Многим показалось, что маленький загорелый паренек с необыкновенно большими глазами, только что державший над головой красивую птицеобразную игрушку из тонких планок и бумаги, проделал на глазах у всех какой-то непонятный фокус: в первую секунду показалось, что модель вообще исчезла и Володя только сделал вид, что выпустил ее из рук. Но вот мальчишки закричали:
— Вон!.. Вон она летит! По-над склоном!.. Ух, чешет как!..
Тугая резина, раскручиваясь, вращала винт с огромной скоростью, и легкая узкокрылая модель летела с непостижимой быстротой — точно по прямой линии. Она летела близ земли, неслась, как стриж, и многие мальчишки опять не выдержали, опять помчались вслед за ней, чтобы видеть на месте, как она будет приземляться.
Володя стоял с бледным, сосредоточенным лицом, замерев в позе метателя — как пустил модель, так и остался стоять с вытянутой вперед правой рукой.
А искусно рассчитанная модель пронеслась давно уже над красным флажком, отмечавшим место приземления модели Аржанца, и все еще летела, будто уже касаясь земли, но на самом деле не задевая ее. Потом она легла грудью на траву, мягко заскользила по ней и, наконец, остановилась.
Все помчались туда, обгоняя друг друга, спеша узнать результат. Бежали помощники судьи, разматывая на ходу рулетку.
Володя ждал на линии старта. Он повернул голову вправо.
Светлана, приподнявшись на цыпочки, старалась рассмотреть, что происходит у того места, где опустилась модель. Она стояла одна. Слава Корольков убежал со всеми.
Но вот все, шумно переговариваясь, стали подниматься по склону. Впереди карабкался, обгоняя других, запыхавшийся Николай Семенович. Он бережно нес в обеих руках Володину модель и спешил к столу судьи. Прошла еще одна минута, и гулкий голос оглушил Володю:
— Модель Владимира Дубинина, клуб «ЮАС» Дома пионеров, «Черноморец» пролетела двести восемьдесят четыре метра. Таким образом, рекорд Николая Аржанца продержался только пять минут. Новый рекорд принадлежит Владимиру Дубинину и равен, повторяю, двумстам восьмидесяти четырем метрам.
Аржанец отказался повторить попытку, так как видел, что модель его уступает дубининской по дальности полета. Он подошел к Володе и великодушно потряс ему руку. Все кругом аплодировали. Володя прошел к столу, принял в свои руки модель, бережно осмотрел ее, поворачивая в разные стороны, и тут раздался противный, ехидный голос Славы Королькова:
— Эй ты, «Черномрец»!..
Сперва никто не понял. Многие обернулись к долговязому парню, на которого вдруг ни с того ни с сего напал смех.
— «Черномрец»!.. Ой, помру! Ой, лопну!.. — надрывался он.
— Ты что? Покушал чего-нибудь лишнего? — спросил кто-то. — Чего ты гогочешь?
Но длинный Славка, будучи уже не в силах говорить, только показывал пальцем на Володину модель.
Женя Бычков, с негодованием взиравший на корчившегося от смеха Королькова, посмотрел, на что он показывает, — и обмер. На левом борту рекордной модели Володи Дубинина было действительно рукой конструктора намалевано: «Черномрец».
Верно, от волнения и второпях Володя вчера ошибся…
Заметив, как изменилось лицо приятеля, Володя сам внимательно прочел надпись на борту модели и побагровел.
Никогда еще ни одна его грамматическая ошибка не обнаруживалась так не вовремя. Ни разу, ни в диктанте, ни в домашней работе, ни одна на свете буква так не подводила Володю…
А вокруг уже слышалось:
— Хо-хо!.. «Черномрец»!..
— «Черномрец»! И жнец, и швец, и в дуду игрец!.. Ловко!..
