Ланкин даже огорчился:
— Опять ты мне насчет овса! Я ему уже полчаса все разъясняю, а он заладил про овес. Ты вот лучше погляди… Как там, с того краю, где вы вылезли, ничего не замечаете? А то как бы вас на обратном пути…
Володя навел бинокль на дальний край возвышенности, где находились каменоломни. В большом светлом круге, в центре которого маячил черный крестик, а рядом стояли нанесенные на стекле палочки делений и цифры, он увидел казавшееся совсем близким шоссе, знакомую местность и… Бинокль качнулся в его руках. Володя не сразу опять смог найти нужную точку. Он ясно увидел, что в том самом месте, где они утром вылезали из-под земли, движутся темно-зеленые фигуры гитлеровских солдат.
Обратный путь был отрезан.
Глава XI Свидание со звездами
Начинало уже смеркаться, когда мальчики окончательно убедились, что возвращение под землю через ход, из которого они вылезли утром, невозможно. Должно быть, немцы днем обнаружили там что-то подозрительное и поспешили принять обычные в таких случаях меры. Маленькие разведчики хорошо рассмотрели издали, что у того места, куда выходил лаз, возятся немцы: подтаскивают колья, волокут колючую проволоку, роют пулеметные гнезда.
— Так, — сказал Володя, обозревавший местность возле каменоломен поверх каменной ограды у крайнего домика в поселке. — Тебе ясно?
Ване Гриценко все было ясно.
— А нас ждут в восемнадцать ноль-ноль, — продолжал Володя. — Положение, а?
— Что же мы теперь делать станем? — растерянно спросил Ваня и, поглядев на Володю, сразу пожалел, что поторопился с вопросом.
Маленький командир «группы» так и сверкнул из-под ресниц своими лучистыми глазищами:
— Видишь, кажется, я соображаю — ну и помолчи! Вот приму решение, тогда и пытай.
Он дернул плечом и потерся о него щекой. Как известно, это было у Володи признаком затруднительного раздумья. Помолчав минутку, Володя не очень уверенно поглядел на своего подчиненного.
— Слушай, Ваня… Ты тут всю местность лучше меня знаешь. Ведь вон там, за тем увалом, еще одна дырка была. Я, когда еще маленький был, тоже туда прятался…
— Это куда еще корова дяди Василия провалилась? Еще бы не помнить! Тебя еще тогда батя с веревкой ходил вытягивать. Это где мы с Шустовым ходили?
— Да нет, не про то я! Слушай толком. Помнишь, там еще ход был… Гляди, вон в той местности, где немцев как раз не замечается, все чисто… Они про тот ход и не догадываются. Пошли туда! Проберемся. Ну? Что стоишь?
Но Ваня в нерешительности мешкал, не трогаясь с места.
— Вовка, — проговорил он смущенно, — я то место знаю… Конечно, сейчас не до того… можешь даже и смеяться, по только лучше б нам туда не лазить.
— Куда это не лазить? — изумился Володя, с негодованием обернувшись к Ване Гриценко.
— Да вот через ту штольню, ведь это же та самая… где огоньки по ночам были. А сейчас, гляди, уже темнеет. Ну, сам знаешь. У нас люди сроду туда не ходили.
— Э, мало куда раньше люди не ходили! Раньше люди на земле жили, а мы вот с тобой которую неделю под землей… И пора бы забыть все эти бабушкины пугалки…
Володя говорил неестественным баском, стараясь придать командирскую твердость своему голосу, что было необходимо не только для поддержания дисциплины, но и для собственного успокоения. Он хорошо помнил, сколько мрачных рассказов ходило об этой штольне с недоброй и таинственной славой. А сейчас дело шло к вечеру: уже смеркалось…
— Ох, Вовка, не надо бы лучше! — опять начал Ваня. — Я и сам не верю тому, что врут, да как-то душа у меня не на месте.
— А ну! — прикрикнул на него Володя, уже окончательно справившийся с собой. Он досадовал, что невольно проявил некоторую робость. — Я, кажется, ясно решил. Подбери свою душу, если она у тебя такая… Иди за мной, живо!
Через полчаса оба маленьких разведчика, не замеченные немцами, пробрались к далекой обвалившейся штольне. За день мальчики порядком иззябли: с моря дул пронизывающий ветер. Сухая снежная крупа, то и дело принимавшаяся сыпать с низкого неба, легонько позванивала в сухих зарослях татарника, между которыми ползком продвигались разведчики. Ребята обцарапались о ломкие стебли с маленькими игольчатыми сосульками. Ледышки кололи щеки, щекотно лезли за шиворот. Мальчики мечтали о том, как они спустятся в уже обжитые подземелья, доложатся командованию, передадут сведения, собранные на поверхности, а потом дядя Яша Манто угостит их горячим партизанским борщом из консервов, а они, хлебая борщ и уписывая мясо за обе щеки, будут рассказывать о своих приключениях во время наземной разведки.
Сырой, промерзший сумрак штольни словно засасывал мальчиков в глубь земли. Оба невольно поглядели друг на друга, когда старавшийся не отставать Ваня торопливо подтянулся к плечу своего командира, который лез впереди. Володя нахмурился и отвел глаза. Обоим было не по себе. Конечно, они давно уже не верили в те россказни о выползающих в штольню мертвяках. Но все-таки ведь недаром же добрые люди старались обходить эту штольню.
Мальчики продолжали ползти по наклонному подземному ходу. С каждым движением вперед зловещий сумрак вокруг них сгущался.
И вдруг они услышали протяжный, полузаглушенный стон.
Мальчики замерли, припав к земле. Стон, похожий на мучительно затрудненный вздох, повторился. Он доносился откуда-то сзади.
— Слышишь, Вовка? Говорил тебе: не надо! — прошептал Ваня.
Володя ткнул приятеля кулаком в плечо, чтобы он молчал. Они прислушались не дыша. И опять позади них, у самого входа в подземное логово, раздалось болезненное, томящее душу: «Уо-о-о!»
— Ты оставайся, лежи тут, а я пойду гляну, — сказал Володя.
Ваня, посмотрев на него, понял, что возражать бесполезно. Володя попятился к выходу. Ваня пополз за ним: не мог он бросить товарища одного в такую минуту. Володя оглянулся и погрозил ему кулаком, но Ваня не отставал. Стоны слышались все громче. До слуха мальчиков донеслось какое-то бессвязное бормотание. Оно слышалось со стороны большого камня, который наполовину прикрывал вход в штольню. Володя подполз поближе и в тени расщелины, темневшей под камнем, увидел человека. Он был очень страшен: огромный, кудлатый, с провалившимися, закрытыми глазами. Остро торчали его скулы. Он лежал, запрокинув голову, под которую был положен вещевой мешок. Под отросшей бородой шевелился, распирая горло, словно распухший, кадык. Сквозь стиснутые оскаленные зубы, обжатые бескровными, серыми губами, время от времени цедился тягучий стон.
Подле стоявшего на камне котелка лежала на земле матросская бескозырка. Володя всмотрелся и с трудом разобрал на ленточке вытисненные давно уже побуревшим золотом два слова: «Береговая оборона».
— Это моряк. Наш, русский, — тихо сообщил Володя, обернувшись назад, к Ване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151