы нам не завести маленького братика, коли уж у нас есть хорошая капустная грядка… Ну он и объяснил, что с младенцами все не так просто, тут заглядыванием под капустный лист не обойдешься. И рассказал, как на самом деле делают детей.
— Он рассказал тебе? Все? — Леди Маргарет едва не задохнулась. Она сама не знала, следует ей ужасаться или радоваться, что все позади.
— Думаю, да. Про петуха, как он топчет курицу. И как жеребец кроет кобылу, и как муж жену…
— Хорошо, хорошо! — перебила ее леди Маргарет, краснея и стыдясь того, что краснеет. — Похоже, суть ты действительно ухватила. — Старуха отвела глаза, пытаясь вспомнить, с чего пошел этот разговор и к чему, в соответствии с ее первоначальным замыслом, он должен был привести. Тут Чарити с готовностью напомнила ей.
— Не понимаю, почему вдруг его сиятельство должен подумать, будто я приглашаю его заняться ночными трудами со мной, — прошептала она, чувствуя в животе странную пустоту. — Я же не его жена.
Леди Маргарет в изумлении посмотрела на внучку. Очевидно, желая ярче подчеркнуть детородные аспекты процесса, Аптон не удосужился упомянуть о некоторых важных деталях — таких как желание. И наслаждение. И легкомыслие, которое толкает на злоупотребления. Для леди Маргарет достаточно было видеть прелестное и бесхитростное лицо внучки, чтобы понять, отчего Аптон выпустил эти моменты. Но ведь так продолжаться не может, и нельзя оставлять Чарити в неведении относительно такого рода чувств… тем более теперь, когда она начала испытывать их.
— Боюсь, что супружество ко всему этому имеет мало отношения… да и к произведению на свет младенцев тоже, — сказала старуха спокойно. — А вот удовольствие играет тут немалую роль, так же как и свойственная всякому человеку потребность быть близким с другим человеком… в этом смысле близким. Мужчины получают огромное наслаждение при совокуплении… и порой само присутствие рядом прекрасной женщины заставляет их страстно желать ее. И, боюсь, для них вовсе не важно, находятся ли они с этой женщиной в законном браке, знакомы ли с ней толком, появится ли в результате на свет младенец и будет ли доброе имя женщины погублено навсегда.
Мужчины просто желают получить наслаждение, они жаждут возбуждения.
Чарити сидела, внимательно слушая объяснения бабушки, которые, с одной стороны, открыли ей много нового, а с другой — совсем сбили с толку. У нее отнюдь не создалось впечатление, что виконту доставляют наслаждение непродолжительные контакты с нею. Однако слово «наслаждение» очень точно описывало чувство, которое испытывала она сама при каждом взгляде на его красивое лицо и мощное тело. И «возбуждение» явно было как раз то самое, что заставляло ее сердце биться чаще, а щеки гореть, когда он заглядывал ей в глаза, или охватывал своей большой ладонью ее руку, или касался кончиками пальцев ее щеки.
— А женщины, — робко прошептала Чарити, тревожно вглядываясь в морщинистое лицо бабушки, — женщины тоже получают наслаждение от близости с мужчиной?
Взгляд леди Маргарет устремился в прошлое и сквозь длинную анфиладу пыльных залов ее памяти вернулся к тем временам, когда старуха сама испытывала нечто подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Скатывая ковры, которые следовало вынести на двор и выбить, и снимая полог с кровати для стирки, леди Маргарет поглядывала на раскрасневшееся лицо внучки. Вряд ли этот румянец заиграл на ее щеках из-за физических усилий, которых требовала уборка. Старуха хмурилась и наконец улучила момент, чтобы сообщить своей столь нежно ограждаемой от мира внучке:
— Я послала сообщить Гэру и Перси, чтобы они явились сюда и ухаживали за его сиятельством.
Чарити, снимавшая последнее полотнище выгоревшего бархата с медного прута, тянувшегося вдоль балдахина, замерла:
— Но зачем беспокоить Гэра и Перси? Я прекрасно справляюсь сама.
Леди Маргарет, стоявшая по другую сторону кровати с охапкой пыльных занавесей в руках, прищурилась:
— Это неприлично — молодой девице и вдруг заниматься мужской…
— Задницей? — подсказала Чарити.
— Раной! — Леди Маргарет так и взвилась: ее поймали на том, что она говорит обиняками, как настоящая жеманница. Она всегда гордилась тем, что слов не выбирает, презирала щепетильность, которой щеголяют «настоящие леди», а теперь сама вынуждена была прибегать к глупым уловкам. Что за дурацкое положение! — Вот, пожалуйста, ты уже и говоришь как матрос. Научит он тебя! — Старуха принялась возиться с занавесями, соображая между тем, как бы половчее облечь в слова свою мысль. Наконец она брякнула: — Неприлично молодой девушке трогать руками мужчину.
— Но, бабушка! — Чарити покраснела, чувствуя себя не совсем безгрешной по этой части, и нервно сжала в руках бархатный занавес. — Я вовсе не трогаю руками его сиятельство, я просто ухаживаю за ним.
