— Послушай, Дубинин, что там? — Он сунул в руку Володе согревшуюся трубку.
Володя прижал трубку и услышал далекий, надсадный голос:
— Штаб? Это штаб? Это кто? Дубинин? Вовка? Слушай, это говорит Крупеня, который на секторе «Волга». Слушай, скажи начштабу: немцы сбросили в шурф бочки с горючим, а потом — мин штуки три. Взрыв, понимаешь… От горючей смеси обшивка ствола занялась. Пожар получается. А тут склад у нас, баталерка как раз рядом… Ты доложи скорей.
Володя быстро сообщил все Петропавловскому, который продолжал отдавать какие-то приказания на другой сектор. Услышав о пожаре, Петропавловский крикнул в свою трубку: «Минуту!» — и, оторвавшись от нее, бросил Володе:
— Скажи, сейчас примем меры — помощь пришлем. А ты, Володя, передай это и беги за Манто. Пускай всех своих людей туда гонит.
Володя передал Крупене то, что ему сказал Петропавловский, и услышал в трубку:
— Какие меры? Воды нет! И нас на карауле двое. Ежели уйдем от хода, немчура полезет. Они уже совались сюда, да мы отогнали. Отойдем — опять полезут… Чего, чего?.. Пришлете помощь, говорите? Скорей давайте! Кого? Повара? Яшу Манто? На кой черт повара? Ну ладно, пусть повар идет, скорей только… А то сгорим тут.
Через несколько минут в дымной галерее, которая примыкала к подземному продовольственному складу, были уже Манто, Володя, Ваня Гриценко и тетя Киля. Прибежал сюда и комиссар, обладавший удивительной способностью вовремя, словно по наитию, попадать в самые опасные участки, где требовалась срочная, решительная помощь. Склад уже окутало дымом. Свет фонарей расплывался в мути. Впереди горели деревянные подпоры шахты, столбы и доски крепления. Едкий дым стлался по галерее: ему не было выхода. Стена, отделявшая галерею от вентиляционного шурфа, через который фашисты сбросили мины, мягко рухнула, но шурф сверху завалило камнями.
Комиссар приказал надеть противогазы. Володя совсем забыл, что у него имеется на боку спасительная сумка. У него уже больно резало и щипало глаза. Слезы так и лили из них. Саднило горло. Кололо, как иглами, ноздри.
— Уйди ты отсюда! Беги, спасайся! — глухо прокричал Володе комиссар через пульсирующую резину противогаза, которая то вспучивалась, то опадала от его тяжелого дыхания. — Уходи! — гудел комиссар.
Но Володя неотступно следовал за ним в клубившуюся полутьму.
Теперь комиссар шел впереди, пытаясь светом своего фонаря пробить густой слой дыма. Котло словно плыл в желто-сизых вязких волнах. Дым стлался понизу и придавливал к земле огонь, маленькие язычки которого, потрескивая, медленно подползали по доскам к складу. Дым не давал пламени быстро распространяться, но оно со злым упорством, прожорливо, хотя и медленно, подбиралось к продуктовой базе. Здесь было много горючего материала: ящиков, стружек, досок. Не больше трех метров осталось пройти огню, чтобы под землей забушевал гибельный пожар, который уже нельзя было бы затушить никакими силами.
И ни капли воды не имели люди, прибежавшие сюда, чтобы бороться с огнем. Не тащить же было мисками и стаканами последние остатки воды из резервуара, укрытого Манто в надежном месте!
И тогда комиссар первый кинулся топтать пламя, глушить языки огня шапкой, которую он держал в руках, после того как надел противогаз. Манто, Володя, Ваня Гриценко и прибежавшие из камбуза женщины, не чувствуя ожогов, чуть не голыми руками прихлопывали огонь, забрасывали его горстями известковой выли. Кто-то из партизан притащил лопаты. Их расхватали в одно мгновение. Теперь работа пошла более споро: лопатами черпали густую пыль, толстым слоем покрывавшую каменный пол, закидывали ею огонь, сбивали пламя. На Яше Манто уже два раза вспыхивала одежда, но он продолжал лезть в самый огонь…
Где-то недалеко слышались выстрелы, ухали взрывы. Сверху доносился шум боя. Гибель могла прорваться через любой ход и снаружи, а здесь, внизу, в густом дыму, люди бились с огнем, который грозил теперь крепости из-под земли.
Володе стало нестерпимо душно в противогазе, должно быть плохо надетом. Он сорвал с себя маску в стал ею бить пламя. Он слышал, как постреливают от жара у него на голове спаленные волосы, зажмурил глаза, плотно стиснув обожженные веки, и все бил и бил пламя, топтал его, но вдруг почувствовал, что дыхание у него кончилось. Что-то завалило ему рот. В тот же миг как будто большой камень ударил его по темени. Он упал лицом вперед, прямо в огонь.
Подоспевший комиссар рывком ухватил Володю своими цепкими руками и вынес обеспамятевшего мальчика из пекла.
Очнулся Володя в санчасти довольно скоро. Сперва ему показалось, что на руках и на ногах у него лежат тяжелые камни и он поэтому не может шевелиться; самая тяжелая глыба лежала на груди и не давала дышать. Володя собрался с силами, перевел дух и почувствовал, что камень свалился куда-то в сторону. Он повернулся на бок, беспомощно моргая глазами, которыми уставился на Марину, растиравшую ему виски.
— Лежи, лежи! Надышался, — сказала она ему. — Надо ж было тебе в самое полымя лезть!
— А комиссар?
— Комиссар уже где-то наверху воюет. Лежи спокойно — все потушили. Там уже новую стенку теперь ставят у склада. Ну, герой, — добавила докторица, — перетрусил, сознайся? А момент действительно был жутковатый. Всем бы нам конец.
В голове у Володи шумело. Время от времени он испытывал какие-то нехорошие, тупые толчки во всем теле и ничего не мог сделать с руками, ногами, которые сами начинали дергаться; после этого все мышцы словно размякли и нельзя было двинуться: руки и ноги становились как будто ватными.
В санчасть заглянул дядя Манто. Фартук у него обгорел; из-за пояса, рядом с рукояткой кухонного ножа, свисал смятый противогаз с болтавшимся на ходу толстым резиновым хоботом. На потном, закоптелом лице дяди Яши гуляла его неистребимая улыбка. Он протянул Володе пончик:
— Ну, хлопчик, геройски действовал! Получай от имени камбуза.
Но Володя и видеть не мог пончика — так его мутило.
— А попить нет, дядя Яша?
— Водички, дорогой, больше не могу выдать. Ты свою двойную порцию утром выпил. На тебе, хлопчик, мою фляжку. Мне что-то пить неохота.
Он быстро сел на край койки, приподнял Володину голову и чуть ли не насильно сунул ему в рот горлышко своей фляги. Володя жадно хлебнул несколько больших глотков и оттолкнул руку Манто. Ему стало лучше. Он уже спустил ноги, чтобы бежать в штаб, но опять все закружилось перед его глазами, и ему пришлось откинуться на подушки.
Он не знал, сколько часов пролежал так, ко всему безразличный, ничего не слышавший. Но когда он очнулся, наверху все еще ухали — правда, реже — раскаты взрывов, доносился треск выстрелов. Володя поднялся, держась за стену. В санчасти никого не было. Потом близко послышался говор, учащенные шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151