Глаза у Володи сверкнули такой решительной яростью, что самые насмешливые невольно отступили. Славка Корольков, хорошо помнивший характер Дубинина, быстро спрятался за чью-то спину. Володя, упрямо выпятив нижнюю губу, швырнул свою модель на землю, поднял ногу… Еще бы мгновение — и сверхскоростная, рекордная, только что снискавшая славу острокрылая модель была бы растоптана. Однако чьи-то сильные руки подхватили Володю сзади под мышки и оттащили в сторону. Это подоспел Николай Семенович.
— Брось ты, Володя, опомнись! Что ты?.. — успокаивал его инструктор, сам сейчас похожий на обиженного мальчика.
Но Володя рванулся у него из рук и опрометью побежал вниз но склону Митридата.
Женя Бычков осторожно поднял с земли модель, обдул ее, покачал головой, поправил изогнутый хвост и понес к судейскому столу.
Перепрыгивая через камни, скользя по осыпям, Володя бежал вниз. Он был уже внизу митридатской лестницы, когда услышал торопливо:
— Володя!..
Посмотрел — Светлана.
Первым движением его было убежать скорее прочь. Но это было бы уже откровенной трусостью. И он остановился, тяжело дыша, в упор глядя в лицо девочки широко раскрытыми глазами.
— Ну, чего тебе, Смирнова? Можешь смеяться сколько влезет… Пожалуйста. Жду от тебя!..
— Знаешь, Дубинин… — заговорила она, слегка запыхавшись, но начиная, видимо, уже давно заготовленную фразу. — Я тебе, Дубинин, хочу вот что сказать…
Она обрывала листья с веточки акации, которую теребила в руках.
— Ну, говори, про что хотела, — сказал Володя.
— Я хотела перед тобой извиниться, Дубинин, — сказала Светлана. — Я тогда на сборе это зря спросила. Вот… Я открыто в этом сознаюсь. Хватит с тебя?
— Эх, Смирнова, и характер же у тебя! Хуже, чем у твоей матери еще, честное слово! Она усмехнулась, подняв брови.
— А у тебя, думаешь, характер — мед?.. «Мы — Дубинины»! — передразнила она.
Володя невольно улыбнулся — так смешно она его подловила.
— Ладно. Давай уж мириться, — стараясь скрыть за снисходительностью смущение, предложила Светлана, Он протянул ей руку.
— Я отходчивый. Зла не помню, — проговорил он и рассмеялся.
— Отходчивый… — протянула она лукаво, — а название небось изменил… Вот сам себя и наказал! Эх ты, Черномрец!..
— Слушай, Смирнова, — грозно зашипел Володя, сжимая кулак, — я ведь не посмотрю, что ты председатель штаба, а так стукну…
— Ну на, стукни!.. — Она вызывающе подошла к нему, закинула голову. — На, стукни!..
— Ну, скажи еще только раз!
— Могу три раза: Черномрец! Черномрец! Черномрец!..
Володя в один миг взлетел вверх по лестнице, оказался на высоком боковом уступе, подошел к самому краю каменного отвеса и крикнул сверху:
— Проси прощения три раза, а то сейчас прыгну отсюда и разобьюсь!
— Да ты что, с ума сошел, Дубинин?! Слезь сейчас!..
— Проси прощения, а то прыгну. Знаешь мое слово? Ну! Считаю до трех!..
Светлана, помня многие другие происшествия, бывшие с Володей, почувствовала в его голосе такую сумасшедшую решимость, что поспешила сдаться:
— Ну хорошо, пожалуйста. Прости меня!…
— Еще два раза, — неумолимо потребовал Володя. — Ну! Считаю!..
— Прости меня! Прости меня!.. — послушно произнесла Светлана. — Ну и дрянь ты, Володька!
— А чтобы ты не думала, что я не спрыгнул бы, — добавил Володя, — так вот смотри теперь…
Он присел на корточки, схватился за край, повис, спустив ноги, и, оттолкнувшись руками, прыгнул вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151