«Это ты так считаешь», — подумала леди Маргарет. Но вслух сказала:
— Но у него-то на уме совсем другое. Мужчины, особенно аристократы, относятся к подобным вещам совсем не так, как женщины. Он из высшего общества, а женщина его круга никогда бы не вызвалась ухаживать за мужчиной. Светской женщине такое бы и в голову не пришло. А потому, с его точки зрения, если женщина по доброй воле приближается и даже прикасается к нему, то она тем самым заявляет, что ей безразличны такие вещи, как приличия и моральные устои, а значит, и сострадание, и доброта. Для мужчины типа его сиятельства прикосновение означает приглашение к ночным трудам. — Старуха осеклась и чопорно выпрямилась. Но по тому, как широко Чарити раскрыла глаза, она поняла, что идти на попятный уже поздно.
— К ночным трудам? Что это за труды? — Чарити покраснела.
Леди Маргарет заелозила под выжидательным взглядом внучки. Она давно собиралась поговорить с Чарити на эту тему, уже пять лет собиралась, с тех пор как Чарити выросла. Но это дело старуха откладывала со дня на день, надеясь, что вдруг да без этого как-нибудь обойдется.
— Видишь ли, девочка моя. Между мужчиной и женщиной порой имеют место такие отношения…
— Ты имеешь в виду… то, что происходит в темноте между мужьями и женами? В осененной благодатью брака супружеской постели? Это и есть ночные труды?
Леди Маргарет вытаращила глаза:
— Н-ну да. А откуда ты знаешь?..
— Папа рассказал мне, давно еще. — Чарити поморщилась, заметив на лице бабушки ужас. — Про плодородное поле женщины, и про семя мужчины, и про пахоту, которую следует произвести. Кажется, это было, когда я спросила папу, отчего бы нам не завести маленького братика, коли уж у нас есть хорошая капустная грядка… Ну он и объяснил, что с младенцами все не так просто, тут заглядыванием под капустный лист не обойдешься. И рассказал, как на самом деле делают детей.
— Он рассказал тебе? Все? — Леди Маргарет едва не задохнулась. Она сама не знала, следует ей ужасаться или радоваться, что все позади.
— Думаю, да. Про петуха, как он топчет курицу. И как жеребец кроет кобылу, и как муж жену…
— Хорошо, хорошо! — перебила ее леди Маргарет, краснея и стыдясь того, что краснеет. — Похоже, суть ты действительно ухватила. — Старуха отвела глаза, пытаясь вспомнить, с чего пошел этот разговор и к чему, в соответствии с ее первоначальным замыслом, он должен был привести. Тут Чарити с готовностью напомнила ей.
— Не понимаю, почему вдруг его сиятельство должен подумать, будто я приглашаю его заняться ночными трудами со мной, — прошептала она, чувствуя в животе странную пустоту. — Я же не его жена.
Леди Маргарет в изумлении посмотрела на внучку. Очевидно, желая ярче подчеркнуть детородные аспекты процесса, Аптон не удосужился упомянуть о некоторых важных деталях — таких как желание. И наслаждение. И легкомыслие, которое толкает на злоупотребления. Для леди Маргарет достаточно было видеть прелестное и бесхитростное лицо внучки, чтобы понять, отчего Аптон выпустил эти моменты. Но ведь так продолжаться не может, и нельзя оставлять Чарити в неведении относительно такого рода чувств… тем более теперь, когда она начала испытывать их.
— Боюсь, что супружество ко всему этому имеет мало отношения… да и к произведению на свет младенцев тоже, — сказала старуха спокойно. — А вот удовольствие играет тут немалую роль, так же как и свойственная всякому человеку потребность быть близким с другим человеком… в этом смысле близким. Мужчины получают огромное наслаждение при совокуплении… и порой само присутствие рядом прекрасной женщины заставляет их страстно желать ее. И, боюсь, для них вовсе не важно, находятся ли они с этой женщиной в законном браке, знакомы ли с ней толком, появится ли в результате на свет младенец и будет ли доброе имя женщины погублено навсегда.
Мужчины просто желают получить наслаждение, они жаждут возбуждения.
Чарити сидела, внимательно слушая объяснения бабушки, которые, с одной стороны, открыли ей много нового, а с другой — совсем сбили с толку. У нее отнюдь не создалось впечатление, что виконту доставляют наслаждение непродолжительные контакты с нею. Однако слово «наслаждение» очень точно описывало чувство, которое испытывала она сама при каждом взгляде на его красивое лицо и мощное тело. И «возбуждение» явно было как раз то самое, что заставляло ее сердце биться чаще, а щеки гореть, когда он заглядывал ей в глаза, или охватывал своей большой ладонью ее руку, или касался кончиками пальцев ее щеки.
— А женщины, — робко прошептала Чарити, тревожно вглядываясь в морщинистое лицо бабушки, — женщины тоже получают наслаждение от близости с мужчиной?
Взгляд леди Маргарет устремился в прошлое и сквозь длинную анфиладу пыльных залов ее памяти вернулся к тем временам, когда старуха сама испытывала нечто подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108