— Эти моряки, — сказал я, — нужны не только моим первым хозяевам, но и вторым. Вы получите за это хороший куш.
Лемп вдруг остановился, выдернул свою руку:
— Не вздумайте дурачить меня, как бы вас ни звали!
— Вегнер, и никак иначе. А отношения по-прежнему деловые. Ваш счет открыт в Цюрихе.
— А может быть, в Москве?
— Простите, не понимаю.
— Я не удивился бы, — сказал он, — если бы вы оказались не только офицером СД и агентом английской службы, но и русским разведчиком!
Я приложил ему руку ко лбу. Лемп дернулся, схватился за задний карман.
— У вас определенно жар, Ферри! — Я рассмеялся, и он оставил в покое свой пистолет. — Это от рулетки! Предположим, однако, вам пришла в голову безумная мысль, будто я большевистский агент. Что это меняет? Тем хуже для того, кто дал мне рекомендацию. После войны вы получите в Цюрихе кругленькую сумму, а сейчас я могу уделил вам кое-что из личных средств. Вы же проиграли казенные деньги? Не так?
— К сожалению, так.
Я дал ему пачку рейхсмарок:
— Пересчитайте дома. Здесь три тысячи. Надеюсь, хватит?
Мы побродили еще минут десять в темноте по берегу. Волны накатывались на замшелые камни, разбиваясь о парапет. Это был только отголосок шторма, бушевавшего в открытом море.
— Что я получу за этих русских? — спросил Лемп.
— Если Шелагуров будет здесь не позже чем через три дня, на ваш счет поступит пять тысяч долларов.
Я вытащил из кармана бумажку, и при свете своей зажигалки Лемп прочел записку на бланке швейцарского консульства: «Сим удостоверяется, что в банке города Цюриха открыт лицевой счет антикварной фирмы „Морис д'Астье“. Чековая книжка может быть выдана по предъявлении данного письма, заверенного личной подписью мосье ................................»
— Какого мосье? — спросил Лемп. — Что это за точки?
— Ферри, ей-богу, вы не деловой человек! Здесь должна быть проставлена ваша фамилия. Не могла же служба МИ-8 открыть счет непосредственно на сотрудника абвера?
— Мне нужен не английский юмор, а английские фунты.
— О фунтах не тревожьтесь. Если вас не потопят русские, не повесят немцы и сами вы не пустите себе пулю, проигравшись в рулетку, то после войны получите все до цента.
— Я могу идти? — спросил Лемп, пряча записку в карман.
— Только, пожалуйста, не возвращайтесь сегодня в казино.

3
Прошло два дня. Даже в Германии я не испытывал такого напряжения. Время раздвоилось. Каждый прошедший час приближал спасение Анни и уменьшал шансы увидеть здесь Шелагурова.
Ночью мне позвонил Лемп:
— Ваш человек уже направлен сюда. Прибудет транспортом «Трансильвания» в четырнадцать часов.
— Хорошо. Приеду за ним на судно. Пусть ждут меня.
Спал я тревожно. То слышались шаги в коридоре, то скрип двери соседнего номера. Я вышел в коридор, подошел к двери Анни. Тихо. Но я знал, что она не спит.
Около десяти часов утра я уже был у Ральфа.
— Только что хотел звонить вам, — сказал подполковник. — Получено сообщение агента Жоржа: через четыре дня выходите в море. После высадки Динглингера в той точке, которую он укажет (даже Ральф не знал, куда направляется Готфрид!), подводная лодка пойдет к мысу Кодор.
Кодор — километров на пятнадцать южнее Сухуми! Ну что ж, глубины там порядочные, можно подойти чуть ли не к самому берегу в подводном положении. Конечно, если допустят наши.
Ральф показал мне на карте точку высадки. Здесь между тремя и четырьмя ночи нас встретит в условленном месте Жорж. Корабль будет ждать полтора часа. За это время нужно передать группу Жоржу, получить от него информацию и возвратиться.
— Что и говорить, дело опасное! — вздохнул Ральф и протер очки замшевым платочком. — Такая у вас работа.
«Да, такая моя работа, — подумал я. — Только бы возвратился Дмитреску...»
Ральфу я сказал:
— Сегодня посмотрю этих русских из кадров абвера. Потом ими займется Франц.
Закрепленная за мной машина ждала у подъезда. Я поехал в магазин «Лувр» и там сразу же увидел энергичного продавца с серебряным зачесом и крашеными усиками. Девушки-продавщицы вертелись под его придирчивым взглядом, как мухи вокруг лампочки. Одна из них узнала меня:
— Домнул, вот герр офицер приходит к нам уже в третий раз, но, к сожалению, ему ничего не нравится.
Серебряный пробор приблизился с легким поклоном:
— Постараемся вам помочь, герр корветен-капитан.
— Мне нужен костюм из шерсти Виндзор...
— Простите, вы имеете в виду английскую ткань уиндзер? — спросил продавец. — Такой костюм у нас имеется...
Непрерывно болтая и расхваливая свою фирму, он отвел меня в примерочную кабину.
— Я сам обслужу покупателя.
Пока я примерял костюм, он записал на своем крахмальном манжете время и координаты высадки. Мы договорились, что оторванный уголок на этикетке костюма будет означать: наши извещены.
— Великолепно, герр корветен-капитан! Весьма к лицу.
— Хорошо, беру! — И, уже выйдя из кабины, небрежно бросил через плечо: — Завтра доставьте покупку в отель «Карол».
Теперь можно было ехать в порт. Стоя у парапета, я думал о предстоящей встрече. Неужели смогу руками Лемпа освободить первого моего командира?
«Трансильвания» вошла в гавань. Два тральщика охранения остались на внешнем рейде. Наверно, судно примет груз и тут же пойдет дальше. Может быть мне уже не полагалось волноваться ни при каких встречах, но сколько же можно швартоваться? Телегой вам управлять, а не судном! Вот, пожалуйста, бросательный конец упал в воду. Мазила!
Наконец транспорт ошвартовался. Я поднялся на борт и предъявил свой документ вахтенному офицеру. Стоило немалого труда сохранить безразлично-презрительный вид. Только бы Шелагуров не выдал меня с первого слова!
Вахтенный проводил меня в каюту на корме. Машины работали. Через открытый иллюминатор доносились крики румынских грузчиков. Судно принимало какой-то груз, и на палубе было шумно. Я стал к иллюминатору, спиной к двери.
— Герр корветен-капитан, заключенный доставлен в ваше распоряжение!
Я не обернулся, процедил, не вынимая сигарету изо рта:
— Оставьте его здесь. Вызову вас, когда потребуется.
Захлопнулась дверь. Я задраил иллюминатор и повернулся.
— У комингса стоял старый человек в арестантской одежде. Редкие серо-черные волосы падали на глаза, в которых не было никакого выражения — одна усталость.
Я резко выкрикнул:
— Ваша фамилия, звание?
Он напрягся, как ржавая, но еще сильная пружина, подался вперед, сжал кулаки. Он узнал меня мгновенно, но, прежде чем он заговорил, я еле слышно произнес:
— Говорите как с немцем... Одно неосторожное слово — погибнем оба.
Мне хотелось кинуться к нему, расцеловать иссеченные морщинами щеки, покрытые седой щетиной. Но вместо этого я повторял, коверкая русские слова:
— Называйте ваша фамилия